После ареста председателя КГБ Владимира Александровича Крючкова наше ведомство с августа 1991 по январь 1992 года возглавлял Вадим Бакатин.
Спустя годы Бакатин открыто заявлял, что его на эту должность назначил Горбачев с целью, согласованной с Ельциным, разрушить КГБ и всю систему государственной безопасности. Развал страны привел и к развалу единой системы органов КГБ.
КГБ СССР расчленили, выделив из его состава КГБ Российской Федерации, а по мере выхода союзных республик из состава СССР республиканские органы безопасности превращались в самостоятельные структуры, подчиненные не союзному КГБ, а руководителям новых государственных образований на территории нашей Родины.
Из центрального аппарата КГБ вышло и пустилось в самостоятельное плавание Первое главное управление (внешняя разведка) — она стала самостоятельным ведомством, Восьмое и Шестнадцатое управления образовали Комитет правительственной связи (позднее ФАПСИ), Девятое управление стало Управлением (затем Службой) охраны Президента, Пятнадцатое управление преобразовалось в Главное управление специальных программ.
Из подчинения КГБ были также выведены войска спецназа и пограничные войска.
Таким образом, задачи, поставленные Горбачевым и Ельциным перед Бакатиным по уничтожению КГБ как единой структуры, были выполнены к декабрю 1991 года. В соответствии с законом «О реорганизации органов государственной безопасности» КГБ СССР был упразднен и вместо него создали: Межреспубликанскую службу безопасности (МСБ), Центральную службу разведки и Комитет по охране государственной границы.
Бакатина, как руководителя МСБ, профессиональные вопросы деятельности КГБ мало интересовали. Он, со слов очевидцев, сталкивавшихся с ним, был груб и безапелляционен с подчиненными, любезен с западными дипломатами и новоявленными российскими демократами.
Внутри самого КГБ начались чехарда и сплошные сокращения, в том числе и финансирования, пошли процессы расформирования и преобразований.
Руководящий и оперативный составы управлений КГБ выводились за штаты — освобождались от занимаемых должностей и вновь назначались на должности, но не все, а только после персонального их утверждения на заседаниях каких-то комиссий, в работе которых принимали участие депутаты из числа так называемых демократов и правозащитники, которые свободно разгуливали по зданию КГБ, что в предшествующие годы даже представить себе было невозможно.
Ставленник Бакатина из числа новоиспеченных демократов Евгений Севастьянов, назначенный в сентябре 1991 года начальником московского управления КГБ, предлагал вообще отказаться от методов агентурной работы, всех видов прослушивания и наружного наблюдения.
На Бакатине лежит ответственность и за уход из КГБ многих ветеранов-профессионалов, и за развал агентурной сети КГБ.
Но больше всего Бакатин прославился своим щедрым подарком американцам — передачей им схемы установки спец-техники в новом здании посольства США в Москве в Большом Девятинском переулке.
Американцы многие годы с нетерпением ждали переезда части посольства США в новый комплекс, который начал строиться в Москве еще в 1979 году. Но переселение затянулось на долгие годы из-за обвинений со стороны Администрации, Госдепартамента и спецслужб США в адрес КГБ СССР в установке в посольстве аппаратуры прослушивания и поднятой на этой волне в СМИ и на межгосударственном уровне антисоветской пропагандистской кампании.
Спецслужбами США были организованы всеобъемлющие дорогостоящие поисковые работы в новом здании с использованием новейших технических средств (томографов), но специалисты ничего не смогли обнаружить, разобраться с волновавшей их проблемой проникновения КГБ в посольство.
По дипломатическим каналам и по линии спецслужб вопрос внедрения спецтехники в новое здание посольства США в Москве неоднократно поднимался американцами, но им официально заявлялось, что в новом здании, после того как там начались поисковые мероприятия, все работы нами были прекращены, что соответствовало действительности, и что им ничего не угрожает.
И на этом фоне Бакатин преподнес американцам бесценный подарок — передал изумленному такой щедростью послу США в Москве Роберту Страуссу семьдесят листов эскизов мест установки прослушивающих устройств в посольстве США.
Я помню, каким расстроенным накануне того события вернулся от Бакатина Красильников, рассказавший, что тот категорически отказался провести официальные двусторонние переговоры с американской стороной по поводу спецтехники в здании посольства США в Москве.
Бакатин, по словам Красильникова, заявил, что в переговорах нет необходимости, так как у него имеется формальная санкция Горбачева на передачу этих документов американцам, а также устное разрешение, полученное по телефону от Ельцина.
Горбачев с Ельциным в своем желании понравиться американцам не остались в стороне от предательства своих спецслужб, пошли на поводу у Бакатина, санкционировали в нарушение закона передачу американцам сведений, составлявших государственную тайну.
Свое фактическое предательство Бакатин аргументировал ссылкой на заключение технических специалистов, не согласованное ни с разведкой, ни с контрразведкой, о том, что аппаратура в здании посольства США в Москве уже не работоспособна, якобы не секретна, устарела, выведена из строя и обнаружена американцами.
Тем самым он в одностороннем порядке, даже не рассекретив переданные американцам документы, пошел на беспрецедентный в истории взаимоотношений иностранных спецслужб шаг, грубо нарушив незыблемый принцип взаимности.
Бакатин рассчитывал на то, что американцы в ответ отдадут нам информацию о многочисленных прослушивающих устройствах, к тому времени уже внедренных ими в квартиры и офисные учреждения советских дипломатов в Вашингтоне, но этого не произошло и не могло произойти.
Как и следовало ожидать, надежды Бакатина на компромисс с США и на передачу в ответ на его «жест доброй воли» нам в КГБ чертежей ФБР и АНБ, завершивших к тому времени установку и налаживание своей современной системы прослушивания в новом здании посольства СССР в Вашингтоне, полностью провалились.
Я никогда не забуду мою единственную встречу с Бакатиным, состоявшуюся в его день рождения, 6 ноября 1991 года, в здании КГБ на Лубянке.
В тот вечер я находился по окончании рабочего дня в своем кабинете на восьмом этаже и готовил на пишущей машинке какой-то документ, при этом дверь, соединяющая кабинет с коридором, из-за духоты была открыта.
Неожиданно ко мне в комнату вошел Бакатин, кабинет которого был расположен на четвертом этаже, с вопросом, почему у меня открыта дверь и кто я такой. (Перед этим, как выяснилось, Бакатин побывал в кабинете Красильникова.)
Я встал и представился, назвал свою должность — заместитель начальника первого отдела, начальник первого отделения Второго главного управления КГБ СССР.
Следующий вопрос со стороны Бакатина был таким: «Каковы ваши служебные обязанности?»
