Она развернула пакет, нащупала его содержимое. Зажмурилась на секунду, собираясь с духом, и вытряхнула на ладонь крошечный осколок памяти — тоненькое серебряное колечко.
— Мы встретимся, — с мрачной решимостью пообещала она тому, кто когда-то надел ей на палец это кольцо. — И ты расскажешь, почему поступил так со мной.
Странно, что она столько времени и не думала ни о чем подобном. Годы в тюрьме казались потерянными, и сама она была потерянной там, точно неживой, и, лишь оказавшись на свободе, начала снова жить, думать и чего-то хотеть…
Колечко вернулось в пакет, пакет — в кармашек в чемодане, чемодан — в шкаф, и через час с небольшим Марти, свежая, аккуратно причесанная, в новом платье и начищенных туфлях, постучала в дверь Адама.
Он ушел из архива до того, как она проснулась, и явно не ожидал увидеть ее сейчас.
— Я подумала, быть может, мы все-таки поужинаем вместе?
Лорд Томас Энтони Стайн далеко, и встреча с ним не обещала быть скорой, но у Марти имелись вопросы не только к лорду Томасу.
В те вечера, когда Марти ужинала тут с Джо, посетителей в «Золотой рыбке» было немного, сегодня же зал оказался полон.
— Утром был паром, — с извиняющейся улыбкой пояснила встречавшая гостей хозяйка. — Но для вас место найдется.
Она провела Марти и Адама к свободному столику и, прежде чем удалиться, жестом подозвала официантку.
— Что бы вы посоветовали очень голодному человеку? — не заглядывая в меню, поинтересовалась Марти у подошедшей девушки. — И желательно, чтобы не пришлось долго ждать. У повара сейчас немало заказов, как я понимаю.
Официантка понятливо закивала и скороговоркой выдала десяток названий. Некоторые блюда были Марти незнакомы, поэтому она остановилась на том, что хотя бы могла себе представить: рыбный стейк с запеченными овощами и зеленый салат с мидиями. Адам попросил то же самое.
— Скажу, чтобы приготовили побыстрее, — пообещала официантка.
Посмотрев ей вслед, Марти вдруг встретилась взглядом с незнакомым мужчиной. Это не было случайностью, он наблюдал за ней и не смутился, когда она это обнаружила: кивнул, точно поздоровался, но тут же отвернулся, чтобы продолжить разговор с эффектной, коротко стриженной блондинкой, составлявшей ему компанию за столом.
Марти озадаченно нахмурилась.
— Это — шеф местной полиции, — разъяснил заметивший ее растерянность Адам. — Он помогал искать вас утром.
— О… Меня искал сам шеф? Так неловко…
Адаму о произошедшем в башне она рассказала то же, что и Джо. Ждала вопросов от него, но их не последовало. Почему? Почему Джо заинтересовалась словами о непокоренных, а Адам даже не полюбопытствовал, отчего вдруг его назвали мальчиком, которого не было? Ответ очевиден: Джо не понимала смысла услышанной фразы и хотела его узнать, а Адам знает и не хочет, чтобы кто-то еще заинтересовался теми словами. Возможно, надеется, что Марти сама уже не помнит, что говорила.
Придется намекнуть ему, что это не так, но Марти не придумала, как повернуть разговор в нужное русло. Пока они шли в ресторан, говорил в основном Адам. После того, каким парень показал себя в первые дни знакомства, было немного странно обнаружить, что он прекрасный собеседник, а вернее даже — рассказчик. Дорога заняла не больше двадцати минут, а Марти узнала немало интересного о серийном производстве автомобилей — Адам ухватился за эту тему, увидев какую-то старую машину, — и выслушала мистическую версию возникновения живых изгородей, бытующую на его родине. Иными словами, он говорил о чем угодно, только не о случившемся в башне.
— Это… больно?
Марти потянулась к корзинке с сухариками, такие стояли на каждом столе, чтобы посетители не умерли от голода в ожидании заказа, и Адам увидел печать на ее запястье.
— Больно? — Она отправила сухарик в рот, дождалась, пока он размокнет от слюны и медленно разжевала, попутно вспоминая, чувствовала ли она боль при наложении запирающих знаков. Тогда болело все. Вся она была сплошная боль. Но именно печати… — Нет, — проговорила наконец. — Просто неприятно. Очень.
— Простите. Я… — Он смутился, казалось. Но смущение было неискренним, хоть изображал его Адам весьма достоверно. Видимо, счел эту маску соответствующей моменту. — Я знаю, что это — вынужденная мера. И что иначе… — Взгляд его поднялся по руке Марти к плечу, туда, где проступал на коже не скрытый коротким рукавом темный узор. — Я читал ваше дело…
Марти изумленно приподняла брови. На самом деле ее ничуть не удивило его признание — когда у тебя есть вопросы, ответы не удивляют, — но Адам первым начал эту игру.
— Оно лежало на столе у миз Гарнет, — пояснил он, сохраняя на лице выражение растерянности и вины. — Наверное, лейтенант Фаулер оставил, а я решил, что это что-то из архивных документов, и хотел положить на место… Так вышло, случайно…
— Конечно. — Она кивнула. И улыбнулась безмятежно: отчего не поверить? Только уточнила все с той же расслабленной улыбкой: — Если вы читали мое досье, зачем тогда спрашивали о муже?
— Я… — Он отвел глаза, но лишь на мгновение. — Хотел понять, чувствуете ли вы до сих пор что-нибудь к тому человеку.
— Поняли?
— Не уверен.
Тема ее виновности даже не поднималась. То ли Адам, сунув нос в решение суда, как и Джо, заметил несоответствия, то ли по другим признакам пришел к каким-то выводам, но преступницей он Марти не считал. Не сказал этого вслух, но она и так поняла. Понять бы еще все остальное…
Она поднялась из-за стола.
— Не уходите, пожалуйста! — вскочил следом Адам.
— И не думала. — Она мягко толкнула его в грудь, заставляя сесть на место, и бегло огляделась, не привлек ли его возглас ненужное внимание со стороны других посетителей. — Ничто не заставит меня отказаться от ужина. Просто отлучусь ненадолго в дамскую комнату.
Ей действительно нужно было, да и сделать перерыв в разговоре не мешало. Подумать, стоит ли его продолжать и как. Казалось, у Адама есть что сказать ей, но он по каким-то причинам не решается или намеренно медлит, прощупывает почву и бросает время от времени невнятные намеки. Однако интерес его к Марти определенно далек от романтического.
Еще одна игра, в которую она оказалась невольно вовлечена? Или все та же? Попробовать отказаться или сыграть? Будет сложно, не зная правил, но, похоже, тут каждый устанавливает свои, а значит, можно рискнуть.
Придя к этому, скорее всего, не лучшему решению, Марти спустила воду и собиралась выйти из кабинки, когда услышала, как в туалет кто-то вошел.
Прильнув к дверной щелке, Марти увидела женщину, которую заметила в зале в компании шефа полиции. Она остановилась у зеркала, чтобы освежить макияж, но не успела открыть вынутую из сумочки пудреницу, а Марти — дверь из кабинки, как в туалет влетела еще одна красотка — тоже блондинка, только крашеная, длинноволосая и отчего-то очень и очень злая.
