– Узкофокусная хронопетля, – пояснила она с улыбкой. – Как только мы уйдем, он из нее вывалится.
– Вы отвратительно невовремя, – сказала Таасмин Манделья, застывшая в белом сиянии.
– Крутой костюм, – сказала Приснодева. – Просто офигеть. Так тебе идет. Мы, слуги Панарха, к слову говоря, не обязаны обосновывать вам, смертным, свои приходы и уходы. Время настало, ты пойдешь со мной и дашь отчет, на что употребила свои привилегии.
Колонна света завращалась вокруг Таасмин Мандельи, и она ощутила, как вытягивается, удлиняется, словно ириска, превращается во что-то нечеловеческое. Земля выскользнула из-под ног. Она – свет; свет… Напоследок она плюнула от возмущения, затем ее окутала Екатеринина сила, и с Таасмин Мандельей совершилось то, о чем она бредила когда-то, сидя голой на горячих утесах: она стала созданием чистейшего света, белейшим сиянием вечности, беспримесной информацией – и фонтаном вознеслась на небо.
Маленькая тощая женщина, биологическая конструкт-инкарнация Приснодевы Фарсидской, особым образом повела рукой, повелевая пространством и временем, и исчезла.
Глава 59
Вырядившись Нищенствующим Искупленцем, Арни Тенебрия провела пять дней, погружаясь в грязь, самобичевание, молитвенное распростертие и коленопреклонение на острых камнях, утопленных в нечистотах, чтобы у стальтаунских ворот улизнуть из основной группы паломников, затаиться за чьим-то метановым реактором и сказать в упрятанную в палец рацию пять слов – приказ о вторжении. По команде пять авиатранспортов, приглушив винты, пробрались на позицию над Стальтауном, сбросили поля-невидимки и стали транслировать ободряюще-освободительные сообщения ошарашенным лицам внизу. Ударные части Армии Всея Земли выпали из подбрюшных люков и спустились по ремням ЛТС, держа П-индукторы наготове, чтобы разнести врага в бурое повидло при малейших признаках сопротивления. Враг сопротивления не оказал.
– Ничего не бойтесь, – гремели записанные сообщения. – Тактическая Группа Армии Всея Земли освобождает Дорогу Запустения от тирании Корпорации «Вифлеем-Арес». Не беспокойтесь. Повторяем: вас освобождают. Просим хранить спокойствие и оказывать всевозможную помощь освободительным отрядам. Спасибо.
За метановым реактором Арни Тенебрия сорвала загаженный фекалиями бурнус, пять дней скрывавший под собой ее боевой костюм и армейский ранец. Она разрисовала лицо под Птицу-Смерть и надела на запястье микрофон.
– Группа 19, ко мне, – прошептала она. – Остальным группам выполнять приказ. – На заранее выбранных позициях по периметру Корпоративной площади двенадцать одинаково одетых Нищенствующих Искупленцев избавились от маскировки и сквозь толпу двинули к офисам Компании. Пока десантники спускались, отстегивали ремни, выдвигались на обозначенные позиции и брали под свой контроль электростанцию, аэродром, железнодорожную станцию, депо, мэрию, полицейские казармы, микроволновый ретранслятор, гелиоколлекторы, банки, суд и транспорт, Арни Тенебрия соединилась с боевой группой и отдала приказ взять штурмом святая святых «Вифлеем-Арес– Стали».
Пока пожилая миссис Кандерамбелоу, заведовавшая коммутатором, заваривала чай для шести вежливых, пусть и страшновато разукрашенных юношей в боевом облачении, а Доминик Фронтера обнаружил, что не сводит глаз с излучателей четырех П-индукторов, Группа 19 поднималась на управленческие уровни в управленческом лифте. Мисс Фэншо, Образцовая Секретарша Года, встала из-за стола, чтобы выразить протест против самовольного вторжения, и была размазана гравитационным тараном по всей поверхности стены. Арни Тенебрия расстреляла черно-золотую дверь с черно-золотым гербом и вошла внутрь.
