— Не верите в мой рассказ?
— А должен?
— Зачем вообще ему что-то рассказывать? — пробормотала Белла. — Зачем было приходить сюда раньше времени?
— У кого-то нервишки шалят, — прокомментировала ее недовольство директор Кроули.
«Им всем тут нужен доктор», — подумала Марти.
Белла близка к истерике. У Эдны чешутся язык и руки — так хочется сделать кому-нибудь больно. Эверет во что бы то ни стало стремится рассказать о своей избранности.
Это не шторм, нет.
Шторм лишь усиливает то, что годами формировалось в душе.
У Беллы — страх, что ее темные делишки выплывут наружу, от запрещенных зелий и контрабанды до соучастия в убийствах. Предстоящее ей не нравится. С безликими и безымянными жертвами было проще, и совесть, остатки которой ведьма еще хранила, почти не мучила.
У Эдны Кроули — жестокость. Она не позволяет себе этого в тюрьме. Прямо не позволяет. Не ходит по камерам с дубинкой, не поливает арестанток из шланга, не заставляет часами стоять во дворе под палящим солнцем с кружкой воды на голове. Это делали другие, в то время как Эдна демонстрировала сдержанность и суровую справедливость. И наблюдала со стороны. Как и за жертвоприношениями, от которых, не будучи магом, не получала ничего, кроме извращенного удовольствия от созерцания чужих страданий. Но если бы ей позволили…
— Значит, не верите, Томас? — повторно спросил Эверет, до которого Марти не добралась в своих рассуждениях. — И не чувствуете ничего? Например, силу этого места, которая не дает вам дотянуться до вашего острова? Вижу, что чувствуете. Знаю. Иначе вы давно уже попытались бы что-то предпринять. Но понимаете ведь, что у вас ничего не выйдет. Сказать почему? Потому что мы находимся в доме лорда Карго-Верде. В моем доме.
Белла снова пробубнила что-то, но Марти не расслышала слов. Она думала об Адаме, затихшем в своей камере и не издавшем ни звука с тех пор, как явился доктор с сообщницами. Если Эверет не солгал про дом, надеждам Адама вернуть себе силу и свободу не суждено сбыться. А сам Эверет, хоть и не затыкался ни на минуту, об Адаме-Вивиен и слова не сказал. Зачем с виду безобидную девушку привезли сюда? Тоже узнали ее по фотографиям и к лорду на жертвенном алтаре решили добавить еще и леди?
— Нет, — отозвался на ее опасения остров. — Никто его-ее не узнал. Просто прихватили с собой путающуюся под ногами девицу. Она ведь могла рассказать кому-нибудь, что видела и слышала в лечебнице.
Теперь, значит, не расскажет?
— Эверет — менталист. Он ничего не предпринял сразу, так как бережет силы для ритуала. А став лордом, рассчитывает приумножить способности, чтобы перекраивать память и чувства людей по своему желанию.
«Он это может? Стать лордом?»
Остров не ответил.
— Ясно, — услышала она вместо него голос Томми. — Вы, выходит, здешний лорд. А дамы с вами, я так полагаю, ваши леди? Обе?
— Это все, что вас интересует? — уточнил Эверет. Невозмутимый и неизменно желчный тон лорда Стайна начинал его нервировать.
— А вы собирались рассказать, как собираетесь пустить мне кровь? Нет уж, о женщинах говорить приятнее, пусть даже одна из них — дерганая ведьма, а вторая — психопатка с тягой к насилию. Но, если вы и правда хотите стать лордом, признанным империей, придется выбирать. Двоеженство даже в Дарнии уже упразднили.
— Все! — взвилась Белла. — Мне надоело это слушать.
Она развернулась к выходу, но и двух шагов не сделала, как раздался выстрел.
Ведьма плашмя рухнула на пол.
— Мне тоже надоело, — сказала Эдна Кроули, опуская пистолет. — Вопрос относительно выбора отпал, лорд Томас?
— Эдна… — Эверет покачал головой. С укором — и только. — Зачем же так?
— Ты сам сказал, что она превратилась в обузу. И эти ее истерики… Да и детишкам пора понять, что мы тут не в игры играем. — Она подошла к решетке и остановилась так, чтобы видеть сразу и Марти и Томми. — Время заткнуться, Стайн, если не хочешь, чтобы следующую пулю поймала твоя женушка.
— Сейчас или потом — какая разница? — пожала плечами Марти. — Вы сами сказали: моя судьба решена.
Произошедшее на ее глазах убийство не ужаснуло, на войне она видела смерти куда более жуткие, но вызвало чувство странного недоумения. В спектакле, где Эверет отвел себе главную роль, чтобы читать с упоением длинные монологи, эта сцена выглядела неуместной и бессмысленной интермедией. Эдна хотела показать, что они с доктором настроены серьезно? Но разве Марти или Томми сомневались в этом? Ничуть. Оттого и спокойны оба: осознание неизбежности избавляет от страха.
— Разница в том, как умереть, — ласково проговорил Эверет. — От пули? Или, быть может, от проклятия? Я был бы не прочь изучить его действие, понаблюдать… Печати ведь снять несложно.
«Валяйте», — хотела сказать Марти. Если они в самом деле находятся в доме лорда, сила этого места убьет ее в считаные минуты.
Но, невзирая ни на что, в глубине души до сих пор жила надежда, что все еще обойдется, что они выживут и выберутся отсюда. Остров ведь по-прежнему говорит с ней.
Хотя и с Эверетом он говорил…
Грохот, эхом прокатившийся по подземелью, прервал ее размышления. Стены вздрогнули, но устояли.
— Что это? — Эдна растерянно посмотрела на доктора, но тот и сам пребывал в замешательстве.
— Ваш дом? — Томми неожиданно рассмеялся. — Утверждаете, что это — ваш дом, и понятия не имеете, что в нем происходит?
Эверет напрягся. Даже вены вздулись на висках…
— Я больше не могу его прятать, — прошелестел над ухом Марти бесплотный голос. — Остальных попробую, но его — уже нет…
— Кого? — спросила она вслух, снова забывшись.
На счастье, ее не услышали.
— У нас посетитель, — с кровожадными нотками сообщил Эверет Эдне. — Нужно встретить. — Обернулся к мужчине в форме санитара, все это время стоявшему в стороне так тихо, что Марти успела забыть о его существовании. — Уберись тут, — доктор кивнул на тело Беллы, — и присоединяйся к нам. Возьми с собой мою гостью, ей будет интересно.
Во всем виноват выстрел.
Фаулер остановился, пытаясь определить, откуда послышался звук, но мешало гулявшее по развалинам эхо. Пес тщетно прислушивался и принюхивался, оглядывался, забыв, как ненадежен пол под ногами, и в конце концов оступился. Успел отшагнуть назад, но образовавшаяся в сгнившем паркете трещина с треском и скрежетом поползла вперед, стремительно расширяясь.
Малыш Кенни сориентировался первым — рванул за поворот, туда, где их ждали Аманда и Валери. Кен-большой замешкался на секунду, потом подхватил на руки Джессику и побежал за щенком.
Трещина трещала, обломки падали вниз…
«Успеем», — уверял себя оборотень. И вдруг остановился как вкопанный.
