Войдя в свою спальню, я застываю на пороге, увидев обнажённого Рэмиана, развалившегося на моей кровати. Тирану мало одного траха? Он решил взять напрокат моё тело на всю ночь?
Глава 59. Кейтлин
— Похоже, что сегодня не твой день, Рэмиан? Некому тереть тебе спину и греть постель, кроме меня?
— Всегда найдутся желающие нагреть мне постель, Кейтлин.
— Тогда в чём же дело?
Рэмиан хлопает ладонью по кровати.
— А вот тебя некому согреть. Ты такая бледная и тонкая, наверное, мёрзнешь даже под тремя одеялами.
— Странно, что ты вдруг начал об этом беспокоиться.
— Подойди. Моё терпение не безгранично.
Я заставляю себя переставлять ноги в том направлении и осторожно присаживаюсь на край кровати, как можно дальше от Рэмиана. Он рывком подтягивает меня к себе, укладывает спиной на кровать и пригвождает рукой, перекинутой поперёк талии.
— Я привыкла спать одна. Ты занимаешь слишком много места. Мне будет неудобно.
— Да неужели? Ты привыкла спать в одиночестве, скрутившись как эмбрион, от холода.
Что? Он ещё наблюдает, как я сплю.
— Я не мёрзну. Меня согревают воспоминания о моих родных. Они всегда со мной, в моих мыслях. Значит, я не одинока. И поэтому у тебя нет ни одной причины находиться со мной в одной постели.
— Кроме того, что я так хочу. Значит, так и будет, — резко обрывает меня Рэмиан.
Он приподнимается на локте, вглядываясь в моё лицо, и спрашивает:
— Твои родные, да? Отец, старший брат…
Лицо Рэмиана искажается недовольством, он поджимает губы и прищуривает глаза:
— На время, пока ты со мной, я твоя единственная семья. Я — твой отец, брат и мужчина, который будет трахать тебя и спать в твоей постели, когда захочется.
Сейчас — я твоя единственная реальность и кислород, которым ты дышишь.
Я замираю без движения, едва дыша после его тирады.
— А теперь спи. Ты выбилась из режима, который тебе назначил Мердок.
— Ты ошибаешься. Когда ты рядом, мне, наоборот, становится тяжело дышать и невыносимо жить. Я только надеюсь, что однажды всё закончится. Тогда крыска из шахт станет просто крыской, а не объектом твоего пристального внимания.
— Не терпится отвязаться от меня? — усмехается Рэмиан. — Скучаешь по дрянной планете GI-51?Да. Я живу воспоминаниями.
Рэмиан размеренно и глубоко дышит, становясь непроницаемым, полным ледяного спокойствия. Таким цельным, собранным, каким я увидела его впервые.
— Тёплые воспоминания, да? Они ли вытащили тебя из лап дурных кошмаров?
Во мне взметается злость и чувство противоречия:
— Ты переоцениваешь свою роль. Ты просто подменил один кошмар другим.
Собой.
— Заткнись, Кейт. Или я заткну твой ротик чем-нибудь другим и заставлю тебя поработать острым язычком на благо.
Рэмиан прижимает меня к себе, не давая отстраниться. От его горячего тела пышет таким жаром, что одеяло кажется лишним.
— Ты не уйдёшь? — с надеждой спрашиваю я.
— Уйду. Но не тебе указывать, когда именно мне нужно это сделать.
В кольце мужских рук неожиданно тепло и спокойно. Умиротворение накатывает на меня чересчур быстро и утягивает в сон. Вдыхаю запах тела Рэмиана без посторонних примесей чего-то чужеродного и стараюсь не думать о том, как мне нравится дышать его запахом. Сердце колотится размеренно под мощной грудной клеткой Рэмиана. Внезапно говорю ему, отвернув лицо:
— Только не надо держать меня за идиотку. И накачивать иллюзиями. Пожалуйста.
Рэмиан усмехается:
— Тебе пора спать, болтливый хамелеон.
— Пожалуйста. Лучше неприкрытая грубость, чем тайные поползновения.
— О чём ты?
— О больничном блоке. Это был ты.
Рэмиан перекатывается на локоть, немного нависая надо мной:
— Говори яснее, Кейтлин. Я? Я был? Что именно я?
Лицо начинает полыхать жаром, но надо научиться говорить открыто, поэтому поспешно выплёвываю слова:
— Пока я спала, ты вторгся в палату. Держал на грани сна и реальности. И… — не могу заставить себя говорить спокойно, поэтому язвительно спрашиваю. — Нравится трахать безвольное тело, Рэмиан?
— А тебе нравится меня дразнить, Кейтлин? Тебе же полегчало?
Большой палец Рэмиана оглаживает скулы.
— Полегчало. Но до этого ты просто похитил у меня силы, выпил их. Так что ты просто минимизировал ущерб, нанесённый тобой же.
— Хочешь, минимизирую его ещё раз? — внезапно раскатисто смеётся Рэмиан. — Ты такая забавная, Кейтлин Роу. Я слышал много определений сексу, но ещё ни разу его не называли так.
— Я уже поняла, что ты видишь во мне жутко смешной инкубатор, и…
— Заткнись. Серьёзно. Просто закрой свой ротик, пока не начала говорить глупости и не вывела меня из себя.
Рэмиан прижимается ко мне всё теснее. Я тяжело дышу и чувствую себя букашкой, придавленной гранитной поверхностью тела Тирана. Я разглядываю нависшее надо мной лицо Рэмиана, злясь на то, что природа наградила его таким привлекательным, мужественным лицом и совершенно непроницаемыми глазами.
— Ты же дагоррианец. Почему твои глаза не меняют свой цвет?
— Я — не чистокровный дагоррианец. У меня в крови чего только нет, — отвечает Рэмиан, гуляя подушечками пальцев по моему лицу.
— Как так получилось? — спрашиваю я.
Рэмиан вздыхает:
— Похоже, придется тебя оставить одну под тремя одеялами. Иначе ты будешь трепаться языком всю ночь напролёт.
Я открываю рот, чтобы возразить ему. Но по большей части для того, чтобы попросить остаться. Как же это глупо!.. Я смыкаю губы.
— Кажется, только что в твоей головке промелькнула интересная мысль, — говорит Рэмиан. — Не скажешь вслух?
Отрицательно мотаю головой. Мало ли что пронеслось в моём воспалённом сознании? Внезапно Рэмиан накрывает мои губы своими, начиная жадно целовать.
Дышать и без того было тяжело, а сейчас стало невозможно. Рэмиан похищал воздух у моих губ и возвращал его вместе с наглыми толчками языка у меня во рту.
Он претворял свои слова в жизнь. И дышать становилось на самом деле возможно только так: наслаждаясь этим поцелуем, с изумления пробуя на вкус собственные впечатления и ощущения.
— Ответь мне, — прошептал Рэмиан перед тем, как вновь набросился на губы, покусывая и посасывая их, словно лакомство. Я едва смогла оторваться от жадных губ Рэмиана, переводя дыхание.
