— Но никто не спросил, хочу ли я этого.
— Понятно ведь, что нет, — Закари мрачно усмехнулся. — Ведьма. Это худшее, что могло случиться с джинном.
— Почему же? — я потёла кожу над грудиной. Под рёбрами подозрительно пекло.
— Вы не умеете покоряться. И не способны на любовь. У Кинара нет вариантов, кроме…
— Сделать меня… рабыней.
— Прости, милая. Досадно, что ты воспринимаешь это именно так, — казалось, громила искренне сожалел. — Ты действительно мне нравишься. Но, у нас всех нет выбора. Для нашего клана Кинар важен. Мы не можем его потерять.
Это я понимала. Долг.
— Мне хочется побыть одной, — попросила я и громила кивнул.
Он обернулся у самого выхода и передёрнул плечами.
— Всё могло сложиться хуже.
— Да? И как же? — силилась я улыбнуться.
— Я мог уволочь тебя к себе. А возможно, теоретически, я не так хорош в постели, как мне кажется, — он блеснул клыками и вышел.
Глава 52
Кофе давно остыл. А я смотрела перед собой невидящим взглядом. Наверно прошло много времени, потому, что из окна потянуло прохладой и стало темнее.
На занемевших ногах я прошла к мойке и бросила в неё чашку. Она раскололась, выплеснув гущу и та образовала странный рисунок. Зубы. Огромные. Или языки пламени… Смыв всё водой, я посмотрела наружу. Заметив движение у дерева, задернула занавеску и только после этого горько разревелась. Впервые мои слёзы смешались и принадлежали двум моим составляющим. Аями обнимала меня призрачными руками и твердила, что мы справимся. Всегда справлялись.
"Даже от Валса мы смогли уйти", — жалобно прошептала она. Я никогда не задумывалась, отчего не могу убить его и только теперь вдруг отчетливо поняла, что это моя сестра не позволяла причинить вред немёртвому.
— Почему?
"Люблю", — просто призналась она и сжалась внутри, тихо вздрагивая от обиды и боли. — "Но ты была несчастна с ним. А значит… и я тоже".
Мне было нужно выпить. Проверив шкафчики, ожидаемо нашла початую бутылку алкоголя.
— Они тут ещё и попойки устраивают, — возмущалась я, наполняя два широких бокала, которые не покупала. Ещё пара чужих вещей в ставшем чужим доме. И когда моя жизнь перестала мне принадлежать?
Настругала сыра и холодного мяса, почистила несколько зубцов молодого чеснока и, обваляв их в крупной соли, уложила на кусок слегка зачерствевшего хлеба, привезённого Рато накануне. В ящике со специями лежала связка свечей из пчелиного воска. Пару из них я зажгла, установив на блюдце, и уселась за стол. Запахи еды и воска смешались с терпким ароматом коньяка.
— Когда мы встретились, — заговорила тихо, — не смогла сказать ему "нет". Пошла следом и целую ночь позволяла ему всё. Словно в дыму была. Когда очнулась утром, испугалась. Так выходит, это ты была с ним. Ты занималась с ним любовью.
"Тебе ведь не было плохо", — усмехнулась сестра, толкая руку к стакану.
Глотнув обжигающий напиток, я скривилась и выдохнула прежде, чем забросила в рот немного телятины.
"Потом я украдкой приходила к нему в снах. Там я могла его любить. Тогда это всё, что мне было доступно".
— И он стал искать меня… тебя.
"Нас. Я жутко ревновала. А потом поняла, что только так смогу быть с ним. До его обращения…"
— Нам было хорошо. Но мне всегда казалось, что я сама не своя.
"Так и было. Я была так счастлива, — несколько новых глотков скатились в желудок раскалённой массой. — А потом он…"
— Изменился.
"Да"
Мы обе молчали, слишком хорошо помня, что Валс вытворял. Конечно, он не получал всего нужного ему от меня, просто не мог. Ведь его любила по-настоящему только половина меня самой.
— Если бы не я, — прошептала задумчиво, обводя пальцем гладкий край бокала, — у вас бы все получилось.
"Возможно, — ещё одна порция алкоголя обожгла желудок. — А может всё закончилось ещё хуже".
— У тебя не было шанса.
"У меня было время".
Аями показала мне всё, чего я не замечала.
Вот она прижималась во сне к Валсу, целует его сомкнутые губы и шепчет о любви, так тихо, что даже он не слышит. Вот беззвучно кричит внутри, понимая, что он отдаляется и теряет нас. Она ощущает его с другими женщинами и корчится от боли. Пытается помешать мне уйти и смиряется с необходимостью этого. Украдкой ходит к нему ночами и обнимает его холодное, содрогающееся от голода тело, гладит спутанные волосы и ловит каждый его крик, пропуская сквозь себя. Она ревнует его, ненавидит, рычит, оставаясь неслышимой. Моей рукой рисует его портреты и мечтает о его прикосновениях. Ненавидит себя за слабость и тайно радуется, когда он нас находит. Млеет в его объятьях и кричит от обиды, когда видит, что он снова…
— Как же ты смогла?
"Он не любил меня. Не знал обо мне. Я всегда была всего лишь тенью, — горечь сквозила в её шёпоте, — твоей тенью, сестра".
— Милая… Мила.
"Он всегда звал тебя так, когда ощущал меня. Это я знаю точно".
По моим щекам катились слёзы. Мы обе понимали, что нам никогда не стать счастливыми. Ни с Валсом… ни с Кинаром. Быть вещью и рабыней претило двоим и в этом мы не сомневались. Однажды моя сестра позволила мне уйти от Валса, в ущерб собственным желаниям. Возможно, настало мое время сделать подобное для неё. Для нас.
Свечи оплыли, и фитили принялись чадить. Бутылка давно опустела и кроме пары долек чеснока из еды ничего не осталось. Поднявшись со стула, я чуть было не упала и, едва успев ухватиться за спинку стула, осталась на ногах. Стены покачивались, а в тенях мне мерещилось движение. Добравшись до телефона, я смогла снять трубку и сползла на пол.
Конечно, это было глупо. Линия прослушивалась и Кинару доложат тотчас же. Но мне отчаянно хотелось услышать дорогой голос.
Он ответил на восьмом гудке. Голос был хриплый и настороженный.
— Зачем ты звонишь мне?
— Ты говорил, что я дорога тебе, — всхлипнув, я зажала трубку между ухом и плечом, — что ты веришь мне. Но так легко отвернулся. Почему?
— Я видел…
— Меня! Всегда меня настоящую! Так почему в этот раз ты смотрел, не видя? Ты предал меня так легко.
— Это не так, — Рато наверняка потирал переносицу, подбирая слова. — Рядом с тобой Меняющиеся. Ты укрылась за ними и это не говорит в пользу невиновности…
— Совет одел на меня ошейник! — заорала я, теряя терпение. — Как на дрянную дворнягу! Потом они поставили бы мне клеймо? Выжгли его рядом с предыдущим? Я уже это проходила!
— Ты опасна…
— Только когда меня держат на цепи! — внезапно я запнулась и едва слышно проскулила, — Я ведь не убийца детей…
