Она вспомнила уличные бои в Ванбире, наступающие шеренги имперских алебардщиков, крики плохо вооруженных повстанцев, чьи ряды дрогнули, и их перебили. Потом были разрушенные дома тех, кто им помогал, и вереницы бритоголовых пленников. Вопли женщин, которых оттаскивали в сторону, ухватив какую попало, и насиловали до смерти на обочине. Канавы, полные трупов.
После зверств Эннишмина и Нарала она поклялась не принимать участие в подобном. Поклялась Рингилу, успокаивая, что это был последний – последний, мать его! – раз.
А потом ехала через Ванбир и чувствовала привкус собственной лжи, словно та была пеплом, витающим в воздухе.
И теперь Джирал размышляет, не устроить ли то же самое в столице.
– Возможно, мой повелитель, нам стоило бы изучить новые тенденции в Цитадели и придумать, как побороть их с помощью законода…
– Да-да, Арчет. Я осведомлен, как ты любишь законы. Но ты только что собственными глазами видела, что нынче Цитадель воспитывает людей, которым не свойственен избыток уважения к потребностям цивилизованного общества.
– Тем не менее…
– Господи боже, женщина, да заткнись наконец. – Было невозможно понять, по-настоящему Джирал оскорблен или нет. – Я, знаешь ли, ждал от тебя большей поддержки, Арчет. В конце концов, он оскорбил тебя.
«Да, он оскорбил меня. Но лишь после того, как ты своим фальшивым замечанием про верных слуг дал ему повод подумать, что я в опале. Ты проложил перед Менкараком путь, который тот принял за мост, но это была лишь доска на борту корабля, которую ты выбил у надзирателя из-под ног, чтобы поглядеть, как он промокнет до нитки. Это все твои игры, Джирал, ты заставляешь нас соперничать ради собственной безопасности и развлечения. Но однажды ты выбьешь у кого-нибудь доску из-под ног, а он не упадет в одиночку. Схватит тебя за лодыжки, и вы рухнете оба».
– Простите, мой повелитель. Я, разумеется, глубоко благодарна за то, как вы защитили мою честь перед собравшимися придворными.
– Весьма надеюсь, что так и есть. Ты ведь знаешь, я не могу запросто перечить Цитадели. Между нами существует равновесие, и даже в самые спокойные времена оно весьма шаткое.
Она склонила голову. Любой другой поступок был рискованным.
– Да, повелитель.
– Ты им не нравишься, Арчет. – В голосе Джирала появились вздорные, нравоучительные нотки. – Ты последнее, что осталось от безбожников-кириатов, и это их злит. Правоверные предстают не в лучшем свете, когда сталкиваются с неверными, которых не получается разбить или унизить – ведь рано или поздно это начинает выглядеть как досадный маленький изъян в безупречном плане Господа.
Арчет бросила беглый взгляд на Ракана, но лицо капитана Престола Вековечного было бесстрастное. Если он и расслышал в словах императора признаки ереси, – а они были, – то никоим образом не показал, что это его беспокоит. А два часовых по обе стороны от трона оставались бесстрастными, словно каменные истуканы.
И все же…
– Возможно, повелитель, нам стоит поговорить о Хангсете.
– И в самом деле. – Джирал прочистил горло, и Арчет подумала, что на миг он показался почти благодарным за вмешательство. Интересно, насколько сильно он раскрылся в этой последней вспышке, сколько было жалости к самому себе в симпатии, сквозившей в словах «ты им не нравишься, Арчет»? Блистающий трон наделял императора жестокими потенциальными возможностями, но по сути власть Джирала была, выражаясь его же словами, шаткой.
– Мой повелитель, мы обсуждали…
– Да, я помню. Безумную Элит и ритуалы, которые она, по твоим словам, не выполняла. Что ж, к делу.
– Она их выполнила, повелитель.
– Как я и думал. Менкарак, при всех своих недостатках, не кажется мне лжецом. И это случилось по твоему наущению?
– Да, повелитель.
Джирал вздохнул и опять утонул в объятиях трона. Облокотился на ручку, подпер рукой голову и устало взглянул на Арчет из-под ладони.
– Видимо, в конце концов ты мне предоставишь удовлетворительное объяснение всего этого.
– Надеюсь, повелитель.
– Тогда не могли бы мы ускорить процесс? Потому что в данный момент я, похоже, слушаю признание члена моего ближнего круга в колдовстве и сотрудничестве с врагом Империи.
– Не было никакого колдовства, повелитель.
– Да что ты?
– Несомненно, Хангсет атаковала некая сила, имеющая в своем распоряжении технологии, которых нет у нас, и Элит считает, будто помогла ее призвать. Но ее участие в случившемся – самое большее, совпадение. Я уговорила ее повторить ритуалы, которые, как она думает, позволяют связываться с нападавшими, и, конечно, ничего не произошло.
«Это если не считать то, как у тебя мурашки по спине побежали, когда Элит стояла, прямая будто палка, перед грубым каменным изваянием на краю утеса в час перед рассветом, раскинув руки в подражание его терпеливой распятой позе, и звала, пела неистовое, неритмичное заклинание. И текучие северные слоги превращались в вопли, которые уносил яростный морской ветер, пока ты не перестала понимать, кто и какие звуки производит. Там ты услышала, как в песню вложили целую жизнь из страданий и скорби, Арчиди, и на секунду-другую – ведь правда? – тебе показалось, что холодная и жестокая сила может и впрямь ответить из-за завесы мрака и штормового ветра».
– Арчет, хватит уже. – Джирал покачал головой. – Само по себе это ничего не доказывает. Возможно, силы, которые она пыталась призвать, просто не заинтересованы в повторении. Хм? Колдовство – штука ненадежная. Ты сама это частенько повторяла. А Ракан и Шанта говорят, что разрушения впечатляющие, худшее, что им довелось видеть после войны. Кто вернется после такого успешного налета? Какой в этом смысл?
– Повелитель, а в чем смысл нападения на порт, защищенный гарнизоном, если ничего ценного чужаки не взяли и не продолжили наступление?
Джирал нахмурился.
– Это правда, Ракан? Ничего не взяли?
– Нет, ваше величество. Похоже, что так. Убранство домов нетронуто в той части, которую не уничтожил огонь. А в сейфах портового управления лежат слитки серебра, казначейские мешки с жалованием и несколько ящиков конфискованных ценностей – к ним никто не притронулся. – В бесстрастном голосе капитана Престола Вековечного скользнула тень эмоций, легкий намек на смущение. – Но все до единой двери были сорваны с петель, точно с помощью лошадиной упряжки.
– Следует понимать, – сухо проговорил Джирал, – что на нижние этажи портового управления упряжку протащить невозможно.
– Верно, ваше величество.
– Шанта? Ты можешь предложить какое-нибудь другое объяснение?
Морской инженер пожал плечами.
– Возможно, какая-то система блоков. Если закрепить их как надо…
– Спасибо, я так понимаю, это значит «нет». – Джирал помрачнел и опять посмотрел на Арчет. – Сдается мне, мы вернулись к колдовству, которого, как ты заявляешь, не было.
