– Можешь уходить, – проговорил он, чувствуя себя по-дурацки.
Ответом ему был лишь взгляд поверх одеяла, которое она напряженно сжимала. Неуклюжая поза обнажала одну ногу до бедра, часть ягодицы и талии – на бледной плоти, у тазовой кости, виднелось выцветшее пятно замысловатого клейма. Одеяло было ее единственной одеждой.
«Твою мать…»
Он оставил девушку в покое и, как машина, двинулся вдоль ряда клеток, ломая замки с нарастающей яростью, которая с каждым разом делала его более неуклюжим; болторез так и норовил выскользнуть из рук, точно обзавелся собственным разумом. Он все сильнее стискивал зубы и дышал тяжелее, а замки сопротивлялись, не желая ломаться, но в конце концов повисали на дверях, как сломанная конечность, или падали на пол, к ногам Рингила. Он не переставал трудиться, но с первой секунды отчетливо осознавал, что зря тратит время.
«Ну и что им делать, Гил? – спросил усталый голос рассудка в его голове. – Голые, сбитые с толку, одни посреди Эттеркаля. Снаружи они не пройдут и сотни ярдов, прежде чем какая-нибудь банда долбаных беспризорников их засечет».
«Заткнись».
«И даже если они доберутся до Тервиналы или до реки, даже если каким-то чудесным образом вернутся домой, и их не изнасилуют, не убьют и не похитят опять какие-нибудь мрази, что шляются по улицам в такой поздний час, будь они в мундирах или нет…»
«Я сказал, заткнись».
«…даже если их родные сами не были проданы с аукциона, не оказались на улице и их не выжили из города кредиторы, даже если они еще сводят концы с концами – кто сказал, что им захочется снова принять в семью этих бедолаг?»
«Да умолкни ты наконец!»
«Проблема в том, Гил, что их продали законно. Времена изменились, не забывай. Все так говорят – Хейл, и даже твой постельный дружок Миляга. Это дивный новый век. Они возвращаются домой, долг оказывается не возмещенным. Стража приходит за ними опять. Снова в Канцелярию, на аукцион, и все с начала. А маклеры еще и компенсацию взыщут с родственников, три шкуры с них сдерут».
«Я же сказал…»
«Ну да, в любом случае, воссоединение с семьями будет красивое, Гил – если кто-то из них вообще доберется до дома».
– Да заткнись ты на хрен!!!
Слова вырвались против воли и заметались внезапным эхом вопля, отражаясь от стен подземелья. Он с лязгом разломал последний замок и швырнул болторез в конец коридора. Рабы дрожали, стонали и жались по углам клеток. Никто из них даже не приблизился к порогу клетки.
«Видишь, Гил? Ты пошел против системы, – снова тот же рассудительный голос, почти голос Арчет, когда она в Эннишмине уговаривала его убрать кинжал от горла имперского командира. – Это, можно сказать, бесконечный поток врагов, с которыми тебе не справиться до конца своих дней. Если сожжешь Хейла, придется спалить Эттеркаль целиком. Видишь ли, эта шваль теперь действует в рамках закона. Сожжешь Эттеркаль – надо иметь дело с Канцелярией, Стражей и Каадовским Комитетом, мать его, и еще, скорее всего, с большинством кланов, что обосновались выше по течению реки.
Проклятье, Гил – в конце концов ты будешь вынужден спалить дотла весь Трелейн, чтобы от него и следа не осталось на гребаных болотах».
На краткий миг именно этого ему и захотелось. Этого, и больше ничего. Он почувствовал привкус старого железа во рту. Ощутил запах дыма.
– Оставайтесь тут. – Он услышал собственный голос со стороны. – Я поищу для вас одежду.
Он вышел из подземелья с клетками, поднялся по лестнице и зашагал по коридору, понятия не имея, как выполнит обещанное. Голос в голове теперь насмехался…
А потом, пересекая внутренний двор, он услышал вопль Гирша.
Это был крик ужаса и боли, достаточно громкий, чтобы далеко разнестись из подвала «веселых девиц», и достаточно зловещий, чтобы у Рингила зашевелились волосы на затылке. Этот звук породили не потуги Эрила на роль полевого врача – его причина не была близко к столь прозаичной.
Планы, размышления и сложности, с которыми он столкнулся – все испарилось, как речной туман в лучах утреннего солнца. Он понял, что произошло, и забыл об остальном. Будто встретился со старым другом или взял в руки старое, любимое оружие. Все просто. Простота как она есть: древний, чистый, стальной призыв, обращенный к смерти или чему-то, очень на нее похожему.
Он поднял руки и снова вытащил из ножен Друга Воронов. Широким шагом пересек оставшуюся часть внутреннего двора.
Понял, что ухмыляется.
Эрил встретил его на лестнице. Головорез-болотник взлетел по ступенькам, и лицо у него было таким перекошенным от паники, что еще пару минут назад Рингил бы не поверил, что подобное возможно. Эрил увидел Рингила и замахал ножом, как сумасшедший.
– Оно его сцапало! – заорал он. – Оно убило Гирша!
У Рингила по спине пробежал холодок.
– О чем ты?
– Это гребаный… призрак, болотный демон, это… – В глазах болотника отразился ужас от увиденного. Он попытался протиснуться мимо Рингила. – Оно вышло прямо из стены, мать его! Гирш выстрелил в него из арбалета, и болт прошел насквозь… да пропусти же меня наконец…
Рингил грубо толкнул Эрила ладонью в грудь и прижал к стене. Полоснул наискосок взглядом и вынудил болотника замереть на месте. Прошипел:
– Стоять! Бегство не поможет. Возьми себя в руки и расскажи, что случилось.
Впрочем, он уже знал, что. Других вариантов не было.
«Двенда».
Рингилу показалось, что из подвала донесся призрачный отголосок смеха. Трясущийся Эрил сглотнул, пытаясь совладать с эмоциями.
– Слышь, нам пора делать ноги, – произнес он дрожащим голосом. – С этой хренью драться нельзя, это колдовство. Стрела прошла насквозь, не остановила его, даже не коснулась! Оно светится синим.
– С чего ты взял, что это существо позволит нам сбежать?
И опять смех взлетел по ступенькам, на этот раз ему не показалось. Эрил содрогнулся.
– Это оно, – прошипел он. – Оно издает такие звуки.
Рингил заглянул в тесный лестничный проем. Места хватит, в лучшем случае, для драки на ножах, Другом Воронов размахивать негде. Он кивком указал себе за спину.
– Наружу. Если оно ходит сквозь стены, нам нужно пространство для маневра.
– Пространство? – Эрил сдавленно хихикнул. – Я же тебе сказал, болт прошел сквозь эту хрень. Как ты собираешься драться мечом?!
Не слушая его, Рингил поднялся на несколько ступенек и снова вышел во внутренний двор. Эрил последовал за ним, но было видно, что наемник почти сломлен, и рассчитывать на его помощь не стоит. Рингил уже видел такие лица у бесчисленного множества бойцов из Лиги и Империи – на побережье Раджала и в Демлашаране, когда пришли драконы. Глаза говорили обо всем. Люди – они как клинки, рано или поздно ломаются, и он сам не исключение. Но стоит взглянуть на тех, кем ты командуешь, и по глазам понятно, какой сталью придется орудовать, как ее выковали и закалили, сколько ударов она выдержит, если выдержит вообще.
