Не беспокойся о Картье. Он все поймет, когда придет время. Я постараюсь его успокоить…
– Бриенна!
Я очнулась от грез:
– Выбирайте, мсье.
Он потер челюсть, неосознанно поглаживая шрам, и поглядел на меня.
– Как насчет Амадины?
Мне понравилось. Но я не знала, как заставить себя откликаться не только на Журден, но и на Амадину. Казалось, я пыталась втиснуться в слишком узкое платье, растянуть ткань, пока она не сядет как следует: предстояло лишиться прежнего «Я», распустив пару швов.
– Ты довольна? – настаивал он.
– Да, мсье.
– Еще одно. Не зови меня мсье. Я твой отец.
– Да… отец. – Слово сорвалось у меня с языка как мраморный шарик, непривычное и тревожное.
Еще полчаса мы ехали молча. Я смотрела в окно. Зеленые холмы сменялись полями пшеницы: мы ехали на запад. Это была тихая, сельская часть Валении. По пути нам встретилось лишь несколько простых каменных домов – жилищ одиноких фермеров и мельников.
– Зачем вам это? – спросила я, прежде чем задумалась над уместностью вопроса. Я посмотрела на Журдена. Он с тихим любопытством наблюдал за мной. – Для чего вам бунтовать против короля, который убьет вас, если узнает о ваших планах?
– А тебе зачем?
– Я первая спросила, отец.
Он отвел взгляд, подбирая слова. Затем снова посмотрел на меня. Его глаза потемнели.
– Я повидал достаточно зверств Ланнона на своем веку. Теперь хочу видеть его гибель.
Он ненавидел короля. Но почему? Вот что я хотела узнать. Чему Альдерик Журден был свидетелем, что именно вызвало столь сильный гнев?
Может, мы и стали отцом и дочерью, но он не спешил раскрывать свои тайны.
– Многие скажут, что это не касается дел Валении, – заметила я, пытаясь вытянуть из него побольше.
– Неужели? – усомнился Журден. – Разве не наш славный король Рено Первый посадил предков Ланнона на трон в 1430 году?
Я размышляла над его словами, не уверенная, стоит ли спорить о прошлом влиянии Валении, и решила сменить тему:
– Так мы… сможем лишить Ланнона власти с помощью Камня Сумерек?
– Да.
– А как же Королевский Канон?
Журден фыркнул:
– У тебя был хороший учитель.
– Неужели Камня достаточно? Разве не нужен еще и закон?
Он откинулся назад, положив руки на колени.
– Конечно, он тоже нужен. Когда магия вернется и Ланнон падет, мы восстановим Канон.
– И где, как вы думаете, находится оригинал?
Он не ответил, просто покачал головой, словно постоянные размышления об этом уже утомили его.
– Теперь твой черед отвечать. Зачем тебе это, госпожа Науки?
Я посмотрела на свои пальцы, сплетенные на коленях.
– Однажды я увидела портрет Лиадан Кавана, первой королевы. – Я снова встретилась взглядом со своим покровителем. – С тех пор мне хотелось, чтобы королева восстала и забрала то, что ее по праву.
Журден улыбнулся:
– По отцу ты мэванка. Это твоя северная кровь хочет склониться перед королевой.
Я задумалась над его словами. Мы молчали еще полчаса, пока у меня с губ не сорвался новый вопрос:
– Чем вы занимаетесь?
Журден уселся удобнее и наградил меня тенью улыбки.
– Я адвокат, – начал он. – У меня дом в Бомоне, маленьком приречном городке, где делают лучшее вино в Валении. Я вдовец, но живу с сыном.
– У вас есть сын?
– Да, Люк.
Значит, у меня есть еще и брат? Я поднесла руку к шее, нащупав цепочку от кулона, подаренного Картье, словно это был якорь или талисман, придающий отваги.
– Не волнуйся, – прервал мои мысли Журден, – он тебе понравится. Он… совсем на меня не похож.
Если бы я чувствовала себя более уверенно, то поддразнила бы Журдена из-за этого странного комментария. Но мой покровитель все еще оставался чужаком, и я могла только гадать, сколько времени мне потребуется, чтобы свыкнуться с новой жизнью. Я подумала, как все это далеко от обычного покровительства, и решила, что мне нельзя расслабляться.
– А теперь, – проронил Журден, вновь обрывая мои грезы, – нужно продумать твою историю. Никто не знает, что ты прибыла из Магналии.
– Что вы предлагаете?
Мой покровитель фыркнул и посмотрел в окно.
– Ты пестовала страсть к Науке под руководством госпожи Софии Бельроуз из Дома Огюстен, – начал он.
– Дома Огюстен?
– Ты о нем слышала?
Я отрицательно покачала головой.
– Хорошо. Он расположен в глуши и неизвестен тем, кто дерзнет проявить любопытство. – Журден нахмурился, словно все еще сплетал мою историю, и добавил: – Дом Огюстен – чисто женское заведение, у него десятилетняя программа изучения всех пяти страстей. Тебя приняли в Дом в возрасте семи лет, выбрали из сирот приюта Падрэг за острый ум.
– Где находится Дом Огюстен?
– На юго-западе, в восьмидесяти милях от Теофиля, в провинции Назер.
Вновь повисло молчание – каждый погрузился в свои мысли. Я потеряла счет времени. Сколько уже мы в дороге? Как долго еще ехать?
Журден откашлялся.
– Теперь твоя очередь придумывать историю, – предложил он.
Я настороженно встретила его взгляд.
– Нужно правдоподобное объяснение, почему у тебя нет плаща. Ведь ты – моя приемная дочь, принятая в семью Журден как госпожа Науки.
Я выдохнула, опустила плечи и сгорбилась. Он был прав. Нужно было что-то придумать. Это требовало фантазии и уверенности: господа страсти никогда не теряют плащи, не появляются без них на публике и берегут их, как мифический дракон – свое золото.
– Не забывай, – вздохнул Журден, видя, как у меня на лбу проступает морщинка, – что можно легко запутаться в собственной лжи. Если будешь держаться правды настолько близко, насколько это возможно, она послужит тебе маяком и избавит от неприятностей.
Прежде чем я открыла рот, кучер затормозил так резко, что мы едва не слетели со скамеек.
Распахнув глаза, я взглянула на Журдена. Он выглянул в окно. Что бы ему ни довелось там увидеть, он сопроводил это ругательством, которого я от него еще не слышала. Наша карета встала.
– Оставайся на месте, Амадина, – приказал Журден, поглаживая перед камзола. Он потянулся к двери, но она распахнулась раньше. На нас уставилось узкое, землистого цвета лицо.
– Вон! Оба! – рявкнул мужчина.
Я позволила Журдену взять меня за руку и вывести из кареты. Мое сердце отчаянно билось. Я стояла на грязной дороге, Журден заслонил меня собой. Выглянув из-за его плеча, я увидела нашего кучера, Жан-Давида. К его горлу приставил нож грязный разбойник с волосами цвета гнилого мяса.
