В день, когда м-р Иерихон получил последнюю открытку, на Дорогу Запустения прибыл поезд. С тех пор, как городок вымер, такие события стали достаточно необычными, и приветствовать поезд вышло все население. По большей части поезда грохоча проезжали мимо со скоростью 400 км/ч, оставляя на память пыль и летающие булыжники. Этот поезд остановился, мало того: с него сошли двое пассажиров. Если не считать коммивояжеров и легковерных туристов, которых Каан Манделья заманивал в «Трактир» обещанием показать геологические диковины Кристальной Земли, на Дороге Запустения люди в поезда только садились. Эти пассажиры явно не были ни коммивояжерами, ни туристами. Шелковые сюртуки до колен, недавно вошедшие в моду в Больших Городах. Ковбойские сапоги, кожаные, ручной выделки, с высокими каблуками; на головах – широкополые круглые кардинальские шапки. Эти пассажиры явно были убийцами.
М-р Иерихон убедился в этом, увидев их мельком и краем глаза. Он выскользнул из таращившейся толпы и добрался до своей спальни. В нижнем ящике комода все еще хранился иглострел с рукояткой из человеческой кости, завернутый в красный шарф с огуречным орнаментом. М-р Иерихон знал, кто эти гости. Убийцы Достойных Семей, они пришли с ним разделаться.
Наконец-то. Их звали АльфаДжон и БетаДжон. Их сцедили из генезис-бутыли Отченаша Дамьена, и они потратили свои жизни на поиски Отченаша Иерихона. Первые пять лет этих жизней (проведенных в двуединой обоюдности, свойственной лишь клонам-близнецам) они искали его в больших и малых городах. Не нашли. Следующие полтора года они рыскали по территории, покрытой предшественниками еще до их пробирочного зачатия. Клоны-убийцы, разводимые ради дара двойной эмпатии, знали, что не могут ошибиться, и презирали умения предшественников. Однако и этот поиск не дал результатов. Следующие полтора года они изучали старинные записи и инфосети, ища ниточку, за которую можно ухватитья; любой запах, след, отпечаток пальца, что привел бы их к Отченашу Иерихону. Они были упрямы, они были тверды, они были рьяны. Иными они быть не могли. Но запах выветрился, след смыло дождем, отпечатки смазались. Тогда они обратились к компьютеру Достойных Семей и с его помощью составили перечень мест, в которых Отченаш Иерихон не был или не бывал, и методом исключения сократили список городков, городов и метрополисов, которыми кишела планета, до пятнадцати названий. Последним в перечне значилась Дорога Запустения. То был последнее место на свете, где кому-либо вздумалось бы искать Отченаша Иерихона.
Поэтому АльфаДжон и БетаДжон уверенно спросили Раэля Манделью-мл., живет ли здесь человек по имени Иерихон, и когда Раэль Манделья-мл., ничего не подозревая, ответил «да» и рассказал, как м-ра Иерихона отыскать, ощутили нечто сродни радости: вложенные в них инвестиции принесли положенные дивиденды. АльфаДжон и БетаДжон отсчитали двенадцать канавок вниз и пять канавок вглубь и увидели м-ра Иерихона, опыляющего участочек гибридной кукурузы писчим пером.
«Надо, надо было проехать мимо», – сказал он себе и пошел встречать своих убийц. Они обменялись вежливыми поклонами, именами, любезностями о погоде.
– От Дамьена? – спросил м-р Иерихон чуть погодя. Гости одновременно коснулись круглых полей своих шляп.
– Обыскали мир, – сказал АльфаДжон.
– Последнее место, – сказал БетаДжон. Они положили руки на карманы, в которых, понимал м-р Иерихон, лежали иглострелы.
