При всем при том дядька был весьма колоритным. Запоминающимся. Особенно этими своими бакенбардами, поразительно подвижным лицом, на котором едва-едва начали проступать глубокие морщины, и невероятно живыми, цепкими, умными глазами, в которых при виде наших неприятностей на краткий миг вспыхнуло неподдельное злорадство, однако очень быстро сменилось искренним беспокойством.
Возле него на облучке сидел вихрастый мальчишка – такой худой, что, кажется, живот уже к спине прилип. Скуластый, глазастый, смуглый от загара, с голым пузом и босыми пятками. А рядом виднелся еще один пацан… хотя нет, уже не пацан, а юноша. Лет шестнадцати, наверное. Такой же худой, смуглый и черноволосый, хотя внешне он совершенно не походил ни на хозяина, ни на первого постреленка, ни на еще одного мальчишку, умело управляющегося со второй повозкой. Наверное, просто участник труппы. Скорее всего, акробат или гимнаст – вон какие мышцы проступают под рубахой. Да и сила в нем определенная чувствуется. Так что не приживалка парень. Точно, не приживалка.
Я перевела взгляд чуть дальше и тихо хмыкнула, подметив еще одну мужскую физиономию, которая единственная смотрела на меня не просто с любопытством, а, кажется, даже с восторгом. Правда, неявным, тщательно скрытым, но все равно – горящие неподдельным интересом голубые глаза говорили о многом. Как и поспешная попытка пригладить пятерней непослушные волосы соломенного цвета и такое же суетливое движение, которым незнакомый молодой парень попытался заправить на место вылезшую из штанов рубаху.
Хм. Забавно. Похоже, на меня пытаются произвести впечатление?
Кстати, внешне парень оказался очень даже ничего – подвижный, как ртуть, ладно скроенный, явно не теряющийся перед обстоятельствами. Решительный. Чуть нагловатый. Не лезущий за словом в карман. Еще и лицо приятное – чуть вытянутое книзу, худощавое, с крохотными конопушками на носу, открытое, с правильными чертами, немного смешливое, хотя отнюдь не язвительное.
А вот выглядывающая из второй повозки белокурая леди почему-то выглядела недовольной. Вон как бровки подведенные насупила. Вон как сверлит тяжелым взглядом прихорашивающегося красавчика, да еще так яростно вцепилась в край качающейся повозки, будто уже представила, что это – соломенные волосы вьюноши. Сама пышнотелая, но не слишком. Грудь – как боевое знамя – гордо выставлена вперед. Лицо кругленькое, губки бантиком, уже готовые надуться при первом признаке обиды, глаза большие, выразительные, а вьющиеся светлые локоны спускаются почти до плеч. Мне, честно говоря, с моей нынешней прической до нее ой как далеко. Но ее это, видимо, не смущает и в данный момент гораздо больше беспокоит не моя необычная внешность, а устремленный на меня жадный взгляд из первой повозки.
Что любопытно, ее соседка вела себя гораздо спокойнее, да и на торопливо одергивающего рубаху парня смотрела со снисходительной, какой-то понимающей улыбкой. Сама стройная, отлично сложенная и с виду очень гибкая. Тонкие брови, томные черные глаза, прячущиеся за настоящим забором из пышных ресниц, смуглая от рождения кожа, ярко-красные губы… красотка. Что ни говори, а красотка.
Интересно, а чьи-то это волосатые ноги торчат рядом с ее красной юбкой?
Я присмотрелась повнимательнее и мысленно присвистнула: ничего себе! Ну и здоровый же должен быть мужик, чтобы не поместиться в двухметровой повозке целиком! Вон как далеко лапищи свои выставил. И не стесняется перед прохожими босыми пятками сверкать, как семилетний пацан. Даже если считать, что его голова не касается переднего борта, а ноги он выставил наружу из врожденной вредности, все равно – товарищ внушительный. Да и размеры ступней меня, если честно, впечатлили. Просто Биг Фут какой-то. Настоящий гигант.
Закончив с осмотром и придя к выводу, что больше в труппе никого нет, я снова повернулась к «дядьке» и настороженно замерла, прикидывая про себя варианты развития событий на тот случай, если он вдруг не захочет проявить интерес к нашим проблемам и безразлично проедет мимо. К счастью, срочно придумывать ничего не потребовалось: едва поравнявшись с местом недавней аварии, хозяин сам натянул поводья, заставив серую невзрачную лошадку с облегченным вздохом остановиться, и первым спрыгнул на землю.
Убедившись, что мое вмешательство не требуется, я успокоенно отвернулась и принялась мерно помешивать суп, в который только-только засыпала крупу. Однако краем глаза все же поглядывала за тем, как следом за первой возле нас остановилась и вторая повозка, а колоритный «дядька» неторопливо подходит к нашей несчастной телеге и сдержанно о чем-то спрашивает у пыхтящих от усердия парней.
Мейр, словно только сейчас увидев, что у нас появились гости, сперва сделал удивленное лицо, потом сокрушенно развел руками и махнул куда-то в сторону дороги, где осталась проклятая ямка. Эррей и Дей дружно сплюнули, не смущаясь благородным происхождением, и раздраженно продемонстрировали треснувшую ось. Лок, мирно дремлющий у моих ног, заинтересованно приподнял мохнатое ухо, явно прислушиваясь к разговору. А Лин очень грамотно сделал вид, что ему все по барабану, кроме густых кустов и сочной травы под копытами.
Какое-то время ребята вполголоса общались с незнакомцем, видимо, объясняя наши затруднения и сетуя на плохую дорогу. Тот в ответ важно покивал, со знанием дела оглядел покореженную деталь, затем покачал головой, явно считая, что поднять телегу на колесо нам больше не удастся. А потом неожиданно вернулся к своим и достал откуда-то грубо сколоченный ящик, из которого торчали непонятного вида инструменты.
Я приятно удивилась: надо же, как мило. Кажется, нам решили помочь?
– Гайка? – вдруг решил «проснуться» Родан.
– Да, дедуль? – незамедлительно отреагировала я, со всем возможным вниманием повернувшись к «дедушке».
– Милая, кто там? Что опять за шум?
– У нас гости, дедушка, – тоном заботливой внучки отозвалась я, продолжая помешивать суп.
– Какие? Откуда? Ну-ка, помоги-ка мне сесть.
Я немедленно отложила ложку и, подойдя к вредному Хасу (блин! Сам бы сел! Не переломился бы, зараза!), присела возле него на корточки, предусмотрительно подобрав длинный подол (да, я уже успела переодеться в платье, как и положено простой незнатной девушке), а затем подхватила послушно закряхтевшего «дедулю» под спину и, глядя в его нахальные, полнящиеся откровенным весельем глаза, помогла присесть.
– Спасибо, милая, – не сдержавшись, хрипло закашлялся Родан.
Вот же гад. Весело ему, видите ли, что я должна его за ручку поднимать и откликаться на каждый чих. Но такова (чтоб ее!) роль. Приходится соответствовать. Правда, я все-таки не удержалась и с повышенной заботой погладила обнаглевшего «дедушку» по голове, ненароком растрепав длинные седые прядки и «случайно» уронив их ему на лицо. Так, как он ужасно не любил. Особенно с тех пор, как Дей отрастил ему эту роскошную шевелюру и выбелил ее (на время, конечно же) до состояния полной седины.
Тихонько свредничав, лихо ему подмигнула и, поймав уже недовольный взгляд (а нечего было выпендриваться!), отошла обратно к котелку.
