— Нет, — я вспомнила сестёр, умирающих в моих объятьях… а затем тех, кто когда-то были моей семьёй.
— За это грозит…
— Я понесла наказание.
— Какое? — это не было болезненным любопытством. Рядом со мной был дознаватель.
— Предусмотренное моим Домом. Я не могу говорить о наших законах. Но любой суд признает расплату достаточно суровой.
— Что они сделали с тобой? — Кинар притянул меня ближе и невесомо касался растрёпанных волос.
— Не заставляй меня отвечать, — глухо отозвалась я.
— Ты всё ещё несёшь наказание?
Вместо ответа я прижалась к нему, устроив голову в сгибе плеча и шеи.
— Я просто хотела тихой жизни. Иметь свой дом, соседей, друзей. Растить цветы в клумбах и возможно завести кота. Точнее перевезти того монстра, который жил со мной в квартире.
— А о семье ты не мечтала?
— Такие, как я всегда одиноки, — усмехнулась с горечью. — Но однажды хотела завести ребёнка. Знаешь, я могла бы стать неплохой матерью…
Прикусив губу, я поняла, что слишком разоткровенничалась, но вроде джинн был не против.
— Саниру ты понравилась. А он вредный малый.
— Вы же приехали сюда из-за него.
— Да. Его похитили и считаю, хотели принести в жертву.
— Это дикость! — я замолкла, поняв, что мне казалось неправильным на той поляне…
Обхватив рот ладонями, я сдержала крик. Это колдовство не просто было тёмным, оно было мерзким. Такое не посмела бы сделать адекватная… И конечно, его можно ожидать от мертвой ведьмы.
— Меня подставили… Нас… — я попыталась встать, но Кинар держал меня крепко.
— Ты знаешь, что за сущность была в тебе ночью?
— Да.
— Я должен знать…
— Тебе мало моего слова? — вышло резче, чем я рассчитывала.
— Ты можешь мне доверять.
— С чего бы? — горько спросила, освободившись из его рук. — Ты называешь меня своей. Оставил метку.
— Ты тоже, — сухо усмехнулся он и внезапно перестал пылать. Однако вся его кожа сияла метками. Моими. Каждая царапина, укус, жесткий поцелуй оставила отметину. Десятки. — Я весь пропитался тобой, милая. И заметь, терплю секреты, не пытаясь давить на тебя.
— Конечно, само терпение, — парировала я, шалея от количества своих знаков на нем. Каждая метка походила на букву и если всмотреться… — Почему ты позволил?
— С первого прикосновения я понял, что ты моё спасение, — Кинар протянул мне руку и я не смогла ее проигнорировать, вложив в ладонь свои пальцы. — Вы наверно знаете сказки, что джинны вытягивают души из тех, с кем образуют пары? — я осторожно кивнула. — Мало кто знает, что наши души просыпаются, только встретив родственную душу. Зачастую это кто-то из нашего племени. А если мы опоздаем, то становимся злобными тварями без искры внутри.
— Опоздаете?
— У каждого из нас свой срок. И когда он приходит, а мы всё ещё одиноки — душа внутри умирает.
— Это…
— Думаешь, это невозможно? — усмехнулся мужчина. — Именно так и рождаются легенды о безжалостных и ненавидящих все сущее джиннах. Нам приходится… избавлять наших собратьев от такой участи…
— Убивая? — не могла не спросить я.
— Да, — прямо ответил Кинар. — Такие бездушные джинны становятся демонами и действительно вытаскивают души из своих любовников, надеясь согреться. Этого тепла хватает ненадолго.
— Ужасная участь, — испуганно пробормотала я, не замечая, что глажу атласную кожу широких плеч.
— Когда ты умирала в моих руках, во мне проснулась душа.
— Она меня спасла? — неожиданно поняла я, вспомнив странное ощущение, перед тем как я потеряла сознание на той поляне.
— И меня тоже. Я бы не смог пережить твою смерть, оставшись прежним.
— Это не честно, — с тоской выдохнула, прижавшись к его груди и слушая гулкие удары сердца. — Тебе придется контролировать, чтобы я не погибла и никакой нормальной личной жизни не будет.
— У кого? — напряжёно уточнил джинн.
— У двоих. Поверь, я знаю, что это. Валс зависим от меня и не может жить вдали. Его вечно тянет за мной следом. Было бы проще…
— Ты собираешься жить отдельно от меня? — мне стоило обратить внимание на слишком спокойный тон голоса Кинара.
— Это очевидно, — как можно беспечнее отозвалась я, скрывая боль. — Мешать тебе жить я не стану. Я знаю, что твой клан решил обосноваться у реки. Как только мы найдём виновных в жертвоприношениях и они будут наказаны, я перееду обратно в посёлок, а ты останешься в моём доме. Только без обид, но мне нужна будет компенсация.
— Компенсация? — очень колко произнёс джинн.
— В этот коттедж я вложила всё, что имела. Мне надо начинать всё заново. Может я построю домик у парка, рядом с лекарским… или переберусь ближе к югу. В трёхстах милях есть деревня…
— Ты серьёзно? — мужчина стиснул меня так крепко, что я замолкла на полуслове и, наконец, посмотрела в его лицо. Оно пылало злостью.
— Что не так?
— Мы с тобой заключили союз.
— Чего? — я очень надеялась, что он сейчас пояснит всё.
— Ты моя! И никуда я тебя не отпущу!
— Не отпустишь? — повторила я эхом.
— Ты будешь жить в одном доме со мной. Есть со мной за одним столом и делить постель…
— Напомни-ка мне, — вкрадчиво начала я, — когда это мы заключили союз?
— Все эти дни. Каждый раз, когда ты говорила мне "Да", когда позволяла мне забирать твою страсть и греть тебя ночью.
— Это что за новости? — меня немного потряхивало. — То есть… мы сейчас…
— Мы завершили ритуал. Ты повторяла за мной слова…
— Сволочь, — холодно оборвала я.
— Чего? — пришла его пора шалеть.
— Такие вещи надо обсуждать! Спрашивать! Ты прав не имеешь! — несколько раз от души вдарила его кулаком в плечо.
— Имею, — быстро же он отошёл и виноватым не выглядел. — Ты не особо-то сопротивлялась!
— Я не соглашалась быть с тобой в союзе! — мне хотелось плакать от обиды. Спустя какое-то время сюда приедет его девушка и я буду третьей? Не достойная быть единственной? — Кто такая Зарина?
На мгновенье мужчина растерялась. Мне хватило. Ранено вскинувшись, я вырвалась из его хватки и закричала, теряя ориентиры:
— Для таких как я в ваших исключительных жизнях определены особые роли?! Когда ты собирался рассказать мне о ней? Как бы делил себя роскошного на жалкую ведьму и истинную пару?
— Откуда ты знаешь…
— Не от тебя! И это означает слишком много.
