Всего их было трое. Первый держал Жан-Давида, второй кружил вокруг нас, третий рылся в моем кедровом сундуке.
– Святые мощи, здесь только чертовы книги, – вырвалось у бритоголового разбойника со шрамом через лицо. Я содрогнулась. Он швырял их на дорогу одну за другой, страницы негодующе шелестели, опускаясь в грязь.
– Ищи лучше, – бросил их главарь, человек с землистым лицом, еще раз обходя нас с Журденом. Я пыталась стать маленькой и незаметной, но вор схватил меня, дернув за локоть.
– Не трогай ее, – предупредил Журден. Его голос был холодным и ровным, как мрамор. Думаю, это напугало меня больше, чем ограбление.
– Она слишком юна для тебя. – Главарь грязно усмехнулся и оттащил меня от покровителя. Я попыталась вырваться из его пальцев. Чтобы меня утихомирить, он приставил нож к животу Журдена. – Не дергайтесь, мадемуазель, – иначе я выпущу кишки вашему мужу.
– Это моя дочь. – Журден казался совершенно спокойным, но я увидела в его глазах искру ярости – блеск клинка на точильном камне. Этим взглядом он хотел мне что-то сказать, но я не понимала, что именно.
– Приятно познакомиться, – ухмыльнулся вор, бесстыдно раздевая меня глазами. Наконец он заметил мое ожерелье. – О, что это у нас тут?
Разбойник приставил острие кинжала мне к горлу и уколол достаточно сильно, чтобы выступила кровь. Я задрожала, не в силах сдержать страх, пока его лезвие скользило по моей шее, размазывая кровь и опускаясь к кулону Картье.
– М-м-м. – Он сорвал его. Я ахнула, когда цепочка врезалась мне в шею, и кулон оказался у мерзавца. Именно этого и ждал Журден.
Мой покровитель метнулся вперед словно тень, в его руке блеснуло лезвие. Я не знала, откуда взялся кинжал, и застыла на месте, когда Журден ударил бандита в спину, прямо в почку, а затем перерезал ему горло. Кровь оросила его лицо, и вор упал у моих ног. Я отшатнулась, а Журден бросился ко второму, тому, что испортил все мои книги. Я не хотела смотреть, но не могла отвести глаза и поэтому видела, как легко мой покровитель убивает его, стараясь не запачкать мои книги алым. Жан-Давид боролся с третьим, по дороге разлились крики и кровь.
Все кончилось быстро. Кажется, я не дышала, пока Журден не убрал кинжал во внутренний карман камзола и не шагнул ко мне, запачканный кровью. Он наклонился и вырвал мой кулон из похожей на лапу руки бандита, холодной как смерть. Большим пальцем Журден стер с него капли крови.
– Я куплю тебе новую цепочку, когда приедем домой, – пообещал он, протягивая мне кулон.
Я молча взяла украшение, но заметила, как удивленно поднялись его брови. Журден увидел цветок караганы: он знал, что это мэванский символ.
Я не хотела, чтобы он спрашивал, где я взяла кулон. В то же время мне не хотелось, чтобы он думал, что это – подарок кого-то из Дома Аллена.
– Мне подарил его мой господин, – хрипло проговорила я, – из-за моего происхождения.
Журден кивнул, а затем пинком спихнул тело с дороги.
– Амадина, быстро подбери свои вещи. Жан-Давид, помоги с трупами.
Я двигалась как девяностолетняя старуха, слабая и больная, но всякий раз, поднимая книгу с земли, чувствовала, что потрясение в душе сменяется гневом, кипящей, опасной яростью, пеплом оседающей на моем языке. Я стирала грязь со страниц и складывала книги в сундук, пока Журден и Жан-Давид сбрасывали тела с дороги, с глаз долой.
К тому времени, когда я закончила, мужчины сменили рубашки и камзолы, смыли кровь с рук и лиц. Я захлопнула свой кедровый сундук и посмотрела на Журдена. Он ждал меня у открытой двери кареты.
Я подошла к нему, изучая его чисто выбритое лицо, ухоженные волосы, заплетенные в аристократическую косу. Он выглядел таким надежным и утонченным, в то же время не колеблясь прикончив воров. И двигался так, словно убивал не раз. Кинжал у него в руке казался ее продолжением.
– Кто вы? – прошептала я.
– Альдерик Журден, – ответил он, протягивая мне платок, чтобы я могла стереть кровь с шеи.
Конечно. Вне себя от раздражения, я взяла сложенную ткань и села в карету, большим пальцем поглаживая кулон. Когда Журден забрался следом и закрыл дверь, я могла думать лишь об одном.
Чьей же дочерью я стала?
* * *
Остаток дня прошел без приключений. Мы ехали быстро и добрались до маленького городка на берегу реки Кристель, когда солнце опустилось за кроны деревьев. Жан-Давид направился с каретой и лошадьми в городские конюшни, а я последовала за Журденом на выбранный им постоялый двор. Нас встретил запах жареной дичи и разбавленного вина, успевший пропитать мои волосы и платье, пока мы нашли стол в углу. В зале сидело еще несколько компаний: в основном путешественники с обветренными, загорелыми лицами, люди, не удостоившие нас вторым взглядом.
– Надо будет купить тебе новые платья, – решил Журден, когда служанка принесла нам бутылку вина и два деревянных кубка.
Я смотрела, как он разливает вино, и алая струйка напомнила мне о крови.
– Вы уже убивали.
Журден застыл, словно этими словами я набросила на него сеть. Поставил бутылку, придвинул ко мне кубок и не стал отвечать. Я смотрела, как он пил, отсветы огня бросали на его лицо длинные тени.
– Те воры, несомненно, были злодеями, но в Валении существует закон, – прошептала я. – За такие преступления предстают перед судом. Думаю, вы должны это знать, ведь вы адвокат.
Он наградил меня предостерегающим взглядом. Я поджала губы: служанка принесла нам зерновой хлеб, круг сыра и две плашки с тушеным мясом.
Только когда она вернулась в кухню, Журден вновь обратил на меня внимание. С пугающей аккуратностью поставил свой кубок на стол и проговорил:
– Они хотели убить нас, зарезать Жан-Давида, меня, а с тобой сперва позабавиться. Если бы я их только ранил, они бы не отстали. Объясни еще раз, почему тебя расстраивает то, что мы выжили?
– Я лишь говорю, что вы поступили по-мэвански, – качнула головой я. – Око за око. Зуб за зуб. Сначала – смерть, потом – суд.
Я подняла кубок и отхлебнула вина.
– Сравниваешь меня с ним? – Это «с ним», скорее всего, относилось к королю Ланнону. Я услышала ненависть в голосе Журдена и возмущение, что посмела мысленно связать их.
– Нет, – возразила я, – просто думаю…
– О чем?
Я забарабанила пальцами по столешнице, оттягивая миг ответа.
– Возможно, вы только кажетесь валенийцем.
Он наклонился вперед и резко процедил:
– Для таких разговоров будут и место, и время. Но не на этом постоялом дворе.
Я ощетинилась и уже хотела ему ответить. Я не привыкла к родительским поучениям и продолжила бы разговор, не сядь Жан-Давид к нам за стол.
Кажется, с самого утра я не слышала от кучера ни единого слова, но, похоже, он и Журден могли общаться с помощью жестов и взглядов. Они принялись за еду, поддерживая безмолвную беседу, словно меня не было рядом с ними.
