Диара замерла, приоткрыв рот и нервно хватая воздух губами.
Перед глазами некроманта потемнело. Кровь вскипела от ярости, страха за ее жизнь, злости… и ревности. Дикой, ничем не обоснованной и крайне неуместной.
Однако Лютер каким-то внутренним чутьем ощущал, что белобрысый мертвяк хочет его женщину. Действительно хочет. И если Нуар Шерриун просто планировал их обоих прикончить в каком-то своем дурацком ритуале, то у белобрысого на уме явно было иное.
И Лютер понятия не имел, что именно.
К счастью, Нуар Шерриун не торопился со своим ритуалом, и это промедление было им лишь на руку. С каждой секундой, что старый ректор распинался о своей несчастной жизни, а Элиас, как белый паук, плел свою поганую паутину вокруг его Диары, некромант, стиснув зубы и пытаясь взять себя в руки, мысленно разрушал магию связывающих его браслетов.
Защита на них оказалась очень сложна. Колдовство, что наделило их способностью блокировать Тьму, было похоже на прочные кольца, что будто бы сковали силу, мешая ей выйти наружу из его тела. При этом они не впитывали магию и не гасили ее, как некроманту показалось в самом начале.
А значит, с этой ловушкой вполне можно было бороться. Главное — понять как и тянуть время до этого момента.
Поэтому Лютер собрался с силами и отвернулся от блондина, что метнул в него неожиданно насмешливый взгляд холодных голубых глаз.
Мгновение — и топазовые радужки высшего вновь стали красными, но некромант уже не обратил на это внимания, отвлекая Нуара:
— Почему вам нужны именно мы с Диарой? — спросил он, пытаясь подточить прочность браслетов чистой силой своего анарель. Силой, которая — он знал — на самом деле была огромной, хоть и не подчинялась ему так, как должно.
К облегчению некроманта, ректор охотно ответил.
— Потому что вы уникальны, мальчик мой, — проговорил с улыбкой Нуар, будто объяснял одному из учеников лекционный материал. — Ты ведь знаешь о том, каким был прежде, разве нет? Помнишь свое величие.
Лютер покачал головой.
— Как? — удивился вампир, между делом поднял кинжал с черным лезвием, разрезал ладонь и накапал в серебряное блюдо темной густой крови. — Ты ведь должен помнить…
— Я полностью заблокировал память дракона, чтобы стать человеком, — ответил тут же некромант, поддерживая беседу и незаметно, как всегда, пытаясь дать выход магии через свои руки. Сплетая пальцы в колдовских символах, чтобы усилить поток. Но пока безуспешно.
— Ну конечно, конечно, — кивнул Нуар, — как я не подумал.
— Получается, вы знали, что он древний иллишарин, все эти годы? — ахнула в этот момент Диара.
— Мы очень хорошо чувствуем мощь богов, — наставительно проговорил ректор. — Тебе эта информация, конечно, не понадобится, Диара, но самые сильные высшие вампиры способны видеть истинную суть человека. Так же, как ее видишь ты, кстати, только гораздо более эффективно, я полагаю. В общем, то, что Лютер Рейвел — необычный мальчик, я понял сразу, как впервые встретился с ним. И только чуть позже с удивлением осознал, что внутри него настоящий иллишарин. Это было великолепное открытие, признаться. Затем я затаился и стал выжидать, когда он получит свою истинную силу. Ждал удобного момента, но и представить не мог, что все получится так удачно. Терпение окупается, правда? — повторил он фразу, от которой Лютера ощутимо передернуло. — Я дождался того, чего хотел. Мало того что рядом с Рейвелом появилась ты, еще одна редкая птичка, так ты еще и помогла справиться с тем, с чем вряд ли сладил бы хоть кто-нибудь из нас. Ты пробудила иллишарина, возродила его силу, а затем снова сделала человеком!
Нуар засмеялся.
— Представляешь, как здорово? Ведь ни один вампир никогда не смог бы победить бога в его истинном обличье! С телом и памятью дракона Лютер Рейвел был неуязвим! Не то что сейчас.
Он ухмыльнулся и щелкнул пальцами. В тот же миг десять низших вампиров начали подходить к нему, разрезать вены на запястьях и сцеживать собственную кровь в чашу, что стояла в ногах мертвой богини.
Диара прикусила губу. Лютер взглянул на нее, подсознательно желая хоть чем-нибудь помочь, утешить. И наткнулся на хищный, улыбающийся взгляд блондина за ее спиной. Тот снова склонился к ней и плотоядно втягивал воздух возле ее уха.
Некромант сжал руки в кулаки, почувствовав, как скрипит металл наручников.
Признаться, этот вампир сильно отвлекал его от попыток преодолеть колдовство, запрещающее использовать магию.
— А зачем вам я? — выдохнула Диара, будто не замечая действий держащего ее вампира.
— Ну, это совсем очевидно. Ты ведь, милая, — Нуар посмотрел на девушку и любезно кивнул, — дочь самого Эншаррата, принца Смерти.
— Чего?.. — озадаченно пробормотала некромантка и скривилась так, словно решила, будто старик двинулся умом.
— Принца Смерти, — пожал плечами ректор. — Поверь, мы прекрасно это чувствуем. В тебе кровь темного бога, я ощущаю ее запах. Да и в твой анарель с рождения вписана одна из старших рун эшгенрейского. Буква, означающая личный знак Эншаррата. Если уметь смотреть — то увидеть несложно. Ты — потомок самой Тьмы, в тебе ее часть. Да и магия Ишхары ожила после твоего прикосновения, а это кое-что да значит. — Он кивнул на сухой труп в саркофаге. — Да-да, я знаю, что ты была здесь.
Диара дернулась и повернула голову, явно пытаясь взглянуть на блондина за своей спиной. А ректор продолжал:
— Элиас был моим хранителем, которого я поставил следить за телом Ишхары. И он очень вовремя сообщил мне, что артефакт очнулся, потому что любопытная Диара Бриан Торре-Леонд пробудила его своим прикосновением.
— Ты! — воскликнула некромантка, снова бесполезно дернувшись в руках блондина.
— Не стоит так переживать, малышка, — проговорил тот с мягкой улыбкой, почти промурлыкав это обращение к ней.
Лютер злился все сильнее, и легче не становилось.
А еще он отчаянно прокручивал в голове слова ректора о рунах, пытаясь уложить их в голове. Казалось, все, что говорил старый кровосос, совершенно не удивляло. При этом некромант понятия не имел обо всем этом раньше. Становилось ясно: это именно та информация, которую он заблокировал вместе с памятью Бьельндевира.
«Не страшно. Стоит только понять смысл, и все встанет на свои места», — подумал он.
Нуар говорил о старшей руне «Смерть», которая означает, что Диара — дочь Эншаррата, темного принца. Но сам Лютер никогда не замечал этого знака на девушке. А ведь, выходит, на нем самом должен быть похожий символ.
Каждый темный бог, как и каждый иллишарин, был отмечен одной старшей руной. Этот знак усиливал и направлял их магию, а колдуны с помощью него могли обращаться к своим покровителям.
Некромант прищурился, старательно вглядываясь сумеречным зрением в Диару, но поначалу, как и прежде, ничего не замечал. Однако стоило ему разозлиться и совершенно случайно от разочарования прокусить губу до крови, как что-то изменилось. На языке появился солоноватый привкус, а способности парня к магии резко и неожиданно усилились.
