Задумчиво наблюдая за мной, Койел произнёс:
– Прости…
Подавившись от крайнего изумления, я закашлялась и, едва дыша, вытаращилась на вервульфа. Тот хладнокровно приподнялся, постучал меня по спине и уточнил:
– Лучше?
Не в силах произнести ни слова, я кивнула и, отложив в сторону едва не прикончивший меня недоеденный пирожок, настороженно уставилась на вервульфа.
– Хотелось бы точно знать, за что именно ты просишь прощения, – напряжённо поинтересовалась я. – За то, что сделал из Дэпа грушу для битья или за поцелуй?
– Глупости, – передёрнул вервульф могучими плечами. – Я не извиняюсь без причины.
– А это недостаточные причины, по-твоему?! – изумилась я и, одёрнув себя, постаралась спокойно выяснить, в чём именно винит себя отмороженный на все уши хищник. – Тогда расскажи, что тебя заставило произнести то, на что твой язык, я думала, в принципе не способен…
Тут я посмотрела на его губы и, ощутив, как по спине прокатилась волна жара, испуганно прижала руку ко рту: Найка, следи за словами! Разумеется, от Койела моё смущение не утаилось. Вервульф коротко ухмыльнулся и, опершись локтями о стол, положил подбородок на переплетённые пальцы. В этом положении глаза наши оказались на одном уровне, и я, столкнувшись взглядом с Койелом, откинулась на спинку стула.
– Прости, – снова повторил Койел, казалось, незнакомое ему слово, – что я отравил тебя.
Я растерянно моргнула:
– Что? Отравил? – Посмотрела на недоеденный пирожок и гулко сглотнула. Уточнила с недоумением: – А чем?.. Нет! А зачем?!
Койел усмехнулся и отвёл глаза. Я пристально смотрела на вервульфа в ожидании ответа, но так и не дождалась. Непонимающе помотала головой и осторожно взяла пирожок. Принюхавшись, теперь уловила помимо запаха мяса и мёда тонкий аромат травяной смеси. Чем-то похожим веяло от Воильи, когда я встречалась с подругой после кружка зельеварения. О чём же волчица тогда с восторгом рассказывала? Я думала о Земко и не слушала её… А зря.
– То есть не желаешь говорить, что это за отрава и зачем ты мне её дал? – сухо уточнила я. Волк даже бровью не повёл, и я нервно усмехнулась: – Ты с первого дня издеваешься: подначиваешь, дерёшься… А теперь ещё целуешь и травишь! Чего ты добиваешься?!
Вервульф обернулся и, наградив меня тяжёлым взглядом, холодно уточнил:
– А ты не догадываешься?
Резко поднялась и бросила:
– Неужели я так сильно обидела тебя, что ты считаешь своё поведение правильным? – Коротко усмехнулась и посмотрела на вервульфа сверху вниз: – Да ты даже влюблён в меня не был! Это всё Душановское зелье, но ты мстишь за отказ. Я очень сильно разочарована в тебе, Койел. Думала, ты изменился… О да! – невесело хохотнула: – Точно изменился! Только не в лучшую, как оказалось, сторону. Хорошо. Если твоё примятое Дэпом эго так сильно чешется, можешь и дальше издеваться надо мной, но я не позволю переносить неприязнь ко мне на всех нестандартных. Я объявляю войну вульффаку!
И, развернувшись, бросилась к выходу. Нужно срочно разбудить Воилью и спросить про последние зелья, которые они делали в своём кружке.
Уже у дверей услышала насмешливое:
– Да что же ты, недогадливая какая?
Замерла на миг и, мотнув головой, – снова издевается! – побежала дальше. Перескакивая через две ступеньки, про себя честила Койела на чём свет стоит. Вот уж не догадывалась, что вервульф настолько мстителен! Нет, ну мало ему «тренировок», не удовлетворяет и навешивание штрафных на любой маломальский проступок, он ещё и целу… травит! Это уже ни в какие ворота не влетает! Даже с Дэповского размаха!
