Дункан легонько провел кончиками пальцев по обнаженной спине Эбби - мысли тут же закрутились в предсказуемом направлении, и теперь нужно было как-то отвлечься, чтобы пережить ужин.
- Расскажи мне о своей семье, - попросил он. - Ведь обо мне ты все знаешь.
Эбби застыла в его объятиях - Дункан ощущал, как она напряглась, и, не понимая причины, произнес:
- Эбби?
Пальцы ее замерли на его нагрудном кармане.
- Нечего рассказывать, - ответила она каким-то безжизненным голосом.
- Твоя мама, наверное, была красивой. Ты, видимо, похожа на нее?
Эбби неопределенно хмыкнула - не ясно было, согласие это или возражение.
- Иногда мне кажется, что у меня мелькают смутные воспоминания, но, наверное, тут примешивается еще и воображение. У меня есть несколько ее фотографий. Знаю, что до моего рождения она работала учительницей.
- От чего она умерла?
- Аппендицит. Она слишком запустила болезнь, и инфекция вызвала заражение крови.
Дункан погладил Эбби по волосам.
- Это так ужасно несправедливо, когда ребенок растет без матери. Мне жаль, что ты потеряла ее.
- Спасибо.
- Расскажи про отца.
- Не буду, - внезапно резко ответила Эбби.
Дункан подумал, что, должно быть, у нее должна быть какая-то не самая приятная причина для молчания, и сказал:
- Я не стану принуждать тебя. Но если вы не ладили, почему ты осталась в городе? Он, конечно, милый, но в больших городах для молодежи больше возможностей. Ты умная и амбициозная - что держит тебя в Кэндлвике?
Эбби подняла на него серые глаза.
- Здесь похоронена моя мама. Я часто прихожу на могилу и разговариваю с ней о жизни. Знаю, звучит странно, но я не психопатка. Мне приятно думать о том, что мама могла бы мной гордиться.
- Мягко сказано. Ты многого добилась, Эбби Хартман.
Оркестр закончил играть, и Эбби отступила, приглаживая волосы.
- Нам принесли еду, - произнесла она. - Пойдем?
- Конечно.
Между ними словно выросла некая незримая стена - былой легкости как не бывало, и Дункан решил, что причиной этого стал его вопрос об отце Эбби. Она определенно скрывала что-то от него. Может, это его и не касается, но пока что ее молчание вызывает больше вопросов и тревоги.
Глава 12
Вопросы Дункана о семье, на первый взгляд ней винные, заставили Эбби позабыть о хорошем настроении, с которым она предвкушала приятный вечер. Она понимала, что не обязана раскрывать все секреты своей семейной жизни, ведь их с Дунканом связывает не что иное, как временная интрижка, увлечение. Однако ее молчание заметно изменило атмосферу.
Самым ужасным было то, что Дункан однажды, можно сказать, встретился с отцом - Эбби тогда ужасно растерялась и смутилась, еще раз поняв, что с ним нужно вести себя осторожнее. Он ведь клиент компании, сотрудником которой она является, компании, что дала ей работу и шанс доказать, что она чего-то стоит. Общаясь с Дунканом, она ставила под удар собственную репутацию, ведь его деловые интересы занимала исключительно она сама. Кэндлвик - маленький городок, и, оступившись, можно не только навредить своей карьере, но и стать предметом всеобщего осуждения.
Ужин прошел в молчании. Эбби не собиралась брать десерт, но Дункан заказал фирменное блюдо, даже не спросив ее. Яблочная стружка с корицей, поджаренная на огне и подаваемая с ванильным мороженым, вызывала ассоциации с осенью, ее цветами и запахами. Эбби всегда любила осень, но ее прохладные дни и длинные ночи неизменно приносили с собой нотку грусти - а зимы в горах приходили рано и бывали порой суровы, в зависимости от года. Дункан, скорее всего, уедет задолго до зимы и заберет с собой всю радость и яркость жизни. На миг Эбби отчаянно пожалела о том, что они встретились, ведь исход их отношений был предрешен с пугающе мрачной ясностью.
Дункан поднял руку, подзывая официанта, и тот возник перед столом, точно по мановению волшебной палочки. Эбби показалось, что во всем зале ни один мужчина не был достоин даже сравнения с ее спутником, хотя она и отдавала себе отчет в том, что несправедлива. Вот он протянул ей руку и спросил:
- Пойдем наверх?
Она кивнула:
- Да.
Когда они поднялись в номер, нервы Эбби были напряжены до предела, хотя она и пыталась казаться спокойной и держаться непринужденно. Дункан, играя с бретелькой платья и поглаживая теплыми пальцами ее ключицу, спросил:
- Ты нервничаешь, милая. Почему?
Его прямой вопрос требовал честного ответа, и Эбби, не колеблясь, произнесла:
- Ты мне нравишься, Дункан, и я определенно к тебе неравнодушна, но я не хочу рисковать своим сердцем.
Показалось ли ей, или он слегка побледнел?
- А что, есть какой-то риск?
Эбби подняла на него глаза.
- Посмотри на себя. Ты такой умный, красивый, забавный - перед твоими чарами непросто устоять.
Дункан провел рукой по ее щеке, но по его лицу невозможно было прочесть что-либо.
- Я тоже не могу устоять перед тобой, и мне жаль, что у нас так мало времени.
Даже сейчас он говорил откровенно, признавая, что их отношения не переживут разрыва. Но Эбби видела, что их определенно тянет друг к другу. Она задала следующий вопрос, дивясь на собственную смелость:
- Ты собираешься продать компанию?
Дункан состроил гримаску.
- Может.
Она кивнула, чувствуя, как ее охватывает разочарование, но, заставив себя не думать о нем, произнесла:
- У нас нет будущего, Дункан, но есть сегодня. Так почему бы тебе не показать мне, как шотландцы соблазняют женщин?
- Это я могу, - произнес он. В один миг его настроение изменилось, от задумчивости и грусти не осталось и следа. Спустив бретельки платья Эбби с плеч, открыв ее грудь, он восхищенно посмотрел на девушку, словно видел ее обнаженной впервые. - Черт возьми, какая же ты прекрасная, - пробормотал он, беря ее грудь в обе руки.
Эбби, ощутив его слегка грубоватые ладони и смуглые пальцы на своей белой коже, вздрогнула - по телу побежали мурашки, ноги стали ватными, в горле пересохло. Пытаясь высвободиться, она произнесла:
- Пойдем в спальню.
Дункан провел большими пальцами по ее соскам - точно искры разлетелись по ее телу. Его прикосновения были одновременно знакомыми и волнующими. Эбби позабыла обо всем и готова была отдаться ему целиком, не думая о последствиях. Взяв ее на руки, Дункан пошел в спальню. Большую часть комнаты занимала огромная кровать, заваленная дюжиной белоснежных подушек. Шампанское по-прежнему стояло в ведерке со льдом. Эбби положила голову на грудь Дункана, ощущая удары его сердца.