– Добрый день, – сказала она заплаканным, окровавленным, униженным менеджерам секторов, контролерам производств, финансовым директорам, главам отделов маркетинга и консультантам отделов кадров. – Где же Менеджер-Директор Проектов и Развития Северо-Западного Четвертьшария? – Ответил ей внезапный свист; пучок энергии пробил кратер в животе сублейтенанта Генри Чаня. Тот выпучил глаза, увидав свой хребет в неожиданном свете, и распался на половинки. – Щиты, парни, у него ПИшка. – Защитные купола звенели храмовыми гонгами под кузнечным молотом П-индуктора. Павшие жертвами сарказма управленцы с визгом бежали по влажным красным лоскутам, недавно бывшим Образцовой Секретаршей Года.
– Да где он, туды его в качель? – крикнул кто-то.
– В коконе светорассеивающего поля, – сказала Арни Тенебрия, смакуя тактически сложную ситуацию. – Все уходят. У нас с ним свои счеты. Я сама справлюсь. – Ею руководил личный частный интерес. Солдаты отступили к лифту и стали сторожить пленных управленцев.
– Эй, Джонни, откуда у тебя ПИшка? – Оружие завыло и разнесло голову набитой антилопы в пух и опилки. На миг Джонни Сталин сделался видимым – он скрючился за менеджерско-директорским креслом. Едва он исчез, как Арни Тенебрия гиперзвуковым ударом разнесла оконечность стола в щепки.
– И экран-невидимка. Неплохо. – Она обходила стол кругом, полностью видима, защитный купол убран, чувства напряжены, как кошачьи уши. – Джонни, – пропела она, – я решила тебя проведать, когда узнала, что это ты. Помнишь меня? Красну девицу, которую ты целовал за ферментализатором Раэля Мандельи? – С хриплым визгом, переходящим в вой, ее энергоснаряд обрушился на защитный купол Джонни Сталина. Тот на миг стал полупрозрачным. – Да ладно, Джонни, дерись как мужик. Ты в курсе, что у тебя за оружие, ты в курсе, что не можешь одновременно использовать его и для атаки, и для обороны, а я в курсе, что щит-невидимка жрет твою энергию. Давай ты выйдешь из домика и будешь драться как мужик? – Полоска воздуха замерцала, Джонни Сталин зарябил и обрел видимость. Арни Тенебрия удивилась тому, как он изменился: вместо пухлого, вечно испуганного, плаксивого и буйного мальчика перед ней стоял, пожалуй, мужской эквивалент ее самой.
– Хорошо выглядишь, Джонни. – Она взглянула на запястье: зарядка – 85 процентов. Хорошо. Она двинулась налево. Джонни Сталин двинулся направо. Оба ждали контрольного момента, когда купол противника разрядится; через секунду начнется пальба. Арни Тенебрия обходила стол, выжидая. Воздух под ее защитным куполом стал спертым.
– Ах, Джонни, – вновь заговорила она, – не забудь, уложишь меня – тебя будет ждать еще десяток таких, как я. – Она выстрелила и нырнула под стол. Сталин принялся стрелять в ответ, но вяло, вяло, вяло. У Арни Тенебрии была куча времени, чтобы развернуться, прицелиться, врезать кулаком силового поля по опущенному щиту и разбить его как яичную скорлупу.
Командир Тенебрия велела своим людям отыскать в дыму завала какой-нибудь сувенир от Джонни Сталина, чтобы пополнить коллекцию трофеев, но они нашли только почерневшие детали непонятного механизма. Потом десантник Дженсенн принес Арни Тенебрии голову Джонни Сталина, и она долго сидела и смеялась над проводами и сложными алюминиевыми шарнирными сочленениями, которые служили этому Джонни Сталину шейными позвонками.
– Робот, – смеялась она. – Дробот, хробот, гробот! – Она все подбрасывала голову и смеялась, и смеялась, и смеялась так долго и так громко, что солдатам Группы 19 сделалось не по себе.
