В качестве ведущей идейной основы экспериментаторства выступала педология, представлявшая собой возникшее на рубеже XIX–XX вв. течение в психологии и педагогике, в рамках экспериментальной психологии и обусловленное распространением эволюционных идей, разработкой прикладных отраслей психологии и экспериментальной педагогики. Выступая в качестве самостоятельной науки, педология в действительности представляла собой одну из разновидностей психоанализа 3. Фрейда. В распространении его в Советской России активную роль играл Л. Троцкий, считавший, что совмещение революционных подходов К. Маркса и 3. Фрейда к человеку и обществу способно породить по-настоящему нового человека и новое общество. Речь шла о тотальной переделке личности и формировании «сверхчеловека».
Действительно, в стране была создана целая сеть психоаналитических учреждений и институтов, занятых разработкой педологии. О том, как понимали тогдашние лидеры её значение, говорят их речи на первом Педологическом съезде 1928 г. Так, Луначарский заявил: «Педология, изучив, что такое ребёнок, по каким законам он развивается, тем самым осветит перед нами самый важный процесс производства нового человека параллельно с производством нового оборудования, которое идёт по хозяйственной линии». Ему вторил Н. Бухарин: «Нам сейчас свои силы нужно устремлять… на то, чтобы в кратчайший срок произвести определённое количество живых рабочих; квалифицированных, специально вышколенных машин, которые можно было бы сейчас завести и пустить в общий оборот». И опять-таки, как это созвучно современной установке на формирование людей «одной кнопки».
Несмотря на активность педологов, их идеология и применяемая ими школьная система оказались настолько чужды ценностям нашего народа, что они не смогли закрепиться на российской почве. Партийное руководство выявило в итоге крайне опасный характер их деятельности, охарактеризованной как издевательской и вредной, основанной на поиске негативных фактов и применении «инквизиторских методов». В конце 1920-х годов руководство страны осознало, что дела в образовании зашли в тупик, и всё руководство Наркомпроса во главе с А.В. Луначарским было смещено, а численность его аппарата была сокращена с 8,5 тыс. до 355 человек.
Началась реставрация русской школы, которая осуществлялась решительно и быстро. Надо отметить, что на возврате школы к дореволюционной гимназии настоял лично И.В. Сталин, взявший на себя руководство этим процессом, возглавив Отдел школ ЦК ВКП(б). С 1930 по 1936 гг. был принят целый ряд Постановлений ЦК ВКП(б) и СНК СССР, в силу которых стало возможно восстановление традиционного образования. Как пишет исследователь И.П. Костенко, «новшество было одно — идеологизация гуманитарного образования, но она не коснулась естественнонаучного, которое вернулось к дореволюционным формам, программам, учебникам и методике»
[288]. Что касается педологии, то этому масштабному эксперименту конец был положен Постановлением ЦК ВКП(б) «О педологических извращениях в системе Наркомпроса» от 4 июля 1936 г.: педология была ликвидирована и на уровне теории, и на уровне практики, а все педологические учреждения и факультеты были закрыты, как и сама специальность.
В результате принятых мер было введено всеобщее обязательное начальное обучение, стали переходить к всеобщему обязательному обучению в объёме школы-семилетки в промышленных городах, была развёрнута сеть пединститутов и педтехникумов, были установлены пять степеней оценки успеваемости и началась разработка обязательных для всех школ норм оценки.
Благодаря сочетанию социальных достижений с традициями русской гимназии, советская школа, как пишет исследователь С. Кара-Мурза, «воспитала уверенных в себе, духовно свободных людей с широким кругозором и внутренним достоинством. В боевой обстановке выявилась суть единой общеобразовательной школы, не делящей людей на массу и элиту»
[289].
Именно на этой основе в годы Великой Отечественной войны были сформированы все лучшие черты, отличавшие в последующем советское образование. Как это произошло?
Первые два года войны оказались для системы образования, как и для других сфер жизни, самыми тяжёлыми. На фронт были мобилизованы руководящий состав органов просвещения, директора школ, часть учителей, большинство выпускников. В силу этого к руководству пришло много новых, случайных людей, а часть работников оказалась в растерянности и проявляла пассивность. В результате в ряде районов началась самоликвидация учреждений Наркомпроса не только в прифронтовой полосе, но и в глубоком тылу. В феврале 1942 г.
правительство мобилизовало в промышленность и строительство 3 млн. гражданского населения РСФСР, в том числе 1,8 млн. подростков. В итоге в 1941–1942 гг. 25 % учеников не посещали занятия. Резкое уменьшение числа учащихся старших классов влекло за собой угрозу общего недостатка рабочих кадров со средним образованием.
В этой экстремальной ситуации, в середине 1942 г. принимаются два правительственных постановления, содержащие новую концепцию работы системы народного образования страны, приспособленной к военным условиям. Речь шла о вовлечении в школы всех детей школьного возраста, при этом школьные курсы стали тесно связаны с военной жизнью, а содержанию образования был придан более практический характер. В соответствии с временным планом в 1942/43 учебном году была обеспечена углублённая подготовка учащихся к обороне страны. Был введён предмет «Военное дело», программа которого включала строевую, лыжную, огневую и противохимическую подготовку, изучение стрелкового оружия, техники рукопашного боя, военно-санитарного дела. Создавались учебно-производственные мастерские для практической деятельности.
В связи с этим встал вопрос и о возвращении раздельного обучения и воспитания мальчиков и девочек, ликвидированного в 1918 г. Впервые об этом заговорили ещё до войны, в 1941 г., но к решению его перешли после разгрома немецких войск под Москвой, когда была устранена нависшая над страной угроза катастрофы.
Вводили раздельное обучение постепенно и поэтапно. В октябре 1942 г. в соответствии с постановлением Совнаркома СССР оно было введено в начальной школе и на занятиях по допризывной военной подготовке, на которых эта дисциплина изучалась по различным программам для мальчиков и девочек начиная с пятого класса. А в мае 1943 г. обучение стало раздельным в средних школах.
Согласно инструкции Наркомпроса РСФСР, каждая мужская или женская школа была обязана иметь отдельное учебное здание, как и дореволюционная классическая гимназия, считавшаяся элитным средним общеобразовательным учебным заведением. Советские школы также стремились сделать в некотором смысле элитными, образцовыми по сравнению с обычными совместными. Они должны были иметь всё необходимое военноучебное, спортивное и лабораторное оборудование. При этом в мужских учебных заведениях, учитывая специфику профессиональной ориентации юношей того времени, предполагалось значительно увеличить лабораторные и практические работы по физике, химии, биологии. Показательно, что мероприятия по переводу мальчиков и девочек в разные школы курировал лично председатель Совнаркома РСФСР А.Н. Косыгин
[290].
