— Во времена Джоэла вершились великие деяния, — сбивчиво рассказывал Зол, нервно сжимая и разжимая кулаки, очевидно опасаясь ляпнуть лишнее. — Люди приобщились к магии, а самые талантливые из них стали учениками первоначальных хозяев Звездной башни. Но лучшей из лучших была конечно же Сильвана — юная дева, обладающая броской внешней красотой, под который искусно скрывалась подлая натура жадной до власти предательницы, умело замаскированная девичьей стеснительностью и обаянием. Именно Сильвана возглавила заговор против своих благодетелей и, согласно противоречивым слухам, собрала и сохранила слезы Эврелики. Но это еще не все, ведь именно в те же годы верховной жрицей богини Банрах стала Чаншир — девушка не менее красивая, чем чародейка Сильвана, и настолько же умная. Обе они близко общались с королем Джоэлом и стали вдохновительницами его самых черных замыслов.
— Но почему? — не понимала я. — В хрониках не написано ни слова об отношениях Джоэла, Сильваны и Чаншир.
— Ну еще бы было написано, — невесело усмехнулся ниуэ. — Ведь обе эти высокопоставленные девицы являлись не кем иным, как родными младшими сестрами короля. А ведь это они сумели как-то отвлечь бдительных Неназываемых и лишили эльфов заступничества бога Шарро. После такого злодеяния кланы проиграли войну и исчезли из Блентайра.
— О-о-о! — выдохнула я, шокированная до глубины души. — Так вот оно что!
— Да, — кисло улыбнулся ниуэ. — А вот дальше и начинается настоящая интрига. Сильвана долгое время считалась возлюбленной короля Полуденных эльфов — Адсхорна, доводящегося братом принцессе Эврелике, но тем не менее именно она возглавила травлю эльфийских чародеев и предала своего любимого.
— Почему? — совсем запуталась я. — Ведь разве любовь — не самое бесценное чудо, даруемое нам жизнью?
— Не знаю, — пожал плечами воин. — В этой запутанной истории до сих пор слишком много белых пятен.
— А Чаншир? — заинтригованно вопросила я жарким шепотом, искоса поглядывая на маячившую среди камней Ребекку, взволнованно переминающуюся с ноги на ногу в десятке шагов от нас. — Что стало с ней?
— О, она выдала нечто похлеще, утерев нос сестре! — сдавленно хохотнул ниуэ, наблюдая за моей реакцией. — Полюбила знаменитого лэрда Финдельберга, позднее прозванного Законником, известного красавца и ловеласа из рода лайил. Поговаривают даже, что она родила от него дочь… Вот только сомневаюсь, правда ли это. — Он неуверенно покачал головой. — Все-таки люди всегда сторонились лайил, считая их низшей, примитивной расой. Полузверь и верховная жрица богини… Это не укладывается в рамки нашей морали и нравов!
— Не сомневайся, она и впрямь ее родила! — Я утвердительно кивнула, снова оборачиваясь к заметно нервничающей Ребекке. — Видишь эту девушку? Да, вон ту, рослую, с мечами… Знай, она доводится внучкой тому самому Финдельбергу и добровольно вызвалась сопровождать меня в поиске испытаний, принеся клятву верности.
— Да? — Ниуэ изумленно расширил глаза, чуть не наповал сраженный моим неожиданным заявлением. — И она знает о твоих крыльях?
Я вяло повела пальцами, показывая — знает.
