Это выл Ситлоу, призывая сородичей.
Рисгиллен не смотрела на Рингила, но ее улыбка стала шире. Она знала, что он за ней наблюдает, и что он наконец понял, где находится.
«Грядет битва, сражение сил, каких ты еще не видел».
Слова гадалки у Восточных ворот всколыхнулись в памяти, как холодный ил на дне реки. Какая уверенность звучала в ее голосе…
«Восстанет темный владыка».
Глава 26
«Мы пытались их остановить. Но они забрали ее».
Несколько долгих мгновений слова казались бессмыслицей. Ишгрим была подарком императора, и украсть ее можно было лишь с риском очень медленной и неприятной смерти после того, как до вора доберутся Монаршие гонцы – а они доберутся, поскольку иначе пострадают от Джирала сами. Она, конечно, длинноногая красавица, но разве мало таких среди рабынь-северянок? Если приспичило, любую можно купить в какой-нибудь портовой конторе дешевле, чем достойную лошадь, даже с учетом налогов – такие нынче времена.
«Да забудь ты об этом! – заорал в голове внутренний голос, взбудораженный крином. – Как они вообще пронюхали, мать твою? Император подарил ее только вчера. Никто не в курсе, что она тут. Даже ты сама все узнала лишь ранним утром».
Она обняла Кефанина, сбитая с толку невероятностью произошедшего.
– Кто? Кто, Кеф? Кто ее забрал?
В глотке у мажордома что-то булькнуло. Полученный в боях опыт мгновенно подсказал, что ранение не смертельное, но удар сильно оглушил. Арчет не знала, удастся ли добиться от Кефанина вразумительного ответа в таком состоянии.
– Одеяния… Цитадели, – с трудом выговорил он.
Фрагменты головоломки мгновенно сложились, как в цирке из дюжины ухмыляющихся клоунов с размалеванными физиономиями складывается живая башня.
Не Ишгрим – «…выкинь из головы эту бледную плоть, Арчиди, возьми себя в руки, мать твою…» – речь не о подарке императора.
Речь об Элит.
Менкарак: «Она неверная, северянка, поклоняющаяся камням, которая не приняла истинную веру, когда ей по-дружески протянули руку Откровения, и она упорно цеплялась за свои суеверия, пребывая глубоко в пределах нашей территории. Улики говорят сами за себя – она даже сорвала картаг с одежды, чтобы ослепить верных, среди которых обитает. Она погрязла в обмане».
Сочетание истеричных обвинений и притворных воззваний к закону отдалось звоном в голове Арчет, будто в ней перекатывался металлический шар. Легко догадаться, что ждет Элит, как только ее заведут в Цитадель…
– Давно? – прошептала она.
Кефанин снова потерял сознание.
Снаружи раздались шаги. Арчет мгновенно развернулась, в ее руке как по волшебству появился нож. В дверях застыл сбитый с толку мальчишка-конюх; ему в спину светило утреннее солнце.
– Моя госпожа, они…
– Давно? – заорала она.
– Я… – Он вошел, демонстрируя синяк под левым глазом и подсыхающую кровь под носом с той же стороны. – И получаса не прошло, моя госпожа. Точно не прошло.
Перед внутренним взором Арчет вспыхнула карта лабиринта улиц в южной части города. Кринзанц и ярость в крови, объединившись, высветили пульсирующим красным саму Цитадель и маршрут, который ее приспешники скорее всего выбрали, чтобы вернуться.
– Сколько их? – спросила она, уже спокойнее.
– Кажется, шестеро, моя госпожа. В одеяниях…
– Да, я знаю. – Советница императора спрятала нож и почувствовала, как подергивается мышца в щеке. – Приведи лекаря. Скажи, если Кефанин выживет, заплачу вдвое. Если умрет, выкину нахрен из города.
И умчалась прочь.
* * *
«Шестеро мужчин, в одеяниях Цитадели».
По забитым улицам верхом не проехать, разве что со скоростью пешехода. У Арчет не было ни мундира, ни дубины и свистка, ни тупой сабли, чтобы расчистить себе путь. И, конечно, так ее заметили бы за сотню ярдов.
Она срезала путь, свернув влево, и в безлюдном круто изгибающемся переулке понеслась что было сил. Нахлынуло облегчение: здесь царила прохлада. Пара куриц в панике сиганула из-под сапог, когда Арчет свернула за угол, но в остальном ей ничто не мешало. Выскочив на проезд Победы Всадника – такой многолюдный, что, ха-ха три раза, верхом не проедешь, разве что на телеге с товаром, – протолкалась сквозь толпу и добралась до отмытых добела каменных ступеней, ведущих на крышу таверны «Голова ящера». Там можно было осмотреться и сопоставить окружающую картину с картой в голове. А потом перескочить на другую сторону переулка и забраться на крышу базара, утыканную выпуклостями куполов-луковиц.
– Эй, туда нельзя поднима…
Она толкнула пузатого трактирщика на лежак, с которого тот начал подниматься. Шмыгнула мимо, подныривая и виляя между натянутыми веревками с бельем. Мельком увидела простирающиеся за висящими белыми простынями крыши и то, что располагалось вдали. «Точно, Арчиди. Думай». Базар. Ткацкий ряд. Лабиринт Хастреевых Закоулков. Если они отправились в Цитадель самым прямым путем, сейчас идут по проезду Пустынной Мудрости, в стороне от главного бульвара, под углом в сорок пять градусов. Чтобы выйти им наперерез…
Она подбежала к краю крыши, согнула ноги в прыжке и перескочила на плоский верх базара. Боль обожгла колени, но дочь Флараднама не остановилась. «Нет времени, нет времени». Обежав первый из луковичных куполов, она – вот дерьмо! – увидела перед собой широкий витражный световой люк. И…
Запнувшись, взмыла в неуклюжем прыжке, размахивая руками и ногами на лету.
Мельком увидела, как внизу движется толпа покупателей, похожая на рыб в красно-синем аквариуме, и представила себе, как разбивает стекло и падает им на головы…
Но все же добралась до другой стороны, перескочив край на считанные дюймы, приземлилась неуклюже, пошатнулась и отчаянно замахала руками, чтобы не рухнуть на спину, а потом…
Выпрямилась. Опять побежала, виляя между куполами и стараясь держать путь на Юго-Восток.
Все равно что нестись по вершине мира. Звуки города затерялись внизу, с неба падал блистающий меч солнечного света, а с западного направления веяло прохладой. Слева приближались высокие ряды домов, окаймляющие проезд Пустынной Мудрости.
Рынок у нее под ногами был одним из самых крупных в городе – даже уступая неохватному великолепию Имперского базара к северу от реки, он занимал несколько кварталов. По его крыше Арчет за считанные минуты одолела расстояние, на которое внизу ушло бы почти полчаса.
Добравшись до восточного края, она быстро пробежала вдоль водосточного желоба и, обнаружив стоящую внизу телегу с зерном, спрыгнула в нее. Кто-то испуганно выругался; боль обожгла зад, спину и бедро. Арчет перекатилась и встала, пошатываясь, утопая в зерне по лодыжки. На нее уставились какие-то мужчины.
– Это что еще за хрень?
