Утром я пообещала накормить Меняющегося обедом. Приготовила отменную похлебку по рецепту своей бабушки и несколько рогаликов с медом, надеясь угодить. Мне не терпелось видеть на его лице довольное выражение. Хотелось, чтобы он пожелал вернуться и задержаться рядом со мной. Надолго.
«Навсегда», — прошептал назойливый внутренний голос, который беспокоил меня уже не первый день. Поначалу я не придавала значения мысленным диалогам, считая их результатом сомнений и тревог. В былые времена, когда становилось особенно тяжело, мне приходилось представлять себе собеседника. Может и с ума я не сошла, благодаря придуманной внутренней сущности. Она поддерживала меня в моменты отчаяния, успокаивала, когда тело ломалось от боли, обещала спасение. Порой мне казалось, что она реальна. Вот только если бы у меня и в самом деле была вторая ипостась, то и жила бы я иначе. Семья никогда бы не продала меня койотам. Никто бы не отказался от полноценной и оттого ценной… Вот только я ущербная.
Впервые эта мысль не вызвала горечи. Скорее застарелую обиду. Почти выцветшую за прошедшие годы. Ведь если задуматься, то моя судьба, будь я полноценной, могла сложиться вовсе не радужно. Выдали бы замуж за какого-нибудь гада. Ведь гарантии нет, что он оказался лучше Тода. Да и не принято в моей стае быть единственной. А мне хотелось… сейчас так уж точно стало жизненно необходимо стать у Закари одной.
Из ослабевших ладоней выскользнула скалка и покатилась по полу. Но я смотрела в окно, позабыв обо всем. Лишь одна мысль горела в сознании. Мне нужно стать для своего медведя настоящей. Парой. И плевать, что скорее всего я его не стою. Он мне нужен. Рядом с меняющимся хотелось улыбаться. С ним не страшно. Совсем. А вот без него… мне страшно остаться без него.
Чем я могу его завлечь? С сомнением осмотрела свою мятую футболку с масляным пятном на груди, потертые джинсы, вытянутые на коленях. Белье истрепалось после многократных стирок. Еще и без маникюра, а на голове… Застонав, я пригладила отросшие волосы и окончательно испачкалась в муке.
— Чучело, — констатировала грустный факт.
Настало время обновить содержимое вешалки в шкафу. Тем более, что занята была всего лишь одна. Не то, чтобы я стеснялась себя, но выглядеть привлекательной важно каждой девушке. Особенно, рядом с интересным мужчиной.
Посмотрев на часы, убедилась, что обеденный перерыв давно прошел. Закари не явился. Признавать, что разочарована оказалось неприятным. Хотя он и не обязан…
— Еще как обязан, — проворчала раздраженно и сняла передник.
За последние недели в моей копилке набралось достаточно наличности. Потратить немного на одежду я могу себе позволить. Тем более, мне не нужно много.
От предвкушения даже дыхание перехватило. Я ведь еще никогда не покупала себе новые вещи. Всегда донашивала за сестрами. Даже замуж вышла в платье с чужого плеча. Оно принадлежало кому-то из стаи. Потрепанное, заштопанное светлыми нитками. Напрасно я стыдливо прикрывала кривые швы на груди. Никто и не смотрел на меня. Жених и тот удостоил меня беглым взглядом, после чего отвернулся, чтобы заняться бутылкой. Точнее, ее опустошением. Алкоголь был его истинной парой. И желание причинять боль. Только вот вторую свою страсть он проявил гораздо позже. Мне пришлось узнать на собственной шкуре, какого это — быть бесправной жертвой.
Не сразу поняла, что по щекам катятся слезы. Теплые капли падали с подбородка на истончившуюся ткань футболки. Вытерла их бумажным полотенцем. Не хочу больше плакать. И страдать тоже. Тем более, что у меня есть реальный повод быть счастливой.
Выложив выпечку на промасленную бумагу, собрала заказы в коробки. Все же стоит нанять еще одного помощника. Если жители и впредь станут покупать столько же, как в последние дни, даже двух.
Надев свое единственное трикотажное платье, обула истертые балетки, бросила в тканую сумку на длинной лямке нейлоновый кошелек и ключи от машины. Своей первой машины. Все же жизнь налаживается.
Глава 55
ЗАКАРИ
Странное тянущее ощущение в груди причиняло почти боль. В который раз я потер кожу над сердцем, будто успокаивая его. Наверно все же старею. Хочется уюта и покоя. Истосковался я по домашней еде, согретой постели и ласке. Все утро беспокойно смотрел на часы, уже не скрывая от самого себя, что жду того часа, когда сорвусь к Лакми. До зуда в пальцах хотелось обнять ее, притиснуть к себе и целовать мягкие губы. От воспоминаний о запахе ее волос сжимались зубы. К тому же, моя девушка обещала приготовить что-нибудь вкусное. В общем, поводов для нетерпения у меня было несколько.
Вот только ворвавшийся в кабинет заместитель заявил, что в лесу нашли истерзанные трупы животных. И суда по характеру ран, порвали их не простые звери. Вот только одичавших перевертышей нам не хватало. В такой близости от поселка их быть не должно. Патруль меняющихся дежурит в городе со дня нападения на Лакми. Стоит сегодня выяснить у нее имена тех выродков. Понимаю, что это наверняка причинит ей боль, но стоит проверить все возможные варианты. Я допускаю, что койоты могут захотеть отыграться. Знаю подобные стаи. Они обитают на западе, прячась за принятыми ее в прошлом веке законами, и действующими только там. В пыльных городках царили жестокие законы. Женщины там оказались заложницами патриархата в самом худшем его проявлении. Поговаривали, что девушек там продавали. Волосы на затылке встали дыбом, стоило мне подумать, что Лакми могла там жить. Но ее шрамы доказывали, что моя пара прошла через ад. Множество белесых полос на коже перевертыша, неспособного менять ипостась, говорили громче слов. Тот, кто сделал это с собственной женой не мог быть достойным другим. Лакми не могла знать, что ублюдок поплатиться. Однажды я найду его и проверю каждую кость на прочность. За каждый крик, сорвавшийся с ее губ, он заплатит болью.
Это я пообещал себе в тот день, когда увидел ее, лежащую в луже собственной крови.
*
Поляна походила на сцену фильма ужасов. Пара десятков зверьков с вывернутыми суставами, сорванными шкурами и драными ранами оставались живыми. Офицеры с побледневшими лицами добивали несчастных. За ближайшими деревьями кто-то опустошал желудок. А я мрачно оценивал выложенную внутренностями животных надпись на пепелище костра. Сложно было не узнать буквы. Это могло быть совпадением. Мрачным и совершенно неуместным. Вот только я не верил в случайности. И в то, что кто-то оказался настолько глупым, чтобы дразнить моего зверя без причины. В этом городе каждый знал, что я заинтересован в этой девушке. Что неспроста притащил ее в свое логово, таскаюсь за ней и рычу на каждого свободного мужчину, оказывающегося поблизости пекарни.
Только слепой не понял, кем я ее считаю. И не побоялся написать кровью ее имя.
— Шериф? — позвал меня один из офицеров. — Ребята не могут взять след. Все запутано. Кто-то рассеял запахи…
— Это не случайность, — понял я и вынул телефон.
В пекарне не отвечали. После четвертого гудка я едва не раздавил трубку. Конечно, Лакми могла и не слышать трель. Вот только я видел аппарат, висящий на стене кухни. Его звон разбудил бы и мертвого.
