Журден улыбнулся. Его лицо смягчилось, в глазах заплясали искры. Казалось, он удивился:
– Нет.
– Хорошо, – кивнула я, – будь это так, не думаю, что приняла бы ваше предложение.
В комнате похолодало, свечи затрепетали от моих дерзких слов. Альдерик Журден не обратил на это внимания.
– Мы хотим одного и того же, Бриенна, – проговорил он, – падения Ланнона и восстания королевы. Этого не случится, если мы не объединим усилий. Ты нужна мне, а я – тебе, но выбор за тобой. Если чувствуешь, что не сможешь мне доверять, нам лучше расстаться.
– Я должна знать, что случится, когда я найду Камень, – потребовала я, чувствуя, как тревога наполняет меня. – Поклянитесь, что не станете использовать его во вред.
Я ожидала долгих объяснений, однако Журден произнес лишь:
– Камень Сумерек будет отдан Изольде Кавана, законной королеве Мэваны, которая ныне скрывается.
Я удивленно моргнула: не ожидала, что он назовет мне ее имя – знак чрезвычайного доверия, оттого большего, что мы были чужими друг другу.
– Я знаю, что наше дело опасно, – мягко продолжил Журден, – королева – тоже. Мы не станем требовать от тебя большего, только найди Камень. А после… тебя вознаградят.
– Думаете, я хочу денег? – вспыхнула я.
Журден уставился на меня, отчего я покраснела еще сильней. Затем он спросил:
– Чего же ты хочешь, Бриенна Аллена?
Я никогда не слышала, чтобы мои имя и фамилию произносили вместе. Они сплелись, как лето и зима, повиснув в воздухе резкой, прекрасной нотой. Я медлила, разрываясь между тем, что хотела, и тем, что должна была сказать.
– Ты хочешь присоединиться к Дому своего отца? – осторожно спросил Журден, словно мы шли по тонкому льду. – Если так, я исполню твое желание. Могу отменить твое удочерение после нашей миссии и не стану держать на тебя зла.
Я не могла подавить искру желания и надежды, вспыхнувшую глубоко внутри. Не могла отрицать, что хотела увидеть родного отца, узнать, кто он, и чтобы он узнал меня. Но все оставалось прежним… Я выросла, веря, что незаконнорожденные дети – тяжкий груз, никому ненужные жизни. Подойди я к отцу – он бы от меня отвернулся.
Эта мысль вонзилась в сердце как нож, и я содрогнулась.
– Нет, мсье, – качнула я головой, совладав с голосом, – я не желаю знать Аллена, но хочу попросить о другом.
Журден ждал, подняв бровь.
– Какими бы ни были ваши планы, – начала я, – я хочу в них участвовать. Когда мы найдем Камень Сумерек, он останется у меня. Я отдам его королеве.
Журден затаил дыхание, пристально глядя на меня.
– Твое содействие нам очень поможет. Что до Камня… нужно подождать и найти правильный путь. Мы выберем того, кто сможет его защитить: тебя или кого-то другого – неважно. Обещаю тебе: ты будешь среди тех, кто поднесет Камень Сумерек королеве.
Он осторожен со словами, решила я, обдумывая его ответ. Больше всего меня терзало то, что я останусь не у дел и Камень не попадет к королеве. Он поклялся, что этому не бывать. Наконец я кивнула.
– Отлично.
– Что ж, – обратился Журден к Вдове, словно я никогда в нем не сомневалась, – удочерение может подождать. Я не могу рисковать, передавая наши имена королевским писцам.
Вдова кивнула, хотя я видела, что это ей не по нраву.
– Я понимаю, Альдерик. Ты дал мне слово.
– И я его сдержу, – ответил он и обратился ко мне: – Бриенна, принимаешь ли ты меня как своего покровителя?
Я должна была стать дочерью этого человека, взять его имя, не зная, какое оно и откуда взялось. Это было правильно или нет? Это казалось и опасным, и вдохновляющим одновременно. Я улыбнулась: мне было не привыкать к противоречивым желаниям:
– Да, мсье Журден.
Он кивнул, то ли нахмурившись, то ли улыбнувшись, словно ему, как и мне, было не по себе.
– Очень хорошо.
– Последнее, о чем ты должен знать, Альдерик, – произнесла Вдова, – это то, что Бриенна еще не получила плаща.
Журден поднял бровь, только теперь осознав, что на шее у меня не застегнут плащ страсти.
– Почему?
– Я еще не доказала своей страсти, – призналась я. – Мой господин собирался вручить мне плащ, когда я обрету покровителя.
– Ясно. – Журден забарабанил пальцами по подлокотнику. – Посмотрим, что можно сделать. Как понимаю, ты приняла все предосторожности, чтобы организовать нашу встречу, Рене?
Вдова склонила голову.
– Да, никто не узнает, что Бриенна отправится с вами: ни ее дед, ни ее господин.
– Что ж, мы можем найти тебе другой плащ, – предложил Журден.
– Нет, мсье, не думаю, что это разумно, – осмелилась заметить я. – Видите ли… вам придется выбрать созвездие, чтобы вышить его на плаще, а оно должно быть зарегистрировано на мое имя в астрономических архивах Делароша и…
Он поднял руку, призывая меня к молчанию, и скривил край рта в лукавой улыбке.
– Понимаю. Прости, Бриенна, я не слишком сведущ в делах страсти. Завтра мы что-нибудь придумаем.
Я замолчала. К горлу подступил ком. Так случалось всякий раз, когда я думала о плаще, Картье и о том, что оставляла позади. Две недели до этой встречи я каждую ночь лежала без сна в комнате, казавшейся тихой, как могила, без сопения Мириай. Я гадала, не променяла ли семь лет жизни на химеру. Возможно, Картье отречется от меня к тому времени, когда я смогу с ним объясниться.
– Ты собралась в дорогу, Бриенна? – поинтересовался мой покровитель. – Мы отправляемся на рассвете.
Я скрыла удивление, хотя меня словно обдало дыханием пламени.
– Нет, мсье, но много времени это не займет. У меня лишь пара вещей.
– Тогда отдохни. Впереди два дня пути.
Я кивнула и вернулась в свою комнату, почти не чувствуя пола под ногами. Опустившись на колени, я открыла кедровый сундук и начала собирать вещи, потом посмотрела на полки с книгами, подаренными мне Картье.
Я поднялась, провела пальцами по их корешкам. Решила забрать с собой столько, сколько поместится в сундук, остальные же отнести в библиотеку, а позже за ними вернуться.
Возвращусь за ним.
Глава 13. Амадина
– Тебе нужно новое имя.
Я ехала в его карете уже час. Медленно занимался день, когда Альдерик Журден наконец заговорил со мной. Я сидела напротив него, спина ныла от тряски на ухабах.
– Хорошо, – кивнула я.
– Бриенна звучит очень по-мэвански, а твое имя должно быть истинно валенийским. – Журден помедлил и спросил: – У тебя есть предпочтения?
Я покачала головой. Прошлой ночью я спала лишь пару часов, голова болела, а сердце словно застыло в груди. Я могла думать лишь о Вдове, вышедшей во двор, чтобы пожелать мне доброго пути, о ее пальцах, коснувшихся моей щеки.
