– Крупная дробь, – констатировала девушка, даже поковырялась пальцем и вытащила расплющенный кусочек свинца. – Как видишь, я не ною. Ты зачем вообще за мной побежал?
Я отвёл глаза, так как не смог бы словами описать те чувства, которые испытал, увидев безрассудный поступок Лизы. За долю секунды я успел тогда многое передумать. Вспомнил гибель Гали Громовой и своё горе. Второй раз пережить такое было выше моих сил. А потому, поднимаясь из-за укрытия вслед за Лизой, я собирался разделить судьбу своей лучшей подруги. Либо вместе добежать, либо вдвоём умереть в этой безрассудной атаке. На какой-то краткий миг я даже ощутил, что Лиза для меня стала важнее собственной жизни. Я был готов при необходимости даже прикрыть своим телом от пуль эту ненормальную девушку. Но вслух такое, конечно же, не сказал.
– Ты снова считаешь меня ненормальной, – предположила Фурия, частично угадав мои мысли.
– В здравом уме не бегут под пули, – ответил ей я.
Чтобы успокоить меня, Лиза приподняла полы куртки и показала надетый бронежилет.
Из окна над нашими головами раздались одиночные автоматные выстрелы, выбивая фонтанчики грязи буквально в метре от сидящей на земле девушки. Лиза даже не вздрогнула, лишь усмехнулась:
– Я действовала вполне осознанно – автоматчики отошли от окна, оставался только тип с охотничьей берданкой, а это не слишком опасно, если прикрыть лицо. Хотя даже через бронежилет было весьма больно. И если кто-то не может понять логику другого человека, это вовсе не означает, что от другой мыслит неправильно. Вспомни хотя бы пример, который я тебе приводила полчаса назад. Ворона каркает – послезавтра приедет бабушка. Какая тут связь?
– Никакой, – ответил я.
Лиза укоризненно покачала головой.
– Ты не прав. Эту закономерность я поняла ещё в девять лет. Сидела у окна и рассматривала большую растрёпанную ворону на ветке дерева. Была поздняя осень, той ночью случились первые заморозки. Вороне было холодно, она недовольно каркала. И я начала думать. Бабушка живёт не очень далеко от нашего дома. У неё такая же погода. Значит, у неё тоже ночью резко похолодало. У бабушки во дворе растут три дерева поздней мелкой груши, вдоль забора сплошь кусты тёрна, а на участке парники с огурцами. Бабушка очень хозяйственная и не даст пропасть остаткам урожая. Значит, она как можно скорее соберёт все оставшиеся груши, все ягоды тёрна, последние огурцы. Потом бабушка будет варить компоты и варенья, солить огурцы. А затем приедет к нам в город с малосольными огурчиками и свежим вареньем. Если выбросить все промежуточные звенья, получим: ворона каркает, значит, послезавтра приедет бабушка!
– Действительно, получается всё логично, после того, как ты объяснила. Но как твои родители реагировали на такие странные и не по возрасту сложные умозаключения дочки? – поинтересовался я, чуть высунувшись из-за угла дома и сразу же отпрянув, увидев в ближайшем окне перекошенную рожу какого-то головореза.
По земле снова хлестнула автоматная очередь. А затем опрометчиво высунувшийся из окна бандит с автоматом захрипел и выпал на улицу – снайперы Полигона своё дело знали. Сидящая рядом на земле Лиза в это время спокойно и даже с выражением скуки на лице вкручивала запалы в осколочные гранаты РГД5. Закончив эту работу, девушка печально вздохнула:
– Да, насчёт моих родителей ты прав. Вышло не очень здорово – мама очень сильно перепугалась за меня. Пример с вороной и бабушкой был далеко не первым, когда я ей заявляла подобные несуразные для взрослых вещи. Но именно та чёртова ворона стала последней каплей, переполнившей чашу терпения родителей. Мама позвонила знакомому врачу, и на следующий день меня отправили на обследование к психиатру. Врач задавал мне разные смешные вопросы, я искренне отвечала. Так я в первый раз попала в «дурку». И что самое обидное, на следующий день мама уже рассказывала действительно приехавшей с огурцами и вареньем бабушке, что с дочкой совсем неладное твориться стало.
Я опять осторожно высунулся. На этот раз укрывшиеся в здании бандиты не стреляли. Больше не таясь, мы вместе с Лизой разобрали гранаты, встали и прошлись под окнами дома. Четыре гранаты одна за другой полетели внутрь разбитых окон первого этажа. Не успела ещё осесть пыль от взрывов, как Лиза с пистолетом в руке уже ворвалась внутрь здания. Следом за ней лишь секундой спустя в здание бросился я с автоматом. Пока мои глаза ещё привыкали к полутьме, Лиза уже убежала вперёд и сделала два выстрела, добивая лежащих на полу раненых врагов выстрелами в голову. Позади меня распахнулась дверь, и целая волна солдат Полигона хлынула внутрь здания. И тут сверху раздался грубый мужской крик:
– Прекратите стрельбу, иначе убьём заложницу! Требуем, чтобы нас выпустили из здания и дали быструю автомашину.
– Кристи, с тобой всё в порядке? – поинтересовалась Фурия.
В ответ раздался крик Кристины:
– Фурия, не слушай их! Тут их осталось всего трое, вооружены…
Крик резко прервался – похоже, девушке заткнули рот. Лиза заскрипела зубами и решительным шагом направилась по лестнице вверх. Я двинулся следом, держа автомат наготове.
– Не подходи ближе! Назад! – заорал на Лизу лысый невысокий мужик в чёрной кожаной куртке, прикрываясь при этом Кристиной, словно живым щитом.
Этот бандит держал в руке обрез ружья, приставив его к голове испуганной девушки. Рядом в углу сидели на корточках двое других разбойников. Все трое явно опасались открытого окна, и было отчего – тут же на полу лежали четыре трупа, все с пробитыми головами. Явно работа снайперов.
Лиза остановилась в пяти шагах от заложницы, рядом с ней встал и я. А позади по лестнице поднимались новые и новые бойцы Полигона.
– Бросьте ваше оружие на пол! Освободите лестницу! Нам нужно пройти! – истерично хриплым голосом кричал лысый бандит.
– Да ты, лысый, насмотрелся голливудских фильмов, – раздался за спиной насмешливый голос капитана Колованова. – В действительности же при освобождении заложников никто и никогда оружие не бросает, так как смысла в этом нет никакого. Если выбросить оружие, ситуация только ухудшится.
– Короче, все трое, слушайте меня, – заговорила Лиза голосом, от которого все в комнате сразу замолчали, а у меня по коже побежали мурашки. – Меня зовут Фурия. Возможно, вы про меня уже слышали из радиоперехватов (один из сидящих на полу бандитов кивнул). Так вот, прозвище мне дали не за хорошие манеры и уж тем более не за способности к бальным танцам. В обойме у меня два патрона, вас трое. Поэтому один из вас останется жить – тот, кто первым бросит оружие на землю и сдастся. Сейчас я медленно начну считать до пяти. На счёт «пять» тот, кто останется с оружием в руках, будет убит.
Бандиты стали нервно переглядываться между собой. Они явно растерялись, тем не менее никто из них оружие не бросил. Кристина подмигивала и строила гримасы, явно пытаясь донести какую-то информацию до своих друзей. Я её не понимал, но Лиза, похоже, догадалась. Она отчётливо кивнула Кристи в ответ, после чего произнесла металлическим голосом:
