Она подняла глаза к небу и, тяжело дыша, встретилась с горящим взглядом, пронзающим насквозь.
Страх ударил в виски. Но это был не тот страх, который убивает, лишает воли. Это была странная смесь восхищения и удивления, ошеломления и чувства, что ты видишь нечто настолько поразительное и невероятное, что вряд ли кто-то когда-нибудь видел это до тебя. И пусть это нечто вот-вот может тебя убить, потрясение столь велико, что думать рационально больше не получается.
— Лютер, где же ты и почему не видишь того же, что вижу я? — прошептала Диара, не в силах отвести взгляда от двух голубых кристаллов пламени, которые становились все ближе.
— Потому что Лютер Рейвел вообще не видел ничего дальше своего носа, — вдруг фыркнув, прорычал дракон и… отвернулся?
Диара нахмурилась, окончательно сбитая с толку. Это существо разговаривало. Оно знало некроманта и… его странная мимика была так похожа…
— Лютер??? — выдохнула она, вдруг почувствовав, что, несмотря на бредовость этих слов, на самом деле права. — Лютер!!!
Бьельндевир
Огромный дракон смотрел в черное небо и слушал шум ветра. Он закрывал глаза, ощущая легкое дуновение на своей коже, наслаждаясь прохладой и неуловимыми прикосновениями магии, которых он не чувствовал слишком давно. Настолько, что уже не помнил, каково это.
Память вернулась к нему полностью, но теперь это уже не казалось столь желанным, как прежде. Дракон глубоко вздохнул, снова подумав о том, насколько глупыми были его стремления.
Что хорошего в том, чтобы все знать? Какое удовольствие можно испытывать от жизни, если ты уже целиком и полностью изучил то, что находится за ее гранью?
Огромные челюсти стиснулись, и сквозь длинные острые зубы дракон втянул воздух, несмотря ни на что наслаждаясь полученным ощущением. Вкусом, запахами, стуком собственного сердца. Всем тем, чего он, древний иллишарин, был лишен за тысячелетия собственного посмертия и уже не надеялся почувствовать никогда. Тем, что Лютер Рейвел имел в достатке, но не умел ценить.
— Лютер??? Лютер!!! — раздался громкий вскрик снизу.
Дракон повернул голову и снова посмотрел на хрупкую крохотную фигурку, которую, казалось, может смести лишь от одного его дыхания.
Сердце в груди болезненно сжалось, напоминая о его человеческой половине. О той, что прекрасно ощущала страх, волнение и все потрясение, что сейчас испытывала девушка внизу. Но дракон чувствовал лишь разочарование и тоску от того, что он больше не может ничем ей помочь.
— Я не Лютер, девочка. Ты обозналась, — солгал он негромко, но его голос все равно разнесся по округе громовым раскатом.
Диара Бриан Торре-Леонд не должна была узнать правду. Иначе ей было бы очень больно, а ранить девушку дракону совсем не хотелось. Каково будет ей понять, что прежнего Лютера она уже никогда не увидит? Не прикоснется к нему, не сможет обнять, поцеловать…
Иллишарин, в памяти которого тысячелетия, не может снова стать человеком. А человеческая память не способна вместить знания, силу и воспоминания такого, как он.
— Как?.. — отрывисто выдохнула она. — Нет, я же чувствую… Я переместилась сюда к нему. Он должен был оказаться здесь! А раз тут лишь мы двое, значит…
— Значит, он ушел темным порталом, — прервал дракон размышления девчонки.
— Но почему? — спросила Диара, устало опуская руки. — Как же…
— Потому что он трус, неудачник и плохой маг, — раздался совершенно неожиданный ответ.
Дракон сам не понял, зачем это сказал. Впрочем, это не имело никакого значения.
— Это неправда, — насупилась девушка, сложив руки на груди и забавно сдвинув брови.
Точно так, как ему нравилось когда-то…
На секунду в груди вдруг всколыхнулось что-то. На краткий миг, и тут же вновь погасло.
— Кто ты такой? — в этот момент спросила Диара то, что должна была спросить с самого начала.
Дракон внимательно взглянул в женское лицо, изучая реакцию. Ведь девушка никогда прежде не видела таких, как он! Однако в золотисто-карем взгляде не оказалось ни капли страха.
Ему, древнему, стало любопытно. А сердце в груди снова странно сжалось, напоминая об эмоциях, которые испытывала его человеческая половина.
Эмоции — то, на что дракон давно не был способен. Слишком много лет прошло.
— Кто я? — задумчиво протянул он. — Мое имя Бьельндевир, — выдохнул и вдруг потерялся в собственных воспоминаниях.
Кто он… А кем он был на самом деле? Кем стал за все время, что провел в человеческом теле?
В голове стремительно замелькали образы его собственного прошлого.
Человек, дракон… крылья, руки, губы, кости, кровь…
Кто он…
«Лютер Рейвел… Лаэрт Бриан Торре-Леонд…», — прошептал ответ его собственный внутренний голос.
— Я — иллишарин. По крайней мере, был им когда-то, — добавил дракон негромко, смотря в пустоту перед собой.
После этого Бьельндевир вдруг повернул голову и взглянул на свою блестящую красивую чешую. Прочную и одновременно тонкую. С такой он родился давным-давно, в другом мире. А здесь, в вотчине некромантов и темных колдунов, где его звали драконом мертвых и создателем миров, он помнил у себя лишь костяной каркас. Ребра, когти и клыки, которые поднимались в воздух только благодаря бесконечной прорве сумеречной магии, которой обладал их хозяин.
Большую часть своего странного существования Бьельндевир был мертв. Как бесплотный дух, он жил в сумеречном мире, как призрак — иногда появлялся под солнцем. Как костяной дракон иногда восставал из мертвых.
И сейчас память об этом отзывалась в нем ядом, жгущим нутро.
Ему было слишком тяжело.
В это время Диара снова прищурилась. А затем вместо того, чтобы ожидаемо ахнуть, схватиться за сердце и воскликнуть что-то вроде: «Быть этого не может», просто фыркнула:
— Понятно.
Дракон приподнял бровь, от удивления даже позабыв о собственных переживаниях, и ответил:
— Что, даже не удивишься?
Диара встала на ноги, поскальзываясь на неровных камнях и едва не падая снова.
Дракон дернулся, будто по старой, какой-то зачерствевшей или вмерзшей в него привычке. Словно хотел подхватить девушку и не дать ей упасть.
Но все же он не сдвинулся с места, не понимая, что происходит.
Ведь для него, Бьельндевира, Диара была чужой. Да, много лет назад, когда он впервые увидел ее маленьким ребенком, играющим в кроватке, ему понравилась забавная девочка. Тогда он был лишь тысячелетним призраком, который решил, что наблюдать за жизнью смертных — довольно весело. И так он думал до тех пор, пока эта с виду безобидная малышка не коснулась его ладошкой. После этого его дух навсегда слился с телом умирающего рядом мальчика, а Бьельндевир забыл самого себя, став человеком.
