В любом случае у меня имелись сейчас дела и поважнее, чем успокаивать бывшего военного или разбираться с его личной жизнью – Полигону объявили войну! Это важное событие требовало экстренного сбора всех руководителей групп. Требовалось обдумать и согласовать стратегию обороны огромного Полигона от возможных атак, реально оценить имеющиеся ресурсы и военные силы, а также методы возможного усиления.
При входе в бункер с удивлением я обнаружил новую сколоченную из досок пристройку возле жилого корпуса. Подошёл ближе и невольно заулыбался – самый настоящий курятник! Огороженная мелкой железной сеткой и крытая сверху большая клетка, слой опилок и кормушки на полу, насест. Но главное – внутри клетки сидел тощий и какой-то ощипанный рыжий петух с остатками перьев вместо хвоста и сразу четыре курицы. В современных реалиях это было просто сокровище!
В птичнике возилась Настя Молчанова с висящей на перевязи рукой. Она с гордостью указала на птиц и сообщила, что в Головано остались ещё куры, но переловить их пока не удалось. Настя выразила надежду, что охота на оставшихся птиц продолжится завтра, но мне пришлось расстроить девушку и сказать, что рейсов в Голованово больше не будет, так как началась война с Кимрами.
Лиза вполне ожидаемо находилась в моей комнате. Ужин оказался давно готов, накрытые тарелки стояли на подносе на тумбочке. Но мне было пока не до еды. Я попросил свою подругу отложить ужин и вызвать в кабинет всех руководителей групп. Сам же снял и повесил на вешалку куртку и находившийся под ней лёгкий бронежилет, сменил грязные ботинки на лёгкие кроссовки, достал и расстелил на столе карту местности.
На совещание звали и капитана Колованова, как наиболее опытного в военных вопросах, но тот всё ещё демонстративно дулся после неудачных переговоров и отказался приходить, сославшись на неудачное место совещания. В его словах имелась доля правды – Сильверу, действительно, было неудобно спускаться по крутым лестницам под землю. Но когда я предложил провести совет прямо в комнате одноногого капитана, сразу выяснилось, что крутые лестницы были лишь предлогом, так как военный всё равно отказался.
Совещание затянулось глубоко за полночь. Даже без участия капитана разумных предложений было выдвинуто немало, но все они имели какие-либо недостатки. Пришлось честно признать, что удерживать всю огромную территорию Полигона имеющимися силами совершенно нереально – в любом месте многокилометрового периметра противник мог незаметно сконцентрировать силы, прорезать заграждение из колючей проволоки, перебраться через второй забор и проникнуть внутрь охраняемой территории. Поэтому первостепенной и архиважной задачей становилось своевременное обнаружение любых идущих со стороны посёлка Кимры диверсионно-разведывательных отрядов. Именно в этом направлении и шло обсуждение – требовалось оперативно начать строительство системы надёжных укрытий для дозорных, оберегающих не только от обнаружения «кимринскими», но и от атаки с воздуха – листьев ведь на деревьях почти не осталось, и летающий охотник мог легко обнаружить людей в просматриваемом лесу. Также постановили из наиболее подготовленных групп создать мобильный отряд для отражения нападения. Кроме того, обсуждался вопрос нейтрализации вражеской бронетехники, если таковая двинется к Полигону.
С техникой вопрос оказался самым сложным. Дорога через лес на большем своём протяжении была одной-единственной. Имелись бы мины, противотанковые или пехотные, и дорогу удалось бы перекрыть. Но мин на складах Полигона не обнаружилось никаких, даже сигнальных. Константин Иванович предложил перегородить дорогу в узком месте глубоким и широким рвом, и пока это виделось самым простым и эффективным решением. Сдерживать же прорвавшуюся дальше бронетехнику предполагалось только имеющимися в наличии ручными противотанковыми гранатомётами. Их было всего три, хотя гранат к ним имелось предостаточно.
По поводу же собственной техники дела обстояли по-прежнему печально. На Полигоне ржавело полсотни единиц танков и другой техники, но для применения весь этот металлолом не годился. У двух-трёх танков, несмотря на их раскуроченный жуткий вид, сами орудия находились в относительно исправном состоянии. Другие были не столь безнадёжными в плане моторов. В общем, имейся в запасе неограниченно много людей и времени, может и получилось бы что-либо собрать, хотя тут требовались предварительные испытания – насколько ржавевшая три десятилетия техника вообще готова к стрельбе. Из более реального – Сергей Воронов обещал починить-таки БМП-2, но сроков опять не назвал. В общем, рассчитывать на собственную бронетехнику не приходилось.
* * *
Разбудила меня заработавшая рация. Кровавая Мэри говорила что-то про Кимры. Я не сразу проснулся и пропустил начало послания, поэтому попросил Машу Гаврилову повторить сообщение.
– Это Кровавая Мэри. Повторяю. По мосту через Волгу несколько минут назад в восточную часть города проехали два военных КамАЗа, прицепом к ним были две пушки.
Я посмотрел на часы. Начало пятого. Глянул на расписание на стене. Кроме группы Маши Гавриловой все находились на Полигоне. Быстро одевшись, по коридору побежал к лестнице, ведущей на самый нижний четвёртый этаж бункера. Тут было сыро, и никто не жил. Из-за отсыревших стен и слоя воды на полу даже под склады использовать эти помещения пока что не представлялось возможным. Но зато именно здесь когда-то располагался основной командный пункт. Хотя аппаратура по большей части была давно вывезена или разбита, но кое-что тут всё же работало.
Я включил сирену. По подземным коридорам раздался мерзкий вой, на поверхности завыли динамики на столбах у корпусов и возле диспетчерской. Взяв микрофон, я объявил:
– Всем обитателям Полигона, боевая тревога! Находящимся на поверхности сотрудникам немедленно укрыться в бункере. Командирам групп – проверить наличие всех своих подчинённых в убежище. Константа, проследить за эвакуацией всех детей. Дозорным в диспетчерской тоже немедленно укрыться. Повторяю, боевая тревога!
Прошло минут десять, прежде чем спустившийся вниз Константин Иванович объявил, что все обитатели находятся в укрытии, кроме группы Кровавой Мэри. Даже одноногий Сильвер на этот раз не стал упираться и спустился вниз.
Я поднялся на первый подземный уровень, где сейчас собралась основная часть обитателей. Как руководитель Полигона хотел объяснить присутствующим причины тревоги, но не успел – земля слегка содрогнулась, мигнул свет. Звук разрыва снаряда с такой глубины показался совсем не страшным. Но за ним последовал ещё один взрыв, потом ещё и ещё. Обстрел длился минут сорок, после чего разрывы прекратились.
Подождав для верности ещё пятнадцать минут, я первым выбрался на поверхность. Всё вокруг оказалось на удивление целым. Лишь направленная к дальней части взлётно-посадочной полосы девушка вернулась с сообщением, что в той стороне множество свежих воронок от разрывов. Разрушений, за исключением двух поваленных плит бетонного забора, обстрел не причинил, но многие обитатели оказались очень напуганными. Поэтому я отвёл в сторону от остальных Сергея Воронова и Славика Першина и объяснил задачу:
– Люди боятся. Поэтому мы должны продемонстрировать, что способны дать ответ. Мы просто обязаны ответить врагу на это нападение. Даже не столько причинить какой-либо вред, сколько хотя бы показать себе и противнику, что мы вовсе не подавлены. Как думаете, дострелит танковая пушка до «кимринских»? До них семь-восемь километров.
