Посёлок ещё дремал. На улице было совсем немного людей. Оставив мотоцикл у пекарни, я нашла записку Рато, в которой он сетовал на мальчишку развозчика, который снова проспал смену.
Присев на ступени, откинулась на деревянную дверь, которую давно пора было бы покрасить. Облупившаяся старая краска цеплялась за трикотаж футболки и легко отлетала, стоило провести по ней пальцем. После постройки коттеджей, часть молодёжи планировала переехать к реке, но старожилы наверняка не захотят покидать своих домов. В свободное жильё могут вселиться новые жители. Заявки на переезд в Монетск проходили через меня, и их было действительно много. Я просматривала кандидатов, перебирая фотографии, и точно знала, кто на изображении может привнести в жизнь поселка смуту, а кто, напротив, вольётся в нашу жизнь и будет полезен. В этом заключалась моя работа.
Ведьме здесь можно было безбоязненно проявлять силу. Со мной советовались, заказывая стройматериалы, покупая страховой полис или кресло качалку, перед посадкой редиса или планируя отпуск. Простые предсказания порой оказывались полезными, но чаще успокаивали жителей, что было достаточно для поддержания гармонии.
Наша жизнь была здесь размеренной и спокойной. В посёлке можно растить детей и не закрывать дверей. Невольно взглянула на здание архива, покрытое копотью, после пожара и поджала губы. Кто-то не считал это место достаточно хорошим. Или меня достойной быть его жителем. Солнце лениво выползло из-за крыши здания напротив, окатив меня тёплом. Зажмурившись, я подставила лицо свету. Казалось, с последней моей прогулки прошла целая вечность. Встреча в парке изменила мою жизнь. В который раз. Когда-то именно в парке я встретилась с Валсом. Жалела ли я об этой встрече? Сейчас это не имеет значения. Прошлого не изменить.
Поднявшись, стряхнула налипшие кусочки краски с плеч и направилась вверх по улице, надеясь, что увижу Рато по дороге. Однако я добралась до дома лекаря, так и не встретив друга. Зато упырь был на месте. Он сидел на кривой лавочке перед клумбой с пёстрыми цветами и пахучими травами. В узловатых пальцах он держал ступку и, тихо мурча под нос, разминал что-то каменным пестиком.
— Красавица, — заметив меня, он улыбнулся. — Ты вовремя. Толстянка не хочет расти. Договорись с ней по-своему.
Присев на пятки, я присмотрелась к растениям и покачала головой.
— Придётся пересадить их или перенести муравейник.
— Мурашки? — умилился старик. — Надо сделать насыпь для них. А ты позовёшь их в новый дом, — я хотела возразить, но запнулась о хитрый прищур. — Не говори, что ты этого не можешь. Уверен, что для хорошего друга ты сделаешь исключение.
— Только…
— Это будет наш секрет, — пробормотал он довольно и скучающе добавил. — А ещё моё пугало. Оно совсем не пугает птиц. Надо бы его заговорить.
— Этого я делать не буду, — с улыбкой уверила я.
— Попытаться стоило, — Нашир протянул мне ступку. — Как тебе аромат?
Взяв немного сочных смятых растений, размяла их в пальцах, согревая кожей и принюхалась. Восхитительный аромат заставил прикрыть глаза.
— Что это?
— Успокоительное.
— Для кого?
— Для беспокойных, — ушел шельмец от ответа и я не стала настаивать. — А тебе я приготовил чай. Он лежит в пакете, на веранде. Не перепутай с коробочкой для старейшины. Там стимулятор для постельных утех.
— О, такого мне не надо, — усмехнулась я и направилась в маленький сарайчик. Рядом с ним на ветке старой акации висели свежие заячьи шкурки. Взяв лопату, вернулась к клумбе и принялась делать небольшую насыпь. — Кто приносит тебе дичь?
— Парень из участка, лейтенант.
— Хороший охотник?
— Не берёт больше, чем надо для питания. Ты знала, что он из дефектных перевёртышей?
— Да, — решила не скрывать.
— Рад, что ты не видишь в этом плохого. И я за твой проект. Просто, хочу, чтобы ты знала.
— Я знаю.
— Откуда? — он открыто ухмылялся.
— Я тебя чувствую, — сказав, осеклась и воткнула лопату в землю.
— Все мы немного дефектные здесь. И ты. Не просто ведьма.
— Да и ты не так прост, — я стёрла испарину со лба и вернула инструмент на место. Опустившись на колени, я прочертила пальцами бороздки по направлению к холмику земли и выдохнуть немного силы. — Подожди с недельку и твоя толстянка придет в себя. Муравейник…
— Не трону, — пообещал старик и похлопал ладонью по лавке рядом с собой. — Присядь, детка.
Разместившись на полированной доске, я смотрела на разложенные на мешковине травинки и веточки. Подобрав еловую почку, принюхалась. Что-то в этих растениях было не так, но я никак не могла понять что именно.
— Ты ведь пришла ко мне не за чаем.
— Я отравлена, — устало призналась и вложила свою ладонь в его.
Нашир уколол кожу иглой, извлечённой из своего браслета и подхватил кровь пальцем, потеряв ко мне интерес. Я отшатнулась, наблюдая трансформацию некогда великого и наверняка опасного упыря. Он и сейчас не казался старым и немощным. Сила, сжатой пружиной таилась в его душе. Это ощущалось отчетливо. Сейчас для него весь мир сосредоточился в нескольких вязких каплях. Что-то пробормотав, упырь фыркнул и облизал палец. Смакуя мою кровь, Нашир прикрыл светлые глаза.
— Сильный… Странный…
Я подобралась. Старик словно не замечал меня. Солнце уже не грело и ветер подхватил песчинки, швыряя их в лицо.
— Не злись, — по-отечески пожурил меня упырь и, наконец, удостоил вниманием. — Ты отравлена инкубом.
— Двумя, — мрачно призналась я, успокаивая воздух.
— Одним, — возразил старик. — Я не ошибся. И ещё ты вобрала в себя огонь. Раньше в тебе его не было.
— Джинн, — прозвучало кисло.
— Он правда так тебе нравится, что ты впустила его в себя?
— Нет, — упрямо отказалась.
Старик хохотнул и хлопнул меня по колену.
— Не переживай детка. Яд в тебе почти выветрился.
— Он снова меня отравит. Мне нужно противоядие.
— Ты выжжешь его из своей крови, милая. Ведь не зря же ты… — он улыбнулся мне с привычным теплом, — почти ведьма.
— А сейчас…
— Ты не отравлена. И никогда не сможешь больше поддаться этому яду. Но, — он понизил голос, — не искушай судьбу и не ходи в клубы инкубов пьяной.
— Как скажешь, — согласилась я, поднимаясь на ноги. — Говоришь, чай в пакете?
— Коробку не трогай.
Свёрток был небольшой и источал нежный аромат цветов и кореньев. Засунув его в карман, я вернулась к старику и поцеловала его в щёку.
— Спасибо за заботу.
— Ты много значишь для меня, деточка, — проскрежетал Нашир, махнув мне рукой и возвращаясь к разминанию трав в ступке. — Кстати, мне нужна кора орешника, который растёт в тени. Как соберёшь — приноси.
