На сей раз мы не задавали вопросов. Я была слишком занята – двигалась зигзагами, старалась перехитрить Мириай, используя ее собственную победоносную тактику. Когда она кашлянула, я подняла глаза от доски и увидела, что она вот-вот заберет мою последнюю красную пешку.
– Теперь, – проговорила Мириай, – перейдем к самому важному вопросу.
– Ты о чем?
Она помедлила, пытаясь удержаться от смеха: ей снова удалось меня победить:
– Что ты скажешь господину Картье, когда он спросит, почему у тебя синее лицо?
Глава 4. Три ветви
В понедельник утром я первой появилась в библиотеке, ожидая пока Цири и Картье придут на урок. Несмотря на старания Мириай вкупе со скипидаром Орианы, на моем лице еще лежала синеватая тень. Я решила распустить волосы и занавесить ими лицо. Локоны змеились по моей груди, длинные и капризные, красно-каштановые, казалось, они защищали меня, скрывали лицо и воспоминание о боевой раскраске.
Следующей пришла Цири. Она села напротив, с другой стороны стола.
– Я все еще вижу краску, – прошептала она. – Но, может, он не заметит.
Через пару секунд в комнату вошел господин Картье. Я притворилась, что чищу ногти, пока он раскладывал на столе книги. Волосы еще сильнее закрыли мое лицо. Я поняла свою ошибку, почувствовав на себе его взгляд. Его руки замерли. Конечно, он заметил, что я распустила волосы. Раньше я всегда заплетала их в косу, чтобы во время урока они не лезли в глаза. Я слышала, как он обошел стол и остановился рядом с Цири, чтобы лучше меня рассмотреть.
– Бриенна.
Я выругалась про себя, неохотно подняла голову и встретилась с ним взглядом.
– Господин.
– Могу я узнать, почему… ты выкрасила половину лица синим?
Мои глаза метнулись к Цири. Она сжала губы, чтобы не захихикать.
– Можете, господин, – ответила я, пнув под столом Цири. – Я позировала. Ориана решила раскрасить мое лицо.
– Мы нарядили ее мэванской королевой, господин, – принялась объяснять Цири, и, омертвев от смущения, я смотрела, как она листала учебник истории в поисках изображения Лиадан Кавана. – Вот так.
Картье повернул к себе книгу, чтобы лучше видеть. Посмотрел на Лиадан Кавана, а потом – на меня. Я не могла сказать, о чем он думал. Счел ли это смешным или дерзким? Решил ли, что я смелая или глупая?
Мягко подтолкнув книгу к Цири, он проговорил:
– Что ж, расскажите мне о Лиадан Кавана.
– Что именно? – Цири всегда реагировала быстрей, чем я, и отвечала первой.
– Кем она была?
– Первой королевой Мэваны.
– А как она стала королевой? – Он обошел вокруг стола. Его голос стал глубоким и звучным, напомнив мне летнюю звездную ночь. Таким голосом должен был обладать менестрель.
– Ну, она принадлежала к клану Кавана, – ответила Цири.
– Почему это важно?
Цири колебалась. Неужели она действительно не помнила? Не в силах в это поверить, я смотрела, как морщинка проступила у нее на лбу, а голубые глаза уставились в стол, словно ответ можно было найти среди царапин на дереве. Она никогда не забывала сказанное Картье.
– Бриенна, – обратился он ко мне, когда молчание затянулось.
– Кавана произошли от драконов, – ответила я. – У них в крови была магия.
– А остальные тринадцать Домов Мэваны? – продолжал задавать вопросы Картье, хотя знал ответ. Так он учил нас с Цири: начинал разговор, и мы вспоминали небольшие исторические эпизоды – те, о которых он нам однажды рассказал.
– Нет, – сказала я, – другие Дома не владели магией, только Кавана.
– Но почему королева, а не король? – Наставник остановился у огромной карты на стене, его пальцы коснулись четырех стран, лежавших в нашем полушарии: острова Мэвана на севере, Гримхильдора на ледяном далеком западе, Валении и Бандекки на юге океана, омывавшего три покрытые горами земли. Дотронувшись до карты, он продолжил: – В Валении – король. В Бандекке – король. В Гримхильдоре – король. Во всех странах нашего полушария правят короли. Зачем бы Мэване, стране воителей и кланов, сажать на трон королеву?
Я улыбнулась, коснувшись пальцами царапины на столешнице:
– Потому что магия женщин Кавана сильнее мужской.
Я подумала о величественном портрете Лиадан Кавана. Вспомнила ее горделивую позу, синюю вайду на коже и кровь на ее доспехах, серебряную корону, украшенную бриллиантами на челе. Возможно ли, чтобы я оказалась ее потомком?
– Ты права, Бриенна, – кивнул Картье. – Магия всегда сильней струится в женщинах, чем в мужчинах. Иногда я думаю, что это справедливо и в случае страсти, но вспоминаю, что страсть не волшебна и она не наследуется. Некоторые из нас выбирают страсть. – Он взглянул на меня. – А иногда страсть выбирает нас. – Он посмотрел на Цири.
Только тогда я поняла, какими разными мы с ней были, какую гибкость должен был проявить Картье на занятиях, чтобы обе его избранные учились соответственно своим наклонностям. Я предпочитала истории, Цири – факты.
– Итак, – он вновь мерил шагами библиотеку, – ты сказала, что Лиадан Кавана владела магией. Но почему ее избрали королевой тогда, триста лет назад?
– Из-за хильдов, – выпалила Цири, вклиниваясь в разговор. – Налетчики из Гримхильдора заполонили мэванское побережье.
– Да, – добавила я, – они и не представляли, что не смогут устрашить и рассеять четырнадцать кланов Мэваны. Жестокость хильдов объединила мэванцев под властью королевы.
– И Лиадан была выбрана потому… – продолжил Картье.
– Потому что она владела магией, – сказала Цири.
– Потому что она объединила кланы, – ответила я. – Не просто потому, что Лиадан унаследовала магию предков. Она была воительницей, лидером и сплотила людей.
Картье остановился. Его пальцы были сомкнуты за спиной, но глаза встретились с моими в пляске утреннего света и тени. На один момент, один невероятно прекрасный момент, мне показалось, что он улыбнулся.
– Хорошо сказано, Бриенна.
– Но, господин Картье, – возразила Цири, – вы оба только что сказали, что ее выбрали из-за магии.
Тень улыбки исчезла, стоило ему перевести взгляд с меня на нее.
– Да, она владела могущественной магией, но нужно ли напоминать тебе, как магия Кавана вела себя в битве?
– Она выходила из-под контроля, – проговорила я тихо, но Цири и Картье услышали. – Магия обретала собственную волю во время битвы и кровопролития. Она обращалась против Кавана, сводила их с ума и искажала их намерения.
– Что же сделала Лиадан? – спросил меня Картье.
– Она не боролась с хильдами магией. Взялась за меч и щит, словно родилась в другом Доме, как будто вообще не владела колдовством.
