Журден опустил руки. Слезы еще дрожали на ресницах, но он усмехнулся.
– Я должен был сообразить, что ты хитра. Ты же Аллена.
При звуке этого имени мое сердце обратилось в камень.
– Не потому. Я госпожа Науки и учила историю Мэваны. Когда вы собирались сказать мне правду?
– После коронации Изольды. Но это – ради твоего блага, Амадина.
Я не могла в это поверить. Мой покровитель оказался одним из мятежных мэванских лордов. Не могла поверить, что человек, о котором однажды рассказал мне Картье, сидит передо мной во плоти.
Я потрясенно смотрела на листы, разбросанные на его столе. Мой взгляд упал на что-то очень знакомое… Кусок пергамента с изображением кровоточащего пера. Я потянулась за ним. Журден смотрел, как я поднимаю иллюстрацию дрожащими пальцами.
– Вы – Темное Перо, – прошептала я. Мои глаза метнулись к его лицу.
– Да, – просто ответил он.
Меня переполняли тревога и восторг. Я подумала обо всех заметках, что прочла, какими дерзкими и убедительными они были. Внезапно мне стало ясно, зачем ему все это, почему он хотел уничтожить северного короля. Он потерял жену, земли, людей и доброе имя – все из-за Ланнона.
Я прочла слова, которые он нацарапал под рисунком – грязным черновиком грядущего выпуска:
«Как просить прощения за правомерный бунт против человека, возомнившего себя королем? Сначала предложите свою голову, затем – свою верность…»
– Я… не могу в это поверить, – призналась я, положив пергамент на стол.
– А кем ты считала Темное Перо, Амадина?
Я пожала плечами.
– Честно говоря, не знаю. Я думала, это валениец, любящий дразнить Ланнона из-за нынешних событий.
– Думаешь, я бежал, чтобы затаиться, сидеть, ничего не делая, стать валенийцем и забыть, кто я? – вскинулся Журден.
Я не ответила, но выдержала его взгляд. Я все еще была в смятении.
– Скажи мне, дочь, – проговорил он, наклоняясь вперед, – что нужно любой революции?
И вновь я молчала, не зная, что ответить.
– Революции нужны деньги, вера и люди, способные сражаться, – проговорил мой названый отец. – Я начал издавать «Темное Перо» почти два десятилетия назад, надеясь, что оно воодушевит валенийцев так же, как и мэванцев. Даже если бы Вдова никогда не рассказала мне о тебе и о том, что могут открыть твои воспоминания, я продолжил бы писать и издавать эти заметки всю жизнь, пока не стал бы дряхлым, девяностолетним стариком, пока люди – валенийцы или мэванцы, или все вместе – не объединились бы и не восстали бы. Неважно, с магией или без.
Я думала, на что это похоже: провести двадцать пять лет, скрываясь, делая все, чтобы анонимные слова постепенно разъедали мэванский страх и валенийское невежество. Он готов был посвятить этому еще двадцать пять лет, если нужно, пока на его стороне не окажутся вера и люди для бунта.
– Без меня и надежды на Камень… что вы стали бы делать?
Журден сложил пальцы домиком и опустил на них подбородок.
– Мы убедили трех валенийских аристократов помочь нашему делу. Они предоставят деньги и людей. Исходя из этого мы думаем совершить переворот в течение четырех лет.
За двадцать пять лет он обрел поддержку трех валенийских аристократов. Я поерзала в кресле:
– Разве это не приведет к войне, отец?
– Да. К войне, которая готовится уже сто тридцать шесть лет.
Мы глядели друг на друга. Мое лицо оставалось бесстрастным, хотя сердце при мысли о войне обливалось кровью. Внезапно я испугалась битв, крови и смерти.
– Что, если бы вы попросили Ланнона простить вас? – осмелилась спросить я. – Он готов к уступкам, переговорам?
– Нет.
– Несомненно, у него есть советники, хотя бы один, который прислушается к вам.
Журден вздохнул.
– Позволь мне рассказать тебе маленькую историю. Тридцать лет назад я часто присутствовал на королевских слушаниях. Раз в неделю Ланнон садился на трон и внимал жалобам и просьбам людей. Я стоял в толпе, вместе с другими лордами. Не могу сказать, сколько раз я видел, как мужчин, женщин… детей… разрубали на куски у подножия трона. Лишали пальцев, языков, глаз и голов – все потому, что они осмеливались его о чем-то попросить. Я смотрел на это и боялся открыть рот. Мы все боялись.
Я вздрогнула, представив эту картину, не в силах поверить, что такое насилие было возможно на севере.
– Значит, мирного пути нет?
Он наконец понял мой вопрос, выражение моих глаз.
– Амадина… Поиск Камня и возрождение магии – самый мирный путь к справедливости. Я не могу обещать, что не случится столкновения или битвы, но хочу, чтобы ты знала: без тебя война будет неизбежна.
Я отвела взгляд, рассматривая складки платья. Он молчал, дав мне время обдумать раскрывшиеся секреты, зная, что меня переполняли вопросы.
– Как вы познакомились с Вдовой?
Журден глубоко вздохнул и налил себе ликера. Мне тоже. Я увидела в этом долгожданное приглашение – он хотел рассказать мне мрачную историю – и с готовностью приняла напиток.
– Двадцать пять лет назад, – начал мой новый отец, – я присоединился к лорду Моргану и лорду Кавана в попытке низложить Ланнона и возвести на престол старшую дочь Кавана. Согласно родословной, в ней была капля древней магической крови, перешедшей от первой королевы, Лиадан, но, что еще важней, мы устали служить жестокому королю вроде Ланнона. Он использовал нас, унижал наших женщин, мог убить любого, даже ребенка, за один косой взгляд. Ты знаешь, что мы проиграли. Другие лорды не присоединились к нам потому, что у нас не было Камня Сумерек и Королевского Канона. Если бы мы обладали хотя бы одним из этих артефактов, остальные Дома сплотились бы вокруг нас.
Он отпил из бокала, крутя его в пальцах. Я тоже сделала глоток, готовясь к худшей части истории.
– Нас предал один из лордов, обещавший присоединиться к нам. Если бы не эта измена, мы бы низложили Ланнона, ведь наш заговор был ему неизвестен. Мы тихо собрали силы трех наших Домов, мужчин и женщин, и планировали захватить замок, совершить переворот настолько незаметно, насколько это было возможно, и вынести Ланнону справедливый приговор. Но он узнал обо всем и выслал войска, чтобы разбить нас на поле брани. Последовало кровопролитное сражение, в котором погибли наши жены и дочери. Он хотел, чтобы нас, мятежных лордов, взяли живыми и привели к нему для пыток. Если бы не Люк… Если бы у меня не было сына, которого я обещал защищать умершей у меня на руках жене… я бы сдался. Но мы с Люком бежали, как и лорд Кавана со своей младшей дочерью и как лорд Морган со своим сыном. Мы потеряли все: наших жен, наши земли, наши дома, но мы выжили. Наши Дома не погибли – у нас были потомки. Мы бежали на юг, в Валению, зная, что можем стать причиной войны, что Ланнон никогда не перестанет нас искать. Он не дурак и прекрасно понимает, что однажды мы придем к нему, чтобы отомстить за кровь наших женщин.
