У нас в головах сложилось два разных образа, и я не была уверена, что их можно соединить в нечто прекрасное.
– Я думала, вы говорили: я – историк, а не учитель, – заметила я.
– Да, – ответил он, – именно так. Мы с тобой очень похожи, Бриенна. Мне кажется, все историки должны начинать как учителя. Время, проведенное в Магналии, не охладило моей любви к истории. Наоборот, она разгорелась с новой силой, а до этого тлела как уголек.
Мы смотрели друг на друга. Звездный свет смягчал разделявшие нас тени.
– Объясни мне, что он сказал, – мягко потребовал Картье.
– Его не впечатлили три года учебы.
Картье вздохнул и резко провел рукой по волосам. Его раздражение стало заметным. Пряжки на камзоле тускло сверкнули.
Он проговорил:
– Значит, он недостоин тебя.
Я хотела сказать, что очень мило с его стороны говорить так, но мое горло сжалось, и из него вырвались совсем другие слова.
– Возможно, этому не суждено было случиться, – прошептала я и пошла прочь.
Картье схватил меня за локоть. Я не успела уйти. Он словно понял, что словами меня удержать не удастся. Его пальцы скользнули по моему обнаженному предплечью, вниз и сплелись с моими. Он держал меня за руку в море травы, спокойный и уверенный, как небожитель. Это напомнило мне о прошлом. Когда-то его пальцы уже сплетались с моими, его касание воодушевило меня держаться прямо и найти место в этом Доме. Тогда я была девочкой и он казался таким высоким, что я и не надеялась до него дорасти.
Окунувшись в воспоминания, я прикрыла глаза, пахнувший жасмином ветерок играл между нами, пытаясь нас сблизить.
– Бриенна. – Картье погладил большим пальцем костяшки моей руки. Я знала: он хотел, чтобы я открыла глаза, посмотрела на него и поняла, что происходит между нами.
Он нарушает правило, подумала я, ради меня. Я позволила этой правде петь в моем сердце и глубоко вздохнула.
Я открыла глаза, приоткрыла губы, чтобы сказать, что он должен отпустить меня, когда мы услышали смех по ту сторону изгороди.
Его пальцы отпустили мои, мы отстранились друг от друга.
– Бри! Бри! Где ты?
Это была Мириай. Я повернулась на звук, когда она показалась на тропинке вместе с Орианой.
– Пойдем, пора в кровать, – кликнула она, не замечая Картье, пока не подошла ближе. Узнав его, Мириай замерла как вкопанная. – О, господин Картье.
Они с Орианой присели в реверансе.
– Спокойной ночи, Бриенна, – прошептал Картье, поклонившись мне и моим сестрам, и ушел.
Ориана, нахмурившись, смотрела ему вслед, но Мириай пожирала меня взглядом.
– О чем вы говорили? – зевнув, поинтересовалась Ориана, когда мы направились к дому.
– О покровителях, – ответила я.
– Все в порядке? – спросила Мириай.
Я взяла ее под руку. На меня внезапно навалилась усталость.
– Конечно.
Но, когда мы вышли к свету, Мириай все еще изучала мое лицо.
Она знала, что я солгала.
Глава 9. Песня Севера
Настал понедельник, полный дождей и тревоги. Вдова весь день провела у себя в кабинете, беседуя с покровителями. Избранным ничего не оставалось, кроме как мерить шагами второй этаж. Нам сказали оставаться поблизости. Вдова могла позвать нас, чтобы обсудить наши предложения.
Я сидела с сестрами в комнате Цири и Орианы и слушала их щебет, быстрый, как всполохи молнии за окном.
– Тобой заинтересовались все три покровителя?
– Если так, кого ты выберешь?
– Как думаешь, сколько они предложат?
Вопросы летали вокруг, и мои сестры-избранные делились впечатлениями, надеждами и мечтами.
Я слушала, но не участвовала в разговоре, потому что времени почти не осталось. Приближался вечер, и я готовилась встретиться со своим главным страхом: с тварью, сотканной из теней моих ошибок и неудач.
Часы пробили четыре, и Вдова послала за первой из нас, Орианой. Когда она вышла из комнаты, я спряталась в библиотеке. Сидя на стуле у окна с «Книгой Часов» на коленях, я смотрела, как дождь струится по стеклу. Я страшилась вновь читать о Камне Сумерек, боясь снова превратиться в безымянного мэванского лорда. И все же мне хотелось больше узнать о камне, скрытой в нем магии. Я желала вновь увидеть принцессу Нору, просто чтобы понять, она ли украла камень с шеи матери.
Я дрожала и читала книгу. Ждала перевоплощения, разрываясь между страхом и желанием. Но слова на хрупкой, пятнистой странице оставались лишь словами. Я гадала, окажусь ли в прошлом еще раз, увижу ли его снова, пойму ли, почему это случилось со мной, и действительно ли принцесса Нора похитила камень.
Было так много вопросов и ни одного ответа.
– Бриенна!
Голос Томаса, дворецкого, раздался среди теней библиотеки. Он застал меня врасплох, и я подпрыгнула. Мои ноги затекли и теперь горели так, словно в них втыкали иголки. Он стоял на пороге.
– Мадам приглашает тебя в свой кабинет.
Я кивнула и положила «Книгу Часов» на стол для занятий. Последовав за ним, я пыталась собраться с духом, мысленно вцепившись в образ Лиадан Каваны и воображая, что она дает мне толику своей силы и храбрости. Все же, войдя в кабинет Вдовы, я дрожала. Я ждала этого момента семь лет и понимала, что проиграла.
Вдова сидела за столом, окруженная теплым мерцанием свечей. При виде меня она улыбнулась.
– Пожалуйста, присядь, Бриенна. – Она указала на кресло перед собой.
Я подошла к нему и села, совершенно скованная. Мои руки были холодны как лед. Я сложила их на коленях и стала ждать.
– Как тебе вчерашнее солнцестояние? – спросила Вдова.
Мне потребовалась пара секунд, чтобы собраться с мыслями. Должна ли я вести себя так, словно ничего не случилось, или нужно дать ей понять: я знаю, что не приглянулась ни одному из покровителей?
– Мадам, я должна извиниться, – выпалила я. Это был совершено не тот ответ, который ей хотелось услышать, но, едва я это сказала, слова потекли рекой. – Знаю, что вчера не раскрыла своей страсти, подвела вас и господина Картье, и…
– Милая моя девочка, пожалуйста, не извиняйся, – мягко прервала она. – Я позвала тебя не за этим.
Я глубоко вздохнула, стиснула зубы так, что стало больно, и посмотрела на нее. Нашла в себе крупицу мужества и признала свое поражение:
– Я знаю, что не получу предложений, мадам.
Я не понравилась Николя Бабино и Брису Матье. Но, прежде чем правда окончательно лишила меня самообладания, Вдова проговорила:
– Предложений не было, но это не должно угнетать тебя. Я знаю об испытаниях, что выпали на твою долю за эти годы, Бриенна. Ты работала усердней, чем любая избранная на моей памяти.
