Я кивнула.
Поскольку десерт заказал Джеймс, то он и выхватил десертную вилку, наколол кусок торта и сказал:
– Раскрой рот, Эмма.
Я залилась краской. И от командного тона, и от того, как они оба смотрели на то, как я сомкнула губы вокруг вилки.
– М-м-м, очень вкусно, – выдавила я. – Но дальше я сама.
Александр приказал повторить кофе. Джеймс попросил кофе с виски.
– Только девять утра, Джеймс, – сказал Александр.
– Не завидуй, – отрезал Джеймс. – Лучше тоже возьми.
К моему удивлению, Александр попросил повторить заказ Джеймса.
Я ликовала. Что это, если не шаг навстречу друг другу. Не выказывая радости, я доела десерт, не отрывая взгляда от тарелки.
Наконец, с едой и напитками было покончено.
– Возьмем мою яхту, – сказал Джеймс, когда мы покинули ресторан и остановились на пирсе.
– Она будет готова к отплытию в лучшем случае к завтрашнему обеду, – отозвался Александр. – А я предупредил команду заранее.
Я ожидала спора, но Джеймс широко улыбнулся.
– Веди, Александр, – кивнул Джеймс. – Пока ты будешь заниматься яхтой, я как раз помогу Эмме с солнцезащитным кремом.
Александр остановился, как вкопанный.
– Тогда возьмем твою яхту.
– Что ты, – отмахнулся Джеймс, – моя-то не готова!
Этот раунд Александр проиграл. Он пошел первым, играя мышцами спины, а Джеймс не отпускал мою руку. Поглаживал пальцем ладонь, вызывая мириады мурашек.
Как только мы поднялись на яхту, Александр ушел на капитанский мостик. Джеймс повел меня на нос, где оказалось только два шезлонга.
Недолго думая, Джеймс сбросил рубашку, оставшись в одних шортах.
– Раздевайся, Эмма, – сказал он с улыбкой, от которой свело низ живота. – Намажу тебе спину кремом.
Команда спустилась на берег. В окнах на капитанском мостике я увидела каменное лицо Александра. Он будет сам управлять яхтой, глядя на то, как Джеймс втирает мне крем в спину? О черт, а мы не повторим участь "Титаника"?
Я развязала завязки сарафана на шее и легла на шезлонг.
Джеймс достал крем и выдавил немного мне на спину.
– Зачем ты позвала его, Эмма? – прошептал он, проводя руками по спине. – Ты дразнишься, да?
Руки спустились ниже, до поясницы и наверх.
Я вцепилась в шезлонг и прикусила губу, чтобы не стонать.
Джеймс наглаживал спину, хотя этот крем втирать так долго не надо было и впитывался он почти моментально. Иногда пальцы Джеймса соскальзывали со спины и задевали полушария груди, и меня словно прошивало током.
– Я бы попросил тебя перевернуться, чтобы позаботиться и о твоей груди. Но ведь коршун бдит. Не хочу, чтобы он тоже видел твоих красавиц. Он ведь не видел тебя голой, да Эмма?
Не знаю, в чем Александр убедил его. Неужели в том, что у нас уже что-то было? Зачем он сделал это?
– Я задал вопрос, Эмма.
Пальцы Джеймса проскользнули к моему животу, а оттуда добрались до груди. Я чуть дугой не выгнулась.
– Какие твердые соски, детка. Да ты вся горишь…
Он щипал и поглаживал мои соски на виду у Александра. А потом отстранился.
Я тяжело дышала.
– Теперь ноги, – сказал Джеймс.
Он задрал юбку сарафана настолько, насколько позволяли приличия. И еще немного, чтобы позлить Александра. Я сгорала и совсем не от стыда или солнца, а от желания такой силы, что не могла противиться Джеймсу. Слишком давно ждала этого. И тот факт, что Александр смотрит, возбуждал еще сильнее.
Джеймс коснулся моих бедер. Погладил чувствительное местечко под коленями, добрался до щиколоток. Помассировал стопы.
Я растеклась в довольную лужицу.
Конечно, потом его руки опустились на внутреннюю сторону бедер. Скользкие пальцы остановились в миллиметре от моих трусиков.
– Хочешь, я сниму их с тебя прямо сейчас? – прошептал Джеймс. – Только скажи, Эмма. И мы встретимся в каюте. Если только ты не хочешь сделать это прямо здесь на палубе.
– Моя очередь, – сказал Александр. – Джеймс, иди за штурвал. Эмма, переоденься в купальник. И возвращайся.
Я поднялась. Ноги не слушались, колени дрожали. Александр тоже снял поло и остался в шортах.
Я прошла к каюте. Мир качался, как будто яхта угодила в шторм. Господи, и как… и самое главное, когда сказать им, что я хочу обоих и чтобы прекратили изводить меня понапрасну своим соперничеством?!
Вернувшись в купальнике, я легла на тот же шезлонг только теперь лицо вверх.
Александр опустился рядом. Я не выдержала и зажмурилась. Смотреть на его сосредоточенное лицо и поджатые губы, которые хотелось расцеловать, было невозможно.
Сначала Александр занялся руками. Несмотря на то, что они были уже скользкими от крема после Джеймса. Его это не остановило.
От рук он перешел к животу.
Я перестала дышать. Его пальцы останавливались возле кромки трусиков и медленно поднимались к груди. Он приподнял веревочку купальника, соединявшую две половинки на груди, и провел пальцем между ними до шеи.
Я выгнулась и закусила губу, чтобы не застонать. Сейчас лицо спрятать не получалось. Александр видел, какой эффект на меня оказывают его прикосновения. Я была уверена, что мои щеки были пунцовыми.
– Это из-за меня или из-за Джеймса? – спросил он своим фирменным холодно-безразличным тоном.
Я распахнула глаза и мне не сразу удалось на нем сосредоточиться. Зрение не желало фокусироваться.
Вот он, момент, который я ждала.
– Из-за обоих.
Александр вздрогнул. Уставился на меня. Казалось, сейчас он спросит, что я имею ввиду, но он только вернул свои руки на мой живот и протянул:
– Интересно… И давно тебя тянет к обоим?
Я кивнула и снова закрыла глаза.
– Даже несмотря на то, что у этой… кхм, идеи нет будущего? – спросил он.
– Разве нет? – хрипло спросила я.
Удобно говорить об этом с закрытыми глазами. Глаза я не открыла бы даже под страхом смерти.
Александр ничего не ответил. Приспустил мои плавки на бедрах. Я сглотнула. Он водил пальцами по низу живота, явно наслаждаясь тем, как я вздрагиваю каждый раз, когда он опускается все ниже.
– Почему вы с Джеймсом так ненавидите друг друга? – выдохнула я. – Что между вами двумя произошло?
– Это слишком прекрасный день, чтобы портить его воспоминаниями, Эмма.
Его пальцы скользнули под тонкую ткань. Я застонала.
