Она усмехнулась, облизываясь.
— Знаешь ли, очень хотелось объяснить тебе, что нехорошо сжигать заживо симпатичных девушек!!!
На последних словах она истошно закричала. Ее лицо исказилось, превратившись в уродливую маску, глаза вспыхнули такой чудовищной яростью, что некромант решил, будто она вот-вот нападет.
Лютер не стал ждать удара. Он попытался призвать Тьму, задействуя все свои возможные магические резервы.
Но неожиданно магия почти совсем не откликнулась…
Что-то липкое и холодное сдавило сердце тисками.
— Что, удивлен, котик? — ядовито процедила вампирша, мгновенно меняясь в лице и вновь превращаясь в обманчиво обворожительную бестию. — Думал, я снова позволю тебе колдовать? Нет-нет, котик. Нет-нет-нет!
Она несколько раз покачала головой, словно заведенная, оказавшись совсем близко к нему. Протянула руку и провела пальцем по его щеке. Затем вдруг закрыла глаза и втянула носом воздух возле его лица.
— Отец Тьмы, как же ты приятно пахнешь… Просто сумасшествие какое-то… Эл, ты чувствуешь?
Вампир за ее спиной пожал плечами, но все же ответил:
— Чувствую.
— Хочешь попробовать? — протянула она, продолжая гладить Лютера пальцем, спускаясь к шее. Уже там она провела по выпуклым венам, напрягшимся оттого, что некромант с отвращением сжал челюсти. — Я так долго ждала, пока он очнется. Едва хватило терпения.
— Зачем тебе этот парень, Илла? — спросил вампир вместо ответа, не глядя больше на Лютера, будто тот ему был совершенно неинтересен. — Тебе мало жертв в городе? Мало тех, кто готов добровольно отдавать свою кровь в обмен на твое внимание?
Лютер вздрогнул. Неужели кто-то из городских жителей не просто знает о местонахождении вампиров, но еще и имеет с ними какие-то отношения? Выходит, не всех своих жертв высшие убивают?
«Впрочем, если правда, что высшие умеют управлять разумом, то ничего удивительного в этом нет», — продолжал поток своих мыслей Лютер.
В этот момент, словно в ответ на цепочку предположений, вампирша схватила его за подбородок и заставила посмотреть себе в глаза.
Неприятное, склизко-болезненное ощущение сдавило виски. Но спустя секунду стало еще хуже.
Тьма внутри его анарель перестала слушаться… Стала чужой и холодной.
— Тебе понравится мой поцелуй, — прошептала с голодной улыбкой вампирша, не сводя с него кроваво-алых глаз.
И Лютер понял, что она пытается воздействовать на его разум, подчиняя волю. Только если Диара использовала для подобного фокуса собственную, совершенно особенную магию, то вампирша поступала иначе. Как высшая нежить, она умела управлять Тьмой гораздо лучше любого некроманта. Сумеречная магия слушалась таких, как она, будто была ручным зверем, а не просто неживой материей. И сейчас та сила, которая должна была принадлежать лишь Лютеру, потому что находилась у него в грудной клетке, неведомым образом отзывалась на воздействие мертвой колдуньи. Нет, она не исчезала прочь из его тела, не менялась и не складывалась в заклятия. Но при этом она приходила в странное движение, под воздействием которого мысли Лютера начинали путаться.
— Тебе понравится, котик, — промурлыкала вампирша, — и ты попросишь еще…
А в следующий миг она наклонилась к нему, и некромант скривился, почувствовав сильную боль. Острые клыки вошли в его шею.
Ощущения от укуса оказались довольно мерзкими, хотя в принципе вполне терпимыми. Гораздо больше Лютера напрягало темное сумеречное марево, навалившееся на него как непроглядный туман, застилающий сознание. Словно черная патока, сквозь которую он пытался пробраться, но не мог, потому что чужая воля не позволяла.
Это уже начинало раздражать. За последние сутки его пытались подчинить уже дважды! И на этот раз никакого даже призрачного удовольствия от процесса он не испытывал. Если с Диарой ему нравилось играть, проверять снова и снова, кто из них сильнее, бросать друг другу вызов за вызовом, то с вампиршей иметь никаких дел не хотелось категорически.
А потому все внутри него воспротивилось липкому, тяжелому воздействию высшей нежити, что продолжала пить его кровь. Лютер стиснул челюсти, пытаясь игнорировать щекочущее ощущение на коже от теплых багряных струек, что стекали вниз от ее губ. Изо всех сил он сконцентрировался на собственной ненависти и желании избавиться от твари, что в любой момент могла его убить.
К сожалению, надетые на него наручники действительно обладали странными свойствами не пропускать Тьму. Лютер никогда не встречал ничего подобного. Однако он принял как данность эту помеху и начал искать другие пути решения проблемы.
Как обычно, его тело половину работы выполняло само. Оно будто всегда знало, что делать. Стоило некроманту захотеть чего-то, как рано или поздно у него это получалось. Если, конечно, вопрос касался магии, а не, скажем, отношений с Диарой.
Вот и в этот раз, отозвавшись на ярость, клокочущую в нем, кровь в его венах будто начала нагреваться.
Когда-то Лютер считал это просто удачным литературным оборотом — «кипящая кровь». Звучно, эффектно, можно использовать для флирта с девушками. И лишь недавно с удивлением понял, что в его случае это был не просто оборот.
Его кровь действительно умела гореть… Но можно ли было это использовать и каким образом?
Однако додумать эту мысль он не успел. В этот момент вампирша оторвалась от его шеи и, запрокинув голову назад, закрыла глаза. И когда она начала говорить, Лютер уже понял, что странное жжение в венах помогло ему, по крайней мере, в одном: воздействие на его разум сгорело. Растворилось в этом ощущении.
— Тиамант, Аралишгаль, Ишхара, Ламашху… Это просто непередаваемо… — шептала вампирша в каком-то экстазе, называя имена сумеречных богинь и пальцами размазывая остатки крови по губам. Спускаясь ладонями по шее к груди, словно поглаживая себя. — Эл, ты должен попробовать его. Он не человек, это точно! Я не пробовала таких никогда!
Она отвернулась от слегка ошеломленного некроманта и повернулась к своему другу.
Мужчина, как оказалось, все это время стоял, прижавшись к одной из колонн плечом, и лениво смотрел на происходящее. Лишь глаза его опасно мерцали рубиновым светом.
Впрочем, как только вампирша предложила ему разделить трапезу, кровавый блеск радужек мужчины тут же потух, сменившись обычным голубым цветом. Будто этим он пытался показать свою полную незаинтересованность в данном вопросе. Вот только кому он хотел это показать? Неужели самому Лютеру?
Словно в ответ на мысли некроманта, вампир проговорил, при этом явно обращаясь к своей подруге:
— Я не люблю кровь рукокрылых, — улыбнулся он и бросил короткий отрывистый взгляд на Лютера. Затем снова отвернулся, добавив с усмешкой: — И яйцекладущих — тоже.
От этих слов по спине некроманта пробежала холодная дрожь.
