Девушка решительно подтянула пояс, привычным жестом проверила наличие своего воинского обруча, удерживающего надо лбом ее волосы, и завернулась в серый плащ:
— Идем! — Но вместо того чтобы направиться к двери, она почему-то шагнула в сторону камина…
— Хм! — Я озадаченно кашлянула, донельзя удивленная ее странным поведением.
Но вместо объяснений Ребекка пошарила рукой по каменной кладке, видимо на ощупь отыскивая нечто, недоступное моему взору.
— Заржавел, — сердито буркнула она. — Ведь после смерти деда я никогда им не пользовалась.
— Заржавел? — недоуменно переспросила я, тщетно напрягая зрение, но так ничего и не замечая.
— Шарнир, — девушка крякнула и всем весом своего мускулистого тела навалилась на один из боковых камней давно потухшего камина, — приводящий в действие люк потайного хо… — Договорить она не успела, потому что камень под ее рукой вдруг задвинулся в глубь стены, послышался надсадный грохот, и задняя панель камина медленно поехала вбок, открывая зев потайного хода.
Я восхищенно охнула.
— Прошу! — Ребекка жестом фокусника указала на освобожденный проход. — Он выведет нас на окраину города.
И я совсем уже намеревалась воспользоваться ее приглашением, как вдруг совершенно позабытый нами белый пес, до сего момента мирно дрыхнувший у кровати, с веселым гавканьем сорвался со своего коврика и, опережая меня, метнулся в провал темного туннеля, беззаботно взмахнув пушистым хвостом.
— Нахал! — Чуть не сбитая им Ребекка сердито подобрала упавший с плеч плащ и осуждающе посмотрела вслед торопыге. — И куда, спрашивается, он так вчистил?
— Это нетрудно узнать! — улыбнулась я, следом за псом спускаясь по твердым земляным ступеням, начинающимся сразу же по ту сторону камина.
— Дед ходил этим путем на свидания, — насмешливо рассказывала лайил, неслышными шагами покидая свой домик и нажатием на другой камень предусмотрительно закрывая проход за нашими спинами. — Поскольку родня Финдельберга не одобряла его выбор, он длительное время держал в секрете свою связь с человеческой девушкой.
— А как ее звали? — совершенно без задней мысли поинтересовалась я, глядя себе под ноги и непрерывно запинаясь об камни, в изобилии разбросанные по полу туннеля.
Ребекка замялась, но я как-то упустила из виду тот факт, что мой вопрос остался без ответа. Мы шли уже довольно долго, и я совершенно отвлеклась от окружающей действительности, погрузившись в мир грез и воспоминаний. Мысли блуждали где-то далеко, ибо я понимала — там, за спиной, я оставила не только бедный домик Ребекки, но и всю свою прежнюю, спокойную жизнь, возврата к которой не будет.
Куда я иду и что ожидает меня впереди? Возможно, я обрету счастье и верну утраченную любовь, но также вполне вероятно, что я погибну страшной смертью, сломавшись под грузом надвигающихся на меня испытаний… Видит Шарро, я готова принять все трудности, уготованные мне неумолимым роком. Я должна помнить: там, где нет горя, нет и радостей. Зависит ли мое будущее от меня или же оно предопределено заранее и окажется намного сильнее моего терпения, выдержки и благонравия? Верю ли я, что удача достается храбрым и сильным? Верю ли я в любовь и последний шанс на спасение нашего мира, напрямую зависящий от меня?
Совсем не случайно я вспомнила сейчас слова любимой песни Ардена, которую я однажды подслушала, будучи не замеченной им. Юноша лежал на крыше сарая, как обычно отлынивая от работы, и лениво перебирал струны гитары, что-то расслабленно мурлыкая себе под нос. А потом неожиданно взял несколько вступительных аккордов, и с его губ полилась прекрасная песня, похожая на безбрежную реку, несущую вперед, к новым свершениям и надеждам. Эти слова навечно запечатлелись в моей душе!
Я невольно подчинилась зову сердца и тихонько запела ту самую песню, чувствуя правильность выбранного пути, ведущего меня к моему Ардену:
Я думаю, что вовсе не напрасно
Весна приходит, растопив сугробы,
Ты о природе не суди пристрастно,
Мы все, по сути, слишком узколобы.
Нам не узнать, откуда ветры дуют
И почему летать умеют птицы,
Но наши души запросто рифмуют
Любви и жизни чистые страницы.
Нам не понять, за что такую муку
На род людской наслали злые боги,
Когда на нас обрушили разлуку
Да в жизнь ссудили разные дороги.
Не делят страсть по времени и силе,
Из чьих-то песен не воруют строки,
Мы ничего у жизни не просили,
Мы все, по сути, вечно одиноки.
Но думаю, весна не зря приходит,
Тоску и снег смывая свежей кровью,
Она нас в путь неведомый уводит,
В далекий край. За счастьем и любовью…
Последнее слово песни еще затихало в галерее подземного туннеля. Еще продолжала печально вздыхать Ребекка, очарованная красивыми образами, как вдруг я остановилась и замерла, напряженно вглядываясь в окружающий нас полумрак. Мои глаза медленно расширились, почти вылезая из орбит, ибо прямо перед собой я видела белого пса, жалобно повизгивающего, упавшего на землю и корчащегося в безудержных судорожных конвульсиях. Все его тело выгибалось дугой, а в следующий миг уже скрючивалось и сворачивалось в клубок, очевидно терзаемое жесточайшей болью.
На морде несчастного животного запеклась кровавая пена. Клубы пыли, поднятые этим затяжным припадком неведомой мне болезни, взмыли в воздух, полностью закрывая обзор. Но наконец-то мучительный собачий визг затих, а взвеянная им пыль осела. И тогда я потрясенно закричала, не смея поверить собственным глазам, потому что пес куда-то исчез, а на его месте я обнаружила…
Вот Тьма, я ничего не успела обнаружить, потому что Ребекка вдруг с рычанием бросилась вперед и мертвой хваткой вцепилась в распростертое на земле существо…
Жизнь соткана из бесчисленных бед, неприятностей и обязанностей, начисто лишающих ее какого-либо удовольствия. Эту досадную истину он усвоил уже в раннем детстве, будучи еще совсем глупым молодым щенком. Тогда его интересы не простирались дальше игры в камушки и вылазок в соседние пещеры, приводивших к стычкам с чужими семьями, которые усердно охраняли свои территории. Из рассказов старших членов своей стаи он четко усвоил — беззаботное существование Белых псов закончилось, когда из города ушли эльфийские кланы, неизменно покровительствовавшие роду ниуэ.
Согласно рассказам старейшин дружба с эльфами завязалась у ниуэ многие сотни лет назад, после того как крылатые воины Полуночных уничтожили мерзких детей богини Банрах — гигантских змей, населявших Лиднейское болото. Немногочисленным Белым псам, вторым после эльфов отпрыскам бога Шарро, оставался крохотный клочок более-менее сухой земли, расположенной в самом центре непроходимых топей, ведь все остальное пространство занимали змеи. А их ядовитые клыки и мощная чешуя оказались не по зубам Белым псам, загнанным в самую топь.