— Не доверяй им обоим! — импульсивно воскликнул Зол, невольно выходя из образа объективного и уравновешенного рассказчика. — Заклинаю тебя именем Шарро. Йона, не мешало бы тебе один раз взяться за ум, чтобы потом всю оставшуюся жизнь не хвататься за голову. Учти: лайил испокон веков ненавидят эльфов, а ниуэ — человеческих чародеев, ведь те превратили их в своих рабов. Ты для них — живая мишень, ведь ты эльфийка, да к тому же еще и ученица нынешних обитателей Звездной башни. Я не имею права отговаривать тебя от похода в заброшенный Лазарет, ибо всем сердцем радею о будущем нашего несчастного мира, но помни: они оба, и Беонир, и Ребекка, являются не теми, за кого себя выдают. Они — предатели, кем-то преднамеренно приставленные к тебе. Чего они хотят — я не понимаю в полной мере, но подозреваю — придет миг, когда они проявят себя во всей красе, открыв свои истинные лица. И тогда тебе не поздоровится…
Я молча выслушала подземного воина, понимая, что он тоже кривит душой, ибо посвящен в замыслы Беонира, но намеренно не говорит мне всей правды.
— Спасибо, — растерянно буркнула я, в очередной раз вспоминая туманные намеки сьерра Никто. Вот значит, как несправедливо распорядилась выдумщица судьба, ссудив мне в попутчики двух лицемерных лжецов, подосланных всесильными врагами.
А не слишком ли много противников успела я заполучить за последние дни, не сделав еще практически ничего и не совершив никаких героических деяний? Забери меня Тьма, если я хоть немного разбираюсь во всем происходящем, затягивающем меня, словно огромная, липкая паутина! Чего хотят от меня неведомые пауки, плетущие пелену обмана и заговора? К сожалению, все эти вопросы пока оставались без ответов, пугая меня своей загадочностью и иррациональностью.
— Умоляю, постарайся выжить и не показывай врагам, насколько глубоко ты проникла в их тайну, — задушевным тоном попросил Зол, участливо беря меня за руку. — Помни, ты нужна Лаганахару, Наследница.
— Спасибо, — снова повторила я, отвечая на его дружеское пожатие. — А я чуть было не поверила в то, что обрела в их лице настоящих друзей… — Уголки моих губ страдальчески опустились вниз. — Наш мир суров. Видимо, я пока еще не заслужила дружбы и любви, зато отныне мне придется научиться лгать и притворяться. Как же это больно!
Зол печально промолчал, всецело разделяя мое неподдельное горе. Кажется, он уже давно постиг немудреную истину: каждый получает то, что заслужил… Но, боги, как бы мне хотелось узнать, что плохого успела сотворить я и за какие вольные или невольные грехи вы наказали меня подобными жестокими испытаниями?
Тепло распрощавшись с воином, я подошла к краю уступа и, осторожно наклонившись над его кромкой, глянула вниз. Конечно, здесь и в помине не было хоть какой-нибудь плохонькой лестницы или просто вырубленных в камне ступеней. Но выяснилось, что уступ располагается не так уж высоко, а посему неровная, щербатая поверхность скалы не показалась мне слишком уж непреодолимым препятствием.
Мы начали спуск. Первой шла гибкая, как змея, Ребекка, предварительно проверяя каждый камень на прочность. За ней бочком сползал тяжелый Беонир, которого она страховала одной рукой, ибо юноша брюзжал не затыкаясь. Он мало глядел себе под ноги, но пространно жаловался на свою любовь к подземельям и на закоренелую антипатию к скалолазанию, подкрепленную врожденной боязнью высоты. Замыкала цепочку я, спокойно перепрыгивая с камня на камень.
Никто из нас не думал сейчас о времени. Мы старались не вспоминать о дурной славе Серой долины, ведь спуск отнимал все силы и внимание. А о неприятностях этого странного места успеем поразмыслить позже, когда очутимся внизу. Эх, хорошо там, где хорошо, а не там, где нас нет…
Зол и Лют молчали. Они бок о бок стояли на каменном уступе и чуть отрешенно наблюдали за путниками, медленно спускающимися по петляющей между валунами тропинке. Их было всего лишь трое — таких разных и в то же время чем-то неуловимо схожих между собой путников… Лют мучительно наморщил густые брови, пытаясь сформулировать размытую, ускользающую от него мысль: «Они, они…»
