— Идиот, — вздохнула она.
— Идиоты — не причина для слез.
Он пытался свести все к шутке, но получил тычок в живот.
— Ты когда-нибудь будешь слушать, что я тебе говорю? — напала с упреками Джо. — Если сказала сидеть и молчать, нужно сидеть и молчать. Сказала, не трогать меня — значит, не трогать! А ты что?
— Что?
Она сникла. Отвела глаза.
— Прости, — прошептала виновато. — Я не хотела. Не хотела тянуть из тебя силы, но это сложно контролировать. Все равно что дать себе умереть от жажды, стоя по грудь в пресной воде…
— Угу. Или замерзнуть, когда рядом есть такой теплый пес.
— Глупый и непослушный пес, — проворчала Джо.
— Есть такое. Но ведь теплый?
Он хотел, чтобы она улыбнулась, и она улыбнулась:
— Почему бы еще я лежала с тобой на полу, когда у меня есть кровать?
— Греешься? — Сгреб бы ее в охапку, притянул поближе, но мышцы ныли даже в покое, предупреждая, что за минутную нежность придется расплачиваться болью. — И только? А мне показалось…
— Тебе показалось, — перебила она резко.
— Как скажешь, — согласился он, но это не помогло.
Джо нахмурилась, а потом вообще повернулась к нему спиной.
— Обязательно это делать, да? — спросила недовольно.
— Это?
— Это, Фаулер. Это. Не притворяйся, что не понимаешь. Я потому и не хотела ничего менять между нами.
— Жалеешь?
— Нет. Но ты скоро начнешь. Потому что тебе до сих пор нужно то, чего я тебе никогда не дам. Просто не смогу, понимаешь? Даже притвориться, потому что я не помню, как это.
— Когда ты плакала из-за меня, было очень похоже.
— Я испугалась, — призналась она. — Ты мог не выдержать. Моя магия бывает опасной. Мне вреда не причинит, а другим…
— Просто быстрый отток сил, — успокоил Кен. — Со мной такое бывало, к утру приду в норму.
Джо словно не слышала его и продолжала говорить:
— Я всегда боялась навредить кому-нибудь. Особенно тебе. Самый большой мой страх… — Она умолкла, словно вспомнила что-то. Когда опять развернулась, на лице ее застыло задумчивое удивление. — Я ведь уже говорила тебе это?
— Что боишься случайно навредить людям?
— Не людям. Тебе, Кен. Людей много, а ты один, — прозвучало почти как признание в чувствах, которых Джо, по ее словам, ни к кому не испытывает, и, сообразив это, она недовольно поморщилась. — Только не начинай снова, ладно? Я уже пыталась объяснить, как к тебе отношусь. Не так, как к другим. С другими… С ними проще, если честно. Понятнее. Как с документами в каталоге: смотришь на человека и сразу понимаешь, в какую папку его подколоть. Даже если мое мнение неправильное, оно основывается на беспристрастном анализе фактов, а не на каких-то эмоциях. Эмоции мешают.
— Со мной мешают?
— Безумно. Иногда ты меня бесишь так, что хочется тебя придушить. Сейчас, например. Тебе нужно отдыхать, а не болтать о всякой ерунде.
— Это не…
— Спи.
И он уснул.
Снился ему архив — самый первый этаж башни, где за огромным столом сидела Джо, окруженная каталогизированными людьми. Они были повсюду тут: уныло-серые скоросшиватели с копиями гражданских актов или расставленные по годам выпуски парламентских бюллетеней в похожих на полицейскую форму синих обложках, подшивки протоколов заседаний городского совета, местные постановления и распоряжения и гордо отсвечивающие печатью с короной общеимперские приказы…
Джо была счастлива такому соседству, и ей никого не хотелось душить. Разве это не прекрасно? Но она все равно посматривала то на дверь, то на телефон, словно ждала еще кого-то…
— Телефон! — выпалил Фаулер, открыв глаза. Уставился на расчерченный тенями потолок, с усилием удерживая в сознании возникшую во сне мысль.
— Телефон? — переспросила разбуженная его возгласом Джо.
— Он звонил… Мой телефон, миз Кук сказала. Утром меня разыскивала Эдна. А с вечера?
— Мм?
— Вдруг это Руби? Я совсем забыл, что он должен позвонить. Возможно, ему удалось узнать что-то интересное.
Только как с ним теперь связаться втайне от менталиста, которому ничего не стоит влезть в голову телефонисткам и приказать прослушивать все разговоры Фаулера? Да и один визит на телефонную станцию может посчитаться нарушением выдвинутых похитителем условий.
— Что бы ты без меня делал? — Джо протяжно зевнула. — Свяжемся мы с твоим Руби. Утром. А сейчас спи уже, а то сил не хватит…
— На что?
— Коробку тащить, — пробормотала она и, прежде чем он успел спросить еще о чем-то, закрыла глаза и мерно засопела ему в плечо.
ГЛАВА 21
Оборотни восстанавливаются быстро, и поутру Фаулер почти не ощущал последствий вчерашнего происшествия. А может, и подбирающийся к острову шторм помог. Неизвестно, как сказалось бы буйство стихии и магии на уроженцах материкового севера, вольфах и берах, но морские псы звались морскими не только за перепонки на лапах и любовь к купанию: если в действительности они и не вышли на сушу из темных глубин, как гласили легенды, с морем были связаны крепко и в штормах черпали силу.
Ведьмы и маги на шторм реагировали каждый по-своему. Что до Джо, тут вообще ничего нельзя предсказать, бывало по-всякому, но в этот раз чувствовала она себя, кажется, неплохо. Даже завтрак приготовила — что странно, не только съедобный, но и вкусный.
Заподозрив, что это матушка Гарнет неожиданно вернулась в город, Кен принюхался, но в доме не было свежих запахов других людей. А омлет с ветчиной и сладким перцем тем не менее был восхитителен. И на зубах ничего не хрустело.
— Да, я научилась отделять яйца от скорлупы, — подтвердила Джо, заметив его удивление. — А то, что случайно упало, отфильтровала магией. Соли было много, и ее тоже отфильтровала. Поэкспериментировала с количеством добавок, сочетанием специй и консистенцией смеси, а после выбрала наилучший вариант.
— Идеальная формула омлета? Не жалко тратить силы на ерунду?
— Жалко, — согласилась она, но объяснять ничего не стала.
Кен решил, что лучше спросить, как она планировала устроить ему разговор с Руби.
Утро выдалось прохладным и пасмурным, день обещал быть еще и ветреным, а ночь могла уже принести с собой шторм. Если повезет, тот задержится немного и накроет остров завтра к полудню, но в любом случае времени оставалось мало, а идей в запасе — еще меньше. Ни одной, если точно, и любая информация в такой ситуации пригодилась бы, потому и хотелось верить, что обещание Джо и непонятные слова о коробке ему не приснились.