– Долго же вы, – сказал м-р Иерихон, шерстя Достойных Предков в поисках чего-то, что спасет его от позорной гибели на кукурузном поле. – Парни, ведь вы умельцы, верно? – Джоны кивнули. – Лучшие из всех? – Шляпы опять медленно наклонились. – Уверены? – Шляпы замерли в полунаклоне. Из тени зыркнули черносмородиновые глазки. – Вы только и делали, что охотились за людьми. Если вы и правда умельцы – докажите. Мне. В бою. – Он дал им пару секунд поразмышлять над сказанным, потом ударил еще раз. – Зуб даю, этот старик сделает вас обоих. Что скажете? – По реакции на эти его слова м-р Иерихон заключил, что они определенно клоны, вероятно, даже псевдоодновременные, потому что при мысли о вызове их глазки сверкнули псевдоодновременно.
– Принято, – сказал АльфаДжон.
– Условия, – сказал БетаДжон.
М-р Иерихон сдержал триумфальную ухмылочку. Он обвел их вокруг пальца, а значит, он их победит. Настоящий профессионал рассек бы его от паха до лба сразу после слов «доброе утро». Эти клоны-близнецы тщеславны, а где тщеславие, там и другие уязвимые места.
– У бара, – сказал м-р Иерихон. – Там хоть обстреляйся. – Их телеграфный стиль был заразителен. – Без гражданских, без заложников, без ядов, стандартные правила. Только иглострелы. У вас они при себе, да, парни? Отлично. Будьте на месте… ровно в полдень. – Нет, это сиеста. Сиесту нарушить нельзя; традиция. Никому не позволяется тревожить покой умирающего городка в жаркий-жаркий-жаркий полдень. – Простите, старый обычай, давайте в пятнадцать ноль-ноль. – Когда хозяева Пяти Небес возвестят о втором пришествии Пантохриста, даже оно подождет окончания сиесты на Дороге Запустения.
Глава 67
М-р Иерихон замер в пятнадцатичасовой пыли под потрепанным бурей времени входом в бар и вспомнил, как стоял на коленях. На коленях он стоял в Зале Десяти Тысяч Свечей (адекватное название: как-то ему велели их пересчитать в наказание за детскую шалость: 10027), пытаясь уразуметь загадочные коаны Отченаша Августина. Тогда он был весьма узок и лишен душ предков, и головоломки Отченаша Августина казались бессмыслицей; ныне он ценил эти маленькие премудрости.
– Используй чувства, – снова и снова твердил Отченаш Августин. – Используй все свои чувства. Возьми кролика… – Ах, но он не вылезал из норы уже пять лет, и он стар, и хотя с недавних пор он применял Дамантовы Практики, чтобы не дать сухожилиям твердеть, а костям скрипеть, он не тот, что прежде. Ах, прежде эти мальцы и пикнуть не успели бы, а он бы их уже измолотил. Прежде. Ныне остались его натренированные чувства против их идентичностной телепатии. Колдовство. Он трижды плюнул по ветру и скрестил пальцы рук и ног.
Никто не удивился пуще м-ра Иерихона, когда малюсенький автомат-джентльмен в зеленых одеждах Второзакония, традиционно озвучивавший на Дороге Запустения время, проигнорировал суеверный метод остановки мгновения, выскочил, вальсируя, и ударил колотушкой в бронзовой колокол. С последней нотой пятнадцати часов человечек артритически дал деру, а две пары ковбойских сапог, кожаных, ручной выделки, с высокими каблуками, остановились в облаке пыли и развернулись носками в сторону ветхих брогов м-ра Иерихона.
– Стандартные правила?
– Стандартные правила.
– Без ядов?
– Без ядов.
– Тогда можем приступать. – И две стальные иглы выбили клубы сухой штукатурки из стены на другом конце улицы.
«А они проворные!» М-р Иерихон выполз с дальнего конца веранды, под которую шмыгнул в поисках укрытия. Игла царапнула по левой мочке и схоронилась во вздувшемся деревянном настиле веранды. «Быстрые, очень быстрые, слишком быстрые для старика?» М-р Иерихон юркнул за низкую стену и пульнул первой иглой в фигуру в черном шелке, двигавшуюся по-змеиному быстро и уже целившуюся. «Беги-беги-беги!» – заорали Достойные Предки, и он побежал-побежал-побежал, а череда стрел изъязвила и растрескала штукатурку там, где он только что ежился. «Всегда помни, что их двое!» – сказали ему лимбо-души.
