Услышав утробный рык Койела, я поняла, что перестаралась. Вервульф бросился на меня со скоростью разъярённой гадюки, и я выставила шест. Мысль мелькнула быстрее молнии. Либо сделаю это сразу, либо… некому будет делать. Резко кинулась в обманный уклон, повернулась вокруг себя и, поднырнув под разрезавший воздух шест Койела, нанесла удар. Моя палка с треском обрушилась на колени вервульфа. В стороны полетели обломки, Койел кубарем покатился по земле, а я так и осталась на корточках.
Наступила тишина. В окружении неподвижных и очумевших от произошедшего оборотней я посмотрела на распластавшегося вервульфа и вздрогнула: я победила?! Как так? Да, я использовала самый сложный приём из тех, что записал Койел, но вервульф исполнял его мастерски! А я… два дня без сна, едва соображая и с трудом удерживая шест… одолела волка?
Опираясь на обломок палки, поднялась и неровными шагами приблизилась к Койелу. Зарывшись пальцами в землю, он сжимал грязь и, казалось, сдерживал болезненный стон. Я поспешно отвела взгляд от расплывающегося под коленом на брюках кровавого пятна. Должно быть, осколок шеста поранил Койела, его срочно нужно доставить к Фулле. Придушив волну сочувствия, я опустилась перед Койелом на корточки и, подцепив пальцами кулон, усмехнулась:
– Заберу на память о первой победе профсоюза!
Койел порывисто схватил меня за запястье, не давая сорвать кулон с его шеи, да дёрнул на себя за руку так, что я едва не повалилась на вервульфа. Удержавшись на ногах, застыла почти нос к носу с волком и заглянула в его оранжевые глаза.
– Что? Нельзя? – тихо уточнила я. – Его же тебе Земко дал? А теперь я заберу!
– Нельзя, Найка, – одними губами проговорил Койел. – Это опасно для тебя…
– Ты опасен для меня, – пробормотала я, понимая, что не могу оторвать взгляда от этих самых губ. Слова вырвались будто сами собой: – Так притягательно опасен…
Ноздрей коснулся горький аромат трав, голова закружилась, и я почти утонула в оранжевых всполохах радужки глаз волка.
– Что, нестандартная, – ехидно уточнил Койел, – нравится быть сверху?
– А? – рассеянно переспросила я, не понимая ни смысла сказанных Койелом слов, ни почему засмеялись окружившие нас оборотни. – Нравится что?
Голова кружилась всё сильнее, перед глазами плясали радужные круги, а сердце сладко замирало, когда вервульф что-то произносил: его губы так красиво двигались. Хотелось ощутить их, попробовать на вкус, раствориться в них… Неужели Койел мне так нравится? Но как же Земко? Даже мысль о единороге сейчас не смогла удержать меня на краю пропасти. Я подалась вперёд, но Койел неожиданно отстранился.
– Не приняла зелье? – нахмурившись, спросил он и попытался подняться.
Мышцы на его торсе напряглись, цепочка кулона натянулась, я, всё ещё удерживая кулон, покачнулась и, не устояв, повалилась на вервульфа. Губы наши соприкоснулись, и я прикрыла веки, желая ощутить Койела, впитать, дышать только горечью трав.
В мои плечи кто-то вцепился, меня оторвали от вервульфа и поставили на ноги. Я обернулась, не понимая, ни кто я, ни что здесь делаю, и увидела перед собой мрачное лицо Уэнди. Судя по озадаченному взгляду нестандартной, бабочка усомнилась в моём здравом уме. Да я и сама усомнилась!
Теперь, когда расстояние между мной и Койелом увеличилось, голова немного прояснилась и обрушилось осознание произошедшего. Я только что при всех поцеловала Койела? Точно спятила! Щёки ожгло, даже уши вспыхнули от стыда. Отвела взгляд от поднимающегося вервульфа и заметила неподалёку Росаю. Сердце пропустило удар: в руке единорожки серебрился бегунок и, судя по довольному выражению на смазливом личике, девчонка всё записала!
Грудь словно сжали раскалённые клещи, стало трудно дышать. Не поддаваясь растущей панике, я высвободилась из рук Уэнди и вскинула подбородок. Надо спасать репутацию… нет! Кролики лысые с репутацией. Надо повернуть случившееся на пользу профсоюзу. Я же только что победила! Широко улыбнувшись, подняла руки и крикнула:
– Первая победа за нестандартными! – Уронила руки и расхохоталась: – Балл профсоюзу, а студсовету утешительный приз. Следующий поединок. Претенденты, выходите!
– Мне понравилась идея с утешительным призом, – выступил из толпы черноволосый вервульф. – Особенно то, что удовольствие обоюдное. Я готов! Где же моя будущая проигравшая?
– Я здесь, красавчик, – иронично отозвался Урвук и сложил губы трубочкой. – Хочешь утешительный аванс?
Вервульф сразу спал с лица и под дружный хохот направился к стойке шестов. Завязался бой, но мой взгляд то и дело возвращался к Койелу, которому забинтовывали повреждённую ногу. Что-то нервировало меня даже сильнее поцелуя, и я снова и снова проигрывала в голове наш короткий поединок. Когда толпа оборотней разразилась аплодисментами, – Урвук одолел волка! – я решительно направилась к вервульфу. Ткнула его в грудь указательным пальцем:
– Ты! – зло посмотрела в оранжевые глаза и прошипела: – Ты же поддался мне! Зачем?!
По губам Койела скользнула змеиная улыбка, и по моей шее побежали мурашки. Вервульф положил руку на мою ладонь, прижимая её к своей обнажённой груди, и спросил:
– Не догадываешься? С удовольствием поясню. Ты одолела меня, Найка. Помнишь, в каком случае вервульф слаб перед женщиной? А ещё тебе нравится мой запах…
Ладонью я ощутила сильное и размеренное биение его сердца. Как назло, приятный горьковатый аромат снова коснулся моего обоняния, и я жадно потянула носом воздух.
Вервульф приподнял брови и посмотрел иронично, а я помотала головой. Нет, не может быть, что мы с вервульфом истинная пара! Я люблю Земко. А Койел… он же просто друг. Внутренний голос противно пищал про друга, которого я при всех поцеловала, но я придушила эту мысль в зародыше. Вервульф сам намекал на магическое воздействие, даже зелье давал… Но я не поверила и понесла Фулле. А ещё Койел поддался, и нет сомнений, что это действительно так. Но зачем?
Взгляд упал на кулон Росаи, и я быстро повернула голову. Заметив, что единорожка всё ещё держит бегунок в руке и не отрывает от нас жадного взгляда, нахмурилась. В центре этой головоломки её кулон. Проклятая вещица всему виной! Улыбнувшись, прильнула к Койелу и провела пальчиком другой руки по груди вервульфа, вызвав возбуждённый гвалт в толпе оборотней. Народ был счастлив оказаться свидетелем страстного «примирения» профсоюза и студсовета.
– Ты прав, – проворковала я и преданно заглянула в глаза вервульфу. – Я победила, а значит, – потянулась к его лицу, – ты мой!
Койел замер в ожидании прикосновения, но я быстро схватила кулон и изо всех сил рванула его: цепочка разлетелась. Вервульф судорожно вдохнул и, вытаращив глаза, побелел как мел. Прошептал:
– Что же ты наделала?
И, закатив глаза, рухнул на землю. Я уставилась на кулон, от которого по запястью словно молнии расходились. Вскинула голову, но на том месте, где только что стояла Росая, девушки уже не было.
