— Тебе тепло со мной, — я кивнула, — и холодно без меня.
— Сам знаешь, — я не понимала, зачем ему этот дурацкий допрос.
— Я предлагаю тебе огонь, — он взял уголёк с моей ладони и приложил к губам. Выдохнув, превратил его в застывший камень и вернул мне. С наслаждением я вдохнула в камень огонь и он засиял. — Ты отдала мне свой, родная.
Джинн вдруг заговорил на странном незнакомом языке. Он убаюкивал, ласкал и смутно смущал меня. Мне хотелось закрыть глаза и остаться здесь и сейчас навсегда. Вторая душа встрепенулась и неожиданно рванула из меня прочь. Меня отбросило прочь от Кинара. Аями запуталась в огненных лепестках, обнимающих наше тело и закричала… моим голосом. Она сбивала пламя моими руками, которые внезапно покрылись волдырями. Пахнуло палёной плотью.
Мужчина ухватил меня за плечи и встряхнул. Я перестала гореть. От боли и ужаса по моим щекам текли слёзы. Вязкие и шипящие на коже.
— Мёртвая ведьма, — прохрипел Кинар и я попыталась вывернуться. Он держал крепко. — Почему ты не сказала?
— Это не твоё дело, — я упиралась в его грудь ладонями.
— Моё! — заорал он. — Ты моя женщина!
— Я не твоя. И ты…
Именно в этот момент я осознала, отчего мне так плохо. Этот мужчина никогда не станет моим. Он сожжёт моё сердце и развеет пепел, но останется инкубом, которого полюбила мёртвая ведьма. Таких как он нельзя приручить.
— Что "я"? — зло процедил мой искуситель. — Продолжай. Расскажи, кто я? Расскажи, что я недостаточно хорош для тебя и что отдал огонь бесчувственной ведьме с мёртвым сердцем.
Размахнувшись, я ударила его по щеке и зашипела от боли. Кожа лопнула, обнажив мышцы. Джинн, хмурясь, перехватил мои раненые ладони. Слишком бережно мужчина поднёс их к губам и осторожно коснулся, согревая дыханием. Я не посмела мешать ему. Это было слишком чувственно. Метка на груди согрелась и впервые за прошедшие дни не доставила неудобств. Она показалась правильной, уместной.
— Кин… — горящие глаза встретились с моими.
— Легче?
Удивительно, но раны затянулись и действительно не болели.
— Перестань, — простонала я отчаянно, желая, чтобы он не слушал меня.
— Тебе неприятно?
— Мне никогда не было так хорошо, — сказала я быстрее, чем сообразила, что произнесла это вслух. — Не надо этого делать.
— Чего именно? — Кинар целовал уже мои запястья.
— Травить меня, — лекарь ошибся, яд разливался по крови, заставляя меня стискивать бёдра.
— Чем? — джинн казался сосредоточенным.
— Хватит играть, — я обхватила его лицо, слегка поглаживая заострившиеся скулы. — Ты инкуб и твой яд…
Прежде чем я договорила, пришло понимание, что сказанное глупость. Кинар хмыкнул и растянул губы в самодовольной ухмылке.
— Ты считаешь меня сексуальным и шикарным? — я замотала головой. — Тебя ко мне тянет и ты хочешь меня всего и всегда?
— Идиот…
— Соблазнительный и горячий, — продолжил он и обнял меня, притягивая к себе. — Ты поэтому решила, что я инкуб? Только потому, что я самый желанный для тебя мужчина?
— Клинический идиот, — я поджала губы, не зная, как не провалиться от стыда.
— А ведь я поначалу посчитал тебя суккубом, — доверительно прошептал джинн.
— Да? — совсем растерялась я и позволила ему завести меня в разворошенный костёр.
— Все думают, что ты меня околдовала. А я точно знаю, что ты не ворожишь рядом со мной. Я бы это понял.
Даже Аями внутри меня затихла от его успокаивающего тона.
— Нет, милая, я не инкуб.
— А кто? — он склонился и коснулся губами моих.
— Твой джинн, — выдохнул он прямо в мой рот.
— Мой, — даже без когтей я ухватила его за плечи очень цепко, боясь упасть на подкосившихся ногах.
— Конечно твой. С самого первого нашего прикосновения я пропал… — даже не поняла, как оказалась на спине и мужчина устроился между моих бёдер. — Ты ведь не даёшь мне объяснить, милая. Я выбрал тебя. Ты моя женщина. Мой огонь теперь в тебе. А теперь… — он стиснул мои бёдра, взрезая джинсу когтями, — сними футболку. Хочу тебя видеть.
— Гад, — зачем-то подчинилась я, отшвырнув ненужную одежду.
— Нравлюсь?
— Очень, — положив ладони поверх его когтистых пальцев, я процарапала плотную кожу. — Ты мне очень нравишься.
— И? — он пытался казаться уверенным и наглым, но я видела его сомнение и жажду.
— Хочу быть с тобой, — очень громко произнесла я и насладилась счастьем колыхнувшемся между нами. Я действительно ощутила это — его эмоции. Настоящие.
— Со мной?
— Только, — я выгнулась от его удовольствия, приподнимая ягодицы, чтобы помочь стянуть штаны. — Шикарный… — мой голос дрожал, — горячий… хочу тебя дико…
— Всё получишь, — пообещал Кин, обнажая налившийся член и закидывая мои ноги на свои плечи. Он вошёл в меня до основания и замер. — Моя ведьма, — он кусал меня за лодыжку, заставляя желать большего.
Я попыталась толкнуть его, чтобы заставить совершать те нужные мне сейчас движения, но джинн не позволил. Его когти прочертили бледные полосы на моей груди, задевая соски, заставляя тянуться за ними.
— Попроси меня, — сипло приказал он, сминая ягодицы, и я не смогла, не захотела спорить.
— Трахни меня… гад…
Он зарычал, принимаясь двигаться в таком нужном мне диком ритме. Его голос произносил что-то, из-за чего Аями пыталась вырваться наружу, но удовольствие крутило и её сущность так сильно, что она не смогла выскользнуть из-под моего шаткого контроля. Я взрывала раскаленные угли под собой и кричала… Кажется, звала его по имени и отвечала на его странном рычащем языке, который казался понятным. Я обещала… Обещала. Кусала его руки до крови странными человеческими зубами и грозила страшными карами, если он посмеет остановиться. Он выплеснулся глубоко во мне своим наслаждением, и я задохнулась от ошеломляющего удовольствия. Мы оба пылали. Обернув мои ноги вокруг своих бёдер, Кинар притянул меня к себе и мягко целовал потрескавшиеся губы.
— Мне плевать, кто ты и что сделала. Никому тебя не отдам. Я весь этот город сожгу, но не позволю им тронуть тебя…
— Я никого не убивала на той поляне, — с придыханием пробормотала я.
Джинн глубоко вздохнул и поднялся вместе со мной, чтобы прислониться к бревну, которое тут же занялось пламенем.
— Но ты убивала прежде, — уточнил Кинар.
Врать ему не хотелось, и мне нечего было стыдиться.
— Я прожила долгую жизнь до встречи с тобой. Была отвергнута своими сородичами и… Мне не раз приходилось забирать жизни.
— Только разрешёнными способами?
