Они все еще ждали, выживет ли Идрашан.
Арчет сжала губы. «Клянусь святой, драть ее, матерью, если конь умрет…»
За дверью послышались шаги.
Она отвернулась от окна, пересекла маленькую квадратную комнату и вышла на лестницу. Файлех Ракан как раз показался из-за поворота и посмотрел на нее снизу вверх чуть воспаленными от бессонной ночи глазами. На виске у него была царапина: один из подозреваемых, что покрепче, необдуманно затеял драку. Капитан гвардейцев замер на полпути при виде советницы императора.
– Моя госпожа, – сказал он и склонил голову. Это был машинальный почтительный жест, но шестерни в машине, подумала Арчет, постепенно ржавели.
– Что с моим конем?
– С ним, э-э… без изменений, моя госпожа. Мне очень жаль. Дело в другом. Кое-что случилось.
– А-а. И что же?
– Поселковый староста говорит, что его ополченцы арестовали людей, укравших лодку. Нашли спящими на берегу, у излучины, ниже по течению от деревни. Лодка без весел – обычное дело.
Арчет нетерпеливо повела плечами. Поселковый староста Яншит был жалким мешком с требухой. Степень его некомпетентности могла сравниться лишь с размером брюха и самомнением.
– И? Почему это касается нас?
Ракан откашлялся.
– Э-э, дело в том, что лодочные воры утверждают, будто они убегали от магических существ, обитающих на болоте. Один из них носит кириатский меч.
* * *
«Бред сивой кобылы».
К тому моменту, когда они спустились и вышли наружу, Арчет успела пробормотать это про себя, по меньшей мере, пару раз, потому что сердце в груди колотилось от необъяснимого беспокойства. Дочь Флараднама сама не знала, что ее пугает сильнее – возможность ошибиться и разочароваться или вероятность того, что страхи окажутся оправданными.
«Ну да, кириатский клинок – бред сивой кобылы. Это будет какая-нибудь деталь строительных лесов, добытая из болот, заточенная до кривого лезвия и обмотанная с одного конца шнуром, чтобы было, за что держать. Я такое уже видела».
Но вышло иначе.
Они добрались до строения на другом конце поселка, служившего одновременно лодочным сараем и складом – видимо, туда поместили воров. Приближаясь, Арчет увидела конфискованное оружие, сваленное между двумя неопрятными ополченцами, которым поручили сторожить дверь. Громыхание сердца в груди усилилось, когда она все рассмотрела: дирк, ручной топор, маджакское копье-посох, церемониальный кинжал из драконьего зуба и поверх всей груды – слоистый блеск боевых ножен из Ан-Монала и шершавая рукоять меча, который они с нежностью обнимали. Бесценное оружие швырнули в общую кучу.
Она остановилась как вкопанная и уставилась на меч. Тот сверкнул в ответ, словно старый и немного самодовольный друг, который после долгих лет разлуки внезапно потрясает видом, превосходящим все ожидания.
А потом изнутри раздался протяжный голос – приглушенный, но безошибочно узнаваемый. Говоривший относился к льнущим друг к другу слогам тетаннского с возмутительной непочтительностью, смягчая звуки там, где они должны были быть жесткими. Его тон звучал слегка рассеянно.
– Знаете, сержант, у вас наверняка имеются дела поважнее на следующие несколько часов, чем играть со мной в гляделки. Как насчет того, чтобы побриться? Или просто написать завещание. Вы же писать умеете, я так понимаю?
Арчет с такой силой распахнула дверь, что та, едва не слетев с петель, ударилась о стену с глухим стуком и понеслась в обратную сторону – пришлось подставить предплечье, и это было больно.
– Рингил?!
– Вот тебе раз. – Но по глазам было видно, что он скрыл за манерными короткими словами такое же потрясение, какое испытала она сама. Он чуть откинулся назад, сидя на перевернутой лодке. В мгновение ока взял себя в руки. – Арчет Индаманинармал. Эффектное появление на авансцене. Высшие силы, похоже, взялись за дело всерьез.
– Я же говорил, – проворчал мужчина рядом с Рингилом, и тут Арчет его тоже узнала. – А ты мне не поверил, да?
– Драконья Погибель?! И ты здесь?
– Привет, Арчет. – Маджак широко ей улыбнулся. – Зачем церемонии? Меня так уже никто не называет.
– Ну, теперь ты понимаешь мои чувства, – пробормотал Рингил.
В комнате было четверо ополченцев с алебардами, которые, опустив оружие и разинув рты, следили за непонятным разговором между заезжей кириаткой аристократического вида и тремя загнанными в угол бандитами, укравшими лодку. Файлех Ракан высказался за всех:
– Вы знаете этих людей, госпожа?
– Да. Точнее, эту молодую женщину я не знаю, но…
– Шерин Херлириг Мернас, – подсказал Рингил, куртуазно взмахнув рукой, в то время как женщина рядом с ним не издала ни звука, глядела отрешенно, и на ее лице отражались усталость и изумление. – А вот это – Эгар, сын Эркана, из маджакского клана скаранаков, в вашей части мира носящий слегка помпезное звание Драконья Погибель.
Арчет увидела, как у Ракана изменилось лицо. Во всей империи титула «Драконья Погибель» удостоились, наверное, человек двадцать. Большинство посмертно. Капитан Престола Вековечного шагнул вперед, прижал кулак к правому плечу и на миг склонил голову перед маджакским воином.
– Это честь для меня. Я Файлех Ракан, командир первого ранга, Престол Вековечный.
– Ракан. – Эгар нахмурился и почесал за ухом. – Тот самый Ракан, который вел атаку с флага при Шеншенате в сорок седьмом, когда пришлось выковыривать Акала из окопов?
– Да, для меня было честью командовать той операцией.
Лицо маджака расплылось в улыбке. Он покачал головой.
– Да ты просто чокнутый, Файлех Ракан. То была самая безумная вещь, какие мне случалось видеть. Из знакомых мне солдат и один на сотню не отважился бы на такой риск.
У Ракана дернулись уголки напряженного рта, но было видно, что он польщен.
– Менее чем один солдат из тысячи достоин быть избранным в гвардию императора, – проговорил капитан, будто цитируя. – Это мой долг, не более того. Престол Ихельтета вековечен, и жизнь в служении ему должна отражать вечность в чести. Смерть – цена, которую иногда приходится платить, в этом смысле она не отличается от любого другого почетного долга.
– Рад слышать, – беззаботно проговорил Рингил. – Очень воодушевляет. Что ж, веселитесь, пока есть возможность.
Ракан обратил на него ледяной взор.
– Ваше имя мы пока не слышали, господин.
– Да ладно? – Рингил поднял руку, прикрывая внезапный зевок, от которого едва не вывихнул челюсть. – Я Рингил из Луговинского дома Эскиат, что в Трелейне. Возможно, вы про меня тоже слышали.
Лицо Ракана опять изменилось, вдруг сделавшись бесстрастным.
– Да, слышал, – коротко ответил он.