Вломилась в комнату волчиц и, проигнорировав испуганный вскрик соседки Воильи, бросилась к подруге. Затрясла спящую волчицу за плечо:
– Эй, проснись!
– Да, конечно, тич Одан, – не открывая глаз, пробормотала волчица, – завтра же сдам доклад о воздействии хвостовиляния на расположение к себе собеседника…
– Воилья, отбрось хвосты, поднимайся! – нетерпеливо тянула я.
– Рада бы отбросить, – зевнула ещё не проснувшаяся подруга, – но я не ящерица… да и без хвоста замуж никто не возьмёт… А вообще, мысль. До лесу это замужество, в магистратуру бы пролезть… – И, снова смыкая веки, добавила мечтательно: – Там и без хвоста хорошо.
– Ёжики дремучие, – встряхнула я сонную подругу. – Да проснись же ты! Меня отравили! Только ты можешь помочь.
– Что?! – встрепенулась подруга и, вцепившись в мои плечи, осмотрела меня ошалевшим взглядом. – Глаза не красные, язык не обложен, кровью не кашляешь… Ты точно отравлена?
Я уселась рядом с подругой на кровать и протянула ей половину пирожка:
– Ты мне скажи! Койе… – Покосилась на любопытную соседку и поправилась: – То есть, на кой один наш общий знакомый заявил, что вот это отравлено?
Воилья взяла пирожок и осторожно принюхалась. Я немного завидовала волчьему чутью. Хотя оно и подводит порой (Койел не сумел вовремя унюхать, чем именно нас «угостил» Душан), но очень удобно по одному лишь запаху распознавать состав зелья. Потому-то и не присоединилась к кружку… Что мне там делать, если, по словам Воильи, по моему носу «вербер потоптался»? Я соглашалась, но жалела, что пресловутый медведь не до конца отбил мне нюх…
Вспомнив притягательный запах, который исходил от Койела, недовольно скрипнула зубами. Ни за что никому не признаюсь, что всё ещё нравится, как пахнет от вервульфа, а то снова будут обвинять, что я истинная пара волка. Что чушь буро-медвежья, ибо я не зверь ни в одной из ипостасей! Да и Койел теперь лишь посмеётся и, получив дополнительный козырь, будет ещё сильнее донимать меня.
Прижав ладони к горящему лицу, откинулась спиной на кровать Воильи и застонала. Вот бы сейчас увидеть Земко! Одно присутствие единорога вселяло в меня силу и уверенность в себе. А сейчас, лишившись его незримой поддержки, я ощущала себя зверем, у которого выдернули хребет.
Воилья бесцеремонно потянула меня за ухо и, когда я поднялась, быстро и тщательно осмотрела и даже обнюхала меня.
– У меня две новости, плохая и хорошая, – загадочно ухмыльнулась Воилья, и я насторожилась. Рогила, соседка подруги по комнате, с любопытством вытянула шею. – Хорошая – в пирожке отравы нет! Плохая – ты действительно отравлена.
– Как это? – опешила я и, схватив пирожок, снова принюхалась: – Я же чую, что там травки какие-то есть…
– Есть, – кивнула Воилья. – И не какие-то, а тимьян, мелисса и базилик. И они не могут отравить, даже если ты только ими будешь питаться.
– Я не единорог и это не ем, – невольно поморщилась я и отмахнулась: – Да что же это? Почему ты решила, что я отправлена, если в пирожке яда нет? И как он меня отравил, если я больше ничего не ела…
Прикоснулась пальцами к губам и застыла. По спине прокатилась волна мурашек, во рту пересохло, а в ушах зазвенело. Так вот зачем волк поцеловал меня! Вот же… Сжала кулаки, не замечая, как сминается пирожок, как вываливаются сквозь пальцы кусочки мяса. Захотелось сжать шею Койелу, желательно руками Дэпа… Что мы и сделаем завтра же утром. Нет, прямо сейчас… Вдруг я не доживу до завтра?
