— Пытается.
Пол накренился, и Дарман схватился за переборку, чтобы не упасть.
— Нет, мы не планируем. Мы падаем.
— Валим, — сказал Девятый. — Валим отсюда.
Шаддовское корыто их не подвело. Ему просто не посчастливилось оказаться в неудачное время в неудачной точке неба и свести нежелательное знакомство с местной летающей фауной. Теперь посудина летела вниз, и от предстоящей жесткой посадки их не спасла бы даже броня «Катарн».
Дарман высадил люк, и потоком воздуха внутрь занесло тучу пыли и обломков. Дверь выпала вниз. Снаружи было темно хоть глаз выколи, что усложняло выброску даже при наличии приборов ночного видения. Уже второй раз в жизни Дарман начал испытывать серьезные сомнения. Спецназовец подумал о том, не превращается ли он в одно из тех презренных созданий, которых сержант-инструктор называл трусами.
— Пошел, пошел, пошел! — закричал Девятый. Пятый и Атин пролезли в люк и шагнули наружу. «Не пытайся прыгать, просто выпади». Дарман посторонился, пропуская Девятого: ему хотелось захватить как можно больше снаряжения. Автоматические бластеры очень понадобятся. Он схватил несколько деталей.
— Нет, — сказал сержант. — Сначала ты.
— Нам нужна снаряга. — Дарман сунул ему две части. — Держи. А я…
— Прыгай, кому сказано!
Дарман не был опрометчив. Собственно, как и остальные. Но они были готовы пойти на просчитанный риск, и Дарман просчитал, что Девятый его не покинет. Сержант стоял перед открытым люком, властно вытянув руку и жестом приказывая прыгать поскорее. Нет: Дарман решился. Он прыгнул вперед и плечом толкнул Девятого вниз, едва успев ухватиться за край, чтобы самому не вылететь туда же. Судя по потоку ругательств, сержант такого не ожидал, и новый поворот событий его явно не обрадовал. Дополнительный мешок выпал следом за хозяином, болтаясь на тросе. Дарман услышал последнее проклятие, и затем Девятый исчез из виду.
Ухватившись за шлею, Дарман глянул вниз, но падающего сержанта не увидел. Значит, другие тоже вряд ли видели. Оставалась минута — возможно, меньше, — чтобы собрать все, что можно, и выпрыгнуть до того, как аппарат врежется в землю.
Дарман зажег нашлемный фонарик. Было некогда вслушиваться в вой ветра и полное отсутствие успокаивающего гула двигателей, но он не мог ничего с собой поделать. Он бросил арбалет и принялся связывать шнуром детали бластера. Жаль, конечно. Он любил арбалет, но понимал, что крупнокалиберное оружие понадобится больше.
Вязать узлы в перчатках непросто и так, но еще труднее, когда до падения — считаные секунды. С первого раза не получилось. Дарман ругнулся, завязал снова, и на этот раз узел оказался крепким. Облегченно выдохнув, он бросил оружие и отволок снаряжение к люку. На таком расстоянии никто его не слышал, а что мог подумать дроид, его не волновало.
После этого он шагнул в черную пустоту. Ветер подхватил его.
Земли внизу еще не было видно, и от внутришлемного дисплея ничто не отвлекало. Дарман падал лицом вниз со скоростью почти двести километров в час, а следом летели детали очень-очень тяжелого бластера. Он принял горизонтальное положение; рюкзак лежал на спине, винтовка была крепко пристегнута сбоку, контейнер с дополнительным снаряжением покоился на ногах. На восьмистах метрах, когда парашют раскроется, он сбросит контейнер. А затем включит реактивный ранец, потому что это может спасти от потенциально летального падения деталей бластера на голову.
Да, он совершенно точно знал, что делает. И да, боялся до икоты.
На тренировках он никогда не прыгал с таким массивным непристегнутым грузом.
Парашют раскрылся, и Дарман словно влетел в стену. Включились двигатели, разогрев воздух вокруг него. Теперь он мог маневрировать. Оставалось пятнадцать секунд.
Внизу, справа, сверкнула ослепительная белая вспышка — шаддовский корабль врезался в землю, не долетев до цели километров тридцать.
Дарман вдруг осознал, что даже не подумал о R5, которого так и оставил на обреченном корабле. Дроид был расходным материалом.
Пожалуй, точно так же относились к нему самому. Это было очень просто.
Внизу показалась земля. В окуляры ночного видения были видны верхушки деревьев — прямо под ногами.
«Нет, нет, нет!»
Дарман попытался пролететь мимо. Тщетно.
Он с размаху врезался во что-то. Затем свалился на землю, но этого уже не почувствовал.
Глава 4
Здесь требуется подлинное искусство селекции и генной инженерии. Человек от природы любознателен, но в то же время жесток, эгоистичен, похотлив и недисциплинирован. Мы должны пройти по лезвию бритвы, подавив факторы, вызывающие непослушание, и сохранив столь ценные качества, как интеллект и агрессия.
Хали Ке, старший генетик, Камино
Девятый складывал парашют, когда взрыв поблизости заставил его подскочить. В ночное небо над кронами деревьев взметнулся столб белого пламени. Что это пламя яркое и горячее, он понял по тому, что сработал оптический фильтр, не дав перегрузить систему ночного видения.
Хотя Девятый и ожидал этого, сердце у него все равно сжалось. Дарман, очевидно, не выжил. Он нарушил приказ. Не прыгнул, когда было велено.
«Так что, быть может, ты потерял брата. А быть может, и нет. В любом случае ты потеряешь еще двоих, если быстро не соберешься».
Путем триангуляции Девятый вычислил место взрыва, после чего принялся связывать парашют. Перед тем как зарыть ткань в землю, он отрезал несколько кусков строп. Эти стропы, обладавшие прочностью на разрыв в полтонны, очень даже могли пригодиться. Девятый намотал шнуры восьмерками на большой палец и мизинец, сунул мотки в поясной кармашек и отправился на поиски дополнительного груза.
Тот упал относительно недалеко. Прыжок с торможением на малой высоте — самое оно, когда нужна точность. Девятый нашел свой груз на краю поля. Тюк облепили какие-то мелкие зверьки с темной шерсткой, которые завороженно грызли мягкую амортизирующую полосу на боку. Сержант посветил фонариком, чтобы их отогнать, но зверьки недовольно уставились на луч света, сердито загалдели и бросились на него.
Это нервировало, но не более. Крохотные зубы беспомощно теребили пластоидную броню. Девятый стоял неподвижно, разглядывая животных и пролистывая перед глазами картинки из базы данных. Зверьки оказались гданами, и к враждебным чужакам они не относились. Единственными нелюдьми, с которыми Девятый до сих пор сталкивался — не считая каминоанцев и различных инструкторов, — были те, которых он видел на Джеонозисе в прицел бластерной винтовки. Он целиком зависел от данных, загруженных в базу, — ну и от той информации, которую удастся добыть самому.
Спустя минуту все гданы, кроме одного, сочли его несъедобным и исчезли среди стеблей злака, доходивших до пояса. Оставшееся животное продолжало терзать левый сапог, что свидетельствовало если не об интеллекте, то об упорстве. Материал его обуви мог выдержать что угодно, от космического вакуума до кислоты и расплавленного металла. Зверек явно ставил перед собой высокие цели.
