— Йона, — продолжал настаивать голос Ардена, — верь мне, я тебя люблю. Умоляю, обернись, не бросай, помоги, посмотри на меня…
— Нет, — жалобно лепетала я, падая ниц и утыкаясь лицом во влажную землю. — Нет, не проси меня об этом, счастье мое… — Что-то звонко лопнуло под моей неосторожной ладонью, словно оборвалась некая незримая нить.
— Йона, любимая, — придушенно стонал он, — помоги мне, я умираю. Умираю прямо сейчас…
Я полагаю, что у каждого из нас имеется свой предел моральной устойчивости. И если правильно надавить на наше больное место, то последствия могут стать катастрофичными. Мы не претендуем на звание безупречных героев со стальными нервами и каменными сердцами, ибо мы всего лишь люди — страдающие, мечущиеся и ранимые. Мы не идеальны и не всесильны.
— Я умираю! — Голос Ардена напоминал шелест опадающей листвы, журчание иссякающего источника, шорох сломанного птичьего крыла. — Прощай, любимая…
Услышав эти последние слова, я одним рывком вскочила на ноги, забывая обо всех и обо всем. Я обернулась на звук раздирающего душу призыва и отчаянно закричала:
— Арден, где ты? Обещаю, я не позволю тебе умереть. Я приду и спасу тебя, а если для выполнения этого обещания мне придется пройти через весь Лаганахар, изменить наши предназначения и повернуть вспять само неумолимое время, то клянусь — я это сделаю!
— Я запомню твое обещание, любимая! — обрадованно откликнулся он, но неожиданно его голос осип и сбился, переходя в грубый, глумливый хохот.
Из серого тумана высунулось узкое лицо, хищно-вытянутое и безглазое, окаймленное злобно шипящими волосами-змеями.
— Глупая девчонка, — разъяренно взревела слепая тварь, — как ты смеешь вмешиваться в мои планы? Ничего ты не добьешься, потому что сошла с тропы и оглянулась, тем самым оборвав нить судьбы Ардена. Ты его погубила!
— Как погубила? — прорыдала я, испуганно прикрываясь рукой и отползая подальше от обличающей меня твари. — Я ничего не понимаю…
— Ты слишком глупа для того, чтобы постичь всю сущность и глубину моих замыслов! — торжествующе хохотнула безглазая. — Не тебе, пигалица, тягаться со мной — богиней Банрах!
От этого хвастливого заявления я растерялась и остолбенела. Как, мне явилась сама змееликая?
— Я вас не боюсь! — наконец собравшись с духом, сбивчиво пробубнила я. — Я вообще никого и ничего не боюсь!
— Смелая пигалица! — Богиня чуть не захлебнулась бурным хохотом. — Или умелая врунья? Мы все чего-то боимся…
— Даже вы? — не поверила я.
— А как же! — Банрах высокомерно хмыкнула. — Нужно уметь признавать свои слабости, ибо это удел смелых и сильных. Знай, я боюсь зеркал — они несут мне смерть! Правда, это касается не обычного посеребренного стекла, а только определенных магических предметов, расположенных в некоей башне… — Богиня явно наслаждалась своей откровенностью. — Но полагаю, что тебе это знание уже никогда не пригодится!
— Почему? — наивно приоткрыла рот я.
— Потому что сейчас ты умрешь! — громогласно взревела змееликая. — И тогда уже никто не осмелится помешать наступлению Тьмы, не попытается оспорить мою власть и не покусится на мое величие!
Из тумана выступили две когтистые лапы, цепко сжимающие обнаженные мечи — серебристый и золотистый, занесенные точно надо мной. Я вскинула скрещенные руки, тщетно пытаясь остановить поступательное движение острой стали, и громко закричала, осознав свою абсолютную беззащитность…
Песок пересыпался с траурным шепотом, рождая тихую погребальную мелодию, невыразимо простую, но вместе с тем сказочно прекрасную. Веершир нежно подняла тело Ардена и положила его на кучу песка, мягко рассыпавшегося под тяжестью груза. Хотя много ли весит совершенно обескровленное мертвое тело?
— Спи, брат, спи сладким сном, — сердечно напутствовала лайил, пальцами закрывая его потускневшие, широко распахнутые глаза, смотревшие с недоуменной укоризной. — Смерти нет, есть только песок и бесконечность! Мы все — послушные дети песка времени.
— Святотатство! — возмущенно проворчала Каадсур, нетерпеливо переминающаяся рядом. — Повелительница велела выбросить его в пустыню или закопать за ближайшей дюной.
— А мне наплевать на ее приказы, — гневно отмахнулась Веершир, бережно засыпая усопшего юношу пригоршнями золотистого песка. — Я похороню его здесь, в храме, в зале Вечности. Там, где покоятся наши сестры и братья, ждущие момента своего нового возрождения. Их души не умерли, ведь они принадлежат бесконечности.
— Святотатство! — Каадсур гневно оскалила клыки. — На что ты надеешься, отступница? Он уже не воскреснет, его душа обречена на вечное блуждание во Тьме, ибо он не верит в милость богини Банрах. Он стал для нее всего лишь мимолетной утехой, пищей для тела и развлечением для души.
— Разве у нее есть душа, у змееликой? — насмешливо поддела Веершир, продолжая в точности выполнять погребальный обряд жриц-хайдари. — Он верил в большее, чем Тьма: в любовь и справедливость.
— Ну и где она теперь, эта его любовь? — цинично каркнула темная тварь. — Где его хваленая справедливость?
— Они вернутся.
— Глупости! — презрительно отмахнулась Каадсур. — Бред и детские сказки. Тьму уже не остановить!
— Подожди, не спеши праздновать победу, — с угрозой в голосе предостерегла Веершир. — Мир еще не погиб.
— Зато для него все уже закончилось. — Тварь насмешливо вытянула палец, глумясь над умершим и указывая на его почти скрывшийся под песком труп. — Мальчишка сдох, а та, которую он ждал, опоздала!
— Увидим, — холодно откликнулась жрица. — Увидим.
— Дура ты, моя слепая сестра! — настаивала на своем Каадсур. — Пойми же, он — умер!
Внезапно Веершир потрясенно вскрикнула. Из ранки на шее мертвого Ардена неожиданно выступила единственная, последняя капля крови, крупная и алая, словно бесценный рубин.
— Ах, — изумилась добрая лайил, — его душа еще не отлетела, его еще можно спасти, если сделать это прямо сейчас…
— Каким образом? — недоверчиво выпучила глаза Каадсур.
— Если в этом храме сейчас появится некто отважный, имеющий при себе пламя дракона, силу ветра и свежесть моря, тот, кто умеет любить и не боится власти черной богини, — он еще сможет вырвать Ардена из объятий смерти и вернуть к жизни. Вот только сделать это нужно сейчас, пока он еще не лишился последней капли своей крови, ведь она несет в себе удивительное волшебство и вбирает отлетающую душу самого умирающего.
Алый рубин медленно скатился по шее юноше, сорвался с кожи и впитался в желтый песок…
— Не успели, — печально констатировала Веершир. — Жаль.
— Ну вот и все, — злорадно хохотала Каадсур. — Теперь он уж точно мертв, сдох окончательно!
— Мертв! — эхом откликнулась Веершир. — Арден умер…
