Я только вскинула ресницы.
– Да, о них. Это известный эксперимент ученых. Им удалось случайно открыть в гипоталамусе крыс центр удовольствия. В этот определенный отдел мозга вживляли электроды, и для их активации крысы сами нажимали на рычаг. На процедуру выработки электрической наркомании уходила пара минут. Получив удовольствие, животные потом самостоятельно, ритмично, как заведённые автоматы, один-два раза в секунду нажимали на педаль и посылали в мозг электрические раздражения. Представляешь, до 8 тысяч раз в час и по 24 часа беспрерывного самораздражения, до изнеможения или до судорожного припадка. Крыс больше не интересовало ничего – ни еда, ни питье, ни особи противоположного пола. Они нажимали педаль и нажимали, пока не умирали. Ты поступила, как эти крысы, Жиль. Просто нашла место, где получала удовольствие, и не хотела оттуда уходить. Эмоциональная волна действует на мозг, вызывая счастье, но истощает до изнеможения. Ты сейчас слабее новорожденного котенка. Зачем туда подалась? И ведь нашла же это место, – говорил он, гладя меня по голове.
Я внимательно слушала и стала потихоньку понимать, что он говорит. Да, наверное, он прав, но мне так плохо без моего «Ирия». Плохо, так плохо. Не хочу без него!!!
А Вовс продолжал:
– Я понял, что с тобой что-то не так, еще вначале прошлой недели. Ты побледнела, стала рассеянной, ничего не замечала вокруг, вся ушла в себя. Ты и так-то не особенно «наружу», но не настолько сильно. Я стал за тобой приглядывать. Я всегда за тобой приглядывал, Жиль, так уж получилось. Помнишь, я защищал тебя, когда ты только пришла в первую школу одаренных детей, потом встретил тебя здесь, в высшей школе равновесия. Мы не виделись четыре года, и я удивился и обрадовался, увидев тебя. Стало интересно узнать, насколько ты изменилась. Хотелось с тобой пообщаться. Но ты оказалась такая колючая, неприступная, самодостаточная. Всем своим видом показывала, что тебе никто не нужен. На тебя заглядывались мои друзья, но ты всех игнорировала. Училась и снова училась. Зная, что будущим феям не позволено заводить серьезные отношения, а выходить замуж тем более нельзя, ты пресекала все их поползновения. Красивая и гордая маленькая фея. Смешная в своей недоступности.
Парень снял пиджак, прикрыл мои плечи и стал согревать руки.
– Я тоже много учился все эти годы и много чего узнал. Реально не хватало времени приставать к недоступным девушкам. И прости меня за то предложение. Помнишь? Вижу, хорошо помнишь. Ты удивила меня несказанно, залепив пощечину. С другими девушками намного проще, особенно из сектора здорового образа жизни. Здоровый секс – он для здорового образа жизни просто необходим, они-то в этом разбираются хорошо. Но хотелось другого. Чего – не знаю. Для разговоров есть друзья, для секса подружки, что еще надо? А тут я наткнулся на сведения, что наиболее сильная эмоция, сильное чувство для вхождения в слои – это любовь. Самому влюбиться и страдать безответной любовью не хотелось, вот и подумал о тебе. Странно, конечно, извини, что предложил такое. Думал, ты поймешь правильно, а ты правильно дала мне по морде. Молодец. Это отрезвило и заставило задуматься. Я стал следить за тобой. И чем больше смотрел, тем больше понимал, что совершил ужасную глупость. Когда понял, что противен тебе, стало больно, и я решил не обращать на тебя внимания. Но не тут-то было. Я смотрел и смотрел, а ты меня презирала.
Вовс замолчал и еще сильнее прижал меня к себе.
– Что я все о себе. Ты хочешь пить, может, еще шоколада? Согрелась? – осторожно убрал волосы с лица. – Ты такая пушистая, смешная. Я не хочу, чтобы тебе было плохо.
– Мне как раз было очень хорошо... Как узнал? – попыталась взъерепениться.
– Ты могла там умереть... Узнал – и все.
Он помолчал.
– Расскажу, как узнал, куда ты летала. Это достаточно закрытая информация, ее запрещают рассказывать, но тебе скажу. За человеком можно проследить, куда и за какой информацией он ходит в слоях. Это сложно, но этому учат некоторых будущих хранителей равновесия. Не всех. Мы должны уметь присматривать за людьми, которые входят в слои. Знать, чему они там учатся и что их интересует. Прости, но вчера я проследил за тобой. А сегодня проследил, куда ты ходишь этим заниматься. Пошел следом и застал в состоянии наркотической эйфории. Считай, спас тебя, и знаю, что ты меня сейчас ненавидишь.
Я начала возмущенно дергаться.
– Послушай, – продолжил будущий хранитель. – Ты умная девочка, Жиль, надеюсь, со временем поймешь, а сейчас прошу, выслушай. Ты сможешь отказаться от этого наркотика. Пусть не сразу, сию же минуту, но получится. Прости, но я заблокирую возможность тебе возможность проникновения в тот слой.
Я охнула и не поверила сначала. Как вообще можно заблокировать проникновение в информационные слои человеку со способностями вхождения?
– Смешная. Веришь в разумное, доброе вечное. Так вот – его нет. Прости, я заблокирую пути только в этот слой, и буду впредь следить за тем, куда ты направляешься.
– Ты не просто козел, ты еще и сволочь, Вовс, – вскочила я в полном возмущении. – Какая же ты сволочь!
– Пусть сволочь, но ты останешься живой и здоровой. Ещё раз прости, но так надо. Иначе ты не справишься с этой проблемой. Эмоциональная зависимость очень сильна. Не думал, что ты на нее подсядешь. Надо было раньше за тобой проследить.
У меня закружилась голова, и я опять оказалась в объятиях Вовса.
– Прошу, не дергайся. Я все равно сильнее. Сейчас посидим еще немного, потом пойдём, перекусим чего-нибудь для поправки истощенной нервной системы, и я отведу тебя в общежитие.
Я больше не сопротивлялась. Не хотелось ни разговаривать, ни слушать. Кажется, я ненадолго заснула, а Вовс так и сидел, держа меня на коленках, прижимая к себе.
Потом мы зашли в небольшую кафешку, выпили и поели «пользительного» для возвращения сил, и меня отвели в общежитие, заверив на прощание:
– И не надейся теперь от меня отделаться, все равно буду следить и контролировать.
– Зачем тебе это? – обреченно проговорила я.
– Может, во мне человеколюбие переливается через край, и ты попала под волну. Поэтому до завтра, зайду к тебе перед завтраком.
С тех пор мы иногда завтракали, а чаще ужинали вместе, большей частью, молча. Я долго и мучительно страдала от невозможности эмоциональной подзарядки, но постепенно сознание пришло в норму. Я снова взялась за учебу. Догнала пропущенное и занялась вопросами, которые обещала отцу изучить. Вдруг поняла, что необычный интерес могут заметить посторонние, а этого мне не хотелось. Спросила Вовса, как избежать подобного контроля, и наткнулась на его подозрительный взгляд.
– Что, опять куда-нибудь хочешь вляпаться и не желаешь, чтобы я отследил? Так не выйдет, Крошка. Я твои эмоции и не в слоях чувствую.
– Не называй меня Крошкой, меня это раздражает. Меня зовут Жиль и только. И ничего опасного для себя я больше не собираюсь делать. Просто мне нужно кое-что узнать, но я не хочу, чтобы об этом знали учителя или хранители.
