— Зайдем куда-нибудь?
— Нет, — покачал головой он. — Не хочу слышать разговоры за спиной. Я ведь расслышу, ты знаешь. Дома поем.
— У тебя пустой холодильник.
— Неправда, там есть сыр. А в шкафу — макароны. Так что у меня на обед макароны с сыром… Составишь компанию?
— А потом вымою посуду?
— Ты раскусила мой коварный план. — Кен улыбнулся через силу. План у него созрел тут же. Возможно, коварный. Но к посуде отношения не имел.
— Хорошо, — согласилась Джо. — Но готовишь ты. Помнишь ведь, какая из меня кухарка?
— Это же макароны!
— Ага. И они имеют свойство слипаться в огромный ком, склизкий снаружи и сырой внутри.
— Звучит аппетитно, — заявил он почти искренне. — Огромный макаронный ком… Решено, готовишь ты!
Они вернулись к «Островку», а оттуда поехали к дому Фаулера каждый на своей машине. Кен по-джентльменски пропустил даму вперед, а на деле — боялся, что Джо передумает, и настороженно следил за каждым поворотом ее «жучка»…
Квартира встретила непривычной чистотой — «немного прибрала» в исполнении Джоан Гарнет. Видимо, «много» было бы, успей она вымыть окна и переклеить обои. Структурница, чего уж там. Стремление упорядочить все вокруг у нее в крови… или где там держится в человеческом теле магия? Но готовит действительно ужасно.
У Фаулера получалось лучше. Когда с неполных шестнадцати живешь один, волей-неволей научишься. Любимый рецепт — обжарить что-нибудь на сковородке, вбить два-три яйца и посыпать сыром…
— Нужно было на собак взглянуть, — запоздало спохватилась Джо, пока он рылся в шкафу в поисках подходящей кастрюли. — Но я раньше не работала с животными, могла и не почувствовать… Я о том, воздействовал ли менталист на собак. А охранные системы взламывать для него, похоже, дело привычное. Или он узнал коды отключения у Реми. Как думаешь, отравление — это специально? Несложно ведь просчитать, что Белла возьмется лечить братишку и ее зелья забьют другие следы… Ау, Кен! Ты меня слушаешь?
— Пытаюсь.
Он нашел кастрюлю и поставил в раковину. Открыл воду. Смотрел, как мощная струя бьется об эмаль и брызги разлетаются во все стороны…
— Прости. — Джо подошла со спины. Провела ладонью между лопатками — как по шерсти погладила. — Тебе и правда стоит отдохнуть и не думать обо всем этом какое-то время.
Кен завинтил кран и развернулся. Она не успела отпрянуть.
— Об этом думать не буду, — пообещал, глядя ей в глаза.
— Ну и… хорошо… — Отступила. И отвернулась. — Хорошо. Я… могу сыр натереть…
— Сегодня в «Островке» я случайно подслушал твой разговор с Беллой.
— И что? — Она передернула плечами. Безразлично? Нервно?
— И хочу знать, что происходит. Я не о нелегальных охранках, если вдруг ты не поняла. Хотя вряд ли. Тут только я ничего не понимаю.
— Кен, знаешь, я…
— Пойдешь домой? — усмехнулся он невесело, заметив, как она покосилась на дверь. — Обычно отправляешь меня, но я вроде бы уже дома, да? Хоть в чем-то схема дала сбой. Продолжим ее ломать?
— Ты…
— Я, Джо. Я. Чувствую. Себя. Идиотом. Столько лет не могу добиться правдивого ответа… Да и не добивался особо. Было твое решение. Я его принял без вопросов. Может, и дальше ни о чем не спрашивал бы… Но, оказывается, даже Белле какого-то хрена что-то известно, а мне — нет. Это обидно… Как минимум — обидно.
И тяжело. Тяжело было высказать все это так, чтобы помянутая обида не просочилась горечью в слова, чтобы не сорваться на крик и оскорбления. Чтобы не чувствовать себя еще глупее, чем уже есть. Потому что она слушала совершенно спокойно, больше не пытаясь ни прервать его, ни как-то возразить.
— Мне хватает убийств, Джо. Мутных ритуалов, менталистов… Я не хочу проводить еще одно расследование, чтобы наконец разобраться, что между нами происходит. Надеюсь, ты просто скажешь.
Закончил. Выдохнул. Ждал ответа…
— Между нами ничего не происходит.
Дождался.
— Точно. — Кивнул, соглашаясь. — И я хочу знать почему. Что со мной не так?
— С тобой все так.
— Тогда — с тобой? Ты отказалась выйти за меня из-за детей? Из-за того, что не можешь… Знала уже тогда?
Она и не поморщилась даже.
— Знала.
— И поэтому?..
— Нет. Не только. Причин… Много причин… Ты действительно хочешь обсуждать это именно сейчас?
— А сколько, по-твоему, лет еще нужно подождать? Что это за огромная тайна, которую ты никак не можешь мне открыть?
— Я тебя не люблю.
Он замер. Казалось, с этим давно нужно было смириться. Пусть прямо слова эти никогда не звучали, но ведь суть их подразумевалась в каждом ее отказе… Но услышать…
— Я тебя не люблю, Кен, — повторила она тем же бесцветным тоном. — Никого не люблю. Не умею. Это… побочный эффект, скажем так. Последствия смешанного дара, как и раннее угасание репродуктивной функции. Отсутствие потребности в привязанностях, низкая интенсивность эмоций…
— Бред! — вырвалось у него. — Ты сейчас о себе? Ты недостаточно эмоциональная?
— Эмоциональная. — Джо задумчиво улыбнулась. — Иногда — слишком. Но я говорю об эмоциях определенного толка. И это — не бред. Это — официальный диагноз. Да ты и сам мог бы понять. У меня нет друзей, я почти не общаюсь с семьей… Разве это не странно? Особенно для ведьмы… Природники стремятся быть ближе к людям, собирают их вокруг себя. Бернис печет пироги, Белла содержит гостиницу, Милли открыла ресторан… И только я сижу одна в каменной башне. Знаешь почему?
— Потому что ты с двенадцати лет мечтала там работать, — ответил он, упрямо не желая соглашаться с представленными доводами. — И люди вокруг тебя есть. Ты же не заперлась в своем архиве? Ты общаешься со многими… С той же Беллой. С Бернис и Милли…
— Я у них ем. А Белла была моим куратором как старшая ведьма. Потому она и в курсе моих… сложностей.
— А другие? Мартина Аллен, например? В последние дни вы просто неразлучны. А все те мужчины, с которыми ты встречалась?
Она вздохнула. Больше устало, чем грустно.
— Хочешь получить ответы по всем пунктам? Хорошо.
И рассказала. По пунктам. Что отсутствие привязанностей и глубоких эмоций не делает ее человеконенавистницей. И общаться с людьми ей несложно, просто не нужно зачастую. Но с некоторыми бывает интересно. Вот та же Мартина ей интересна, а потому даже симпатична пока. Но если интерес к ней угаснет, то и продолжать общение с ней станет ни к чему. Из вежливости разве, чтобы не обижать хорошего человека. Не обязательно ведь любить кого-то или ненавидеть, чтобы понять, хороший человек или плохой. А что до мужчин, так она же не труп — живая женщина, здоровая… почти… Чистая физиология, да.
