Наконец на рассвете сквозь расступающийся туман я увидела очертания Мэваны, словно мглистые облака поняли, что я дочь севера.
Лионесс стоял на высоком холме. Замок покоился на самой вершине, будто спящий дракон в серой каменной чешуе. Башенки торчали, словно шипы на спине грозной рептилии, украшенные желто-зелеными знаменами Ланнона.
Я посмотрела на них: зеленые, как зависть, желтые, как злоба, с вышитой рычащей рысью – и окинула взглядом улицы, что подобно ручейкам огибали дома с темными галечными крышами, и высокие дубы, растущие по всему городу, сверкающие, словно рубины и топазы в осеннем великолепии.
Порыв ветра обрушился на нас. Мои глаза слезились, а щеки покраснели, когда мы вошли в гавань.
Я заплатила моряку, чтобы он снес мой сундук на пристань, и сошла с корабля с солнцем на плечах и местью в сердце. Мои бумаги были в порядке. Сначала я отправилась в банк, где обменяла дукаты на медяки, потом – в ближайшую гостиницу. Я заплатила служанке, чтобы она помогла мне облачиться в один из моих лучших валенийских нарядов.
Я выбрала платье василькового цвета – пылающе-голубое, как Наука, с изящной серебряной каймой по подолу и корсажу. Верхняя юбка была белой, украшенной крохотными голубыми камешками, блестевшими на солнце. Под ней находились нижние юбки и корсет, поддерживавший осанку и выдававший во мне истинную валенийку.
Кусочком угля я нарисовала мушку-звездочку на правой щеке – знак знатной валенийской женщины – и держала глаза закрытыми, пока служанка убирала половину моих волос вверх с помощью голубой ленты, ее пальцы осторожно касались моих локонов. Она едва ли обмолвилась со мной словом, и я гадала, о чем она думала, глядя на меня.
Я заплатила ей больше чем следовало и отправилась на холм в нанятой карете, вместе с багажом. Мы с лязгом ехали среди дубов, по рынкам, минуя мужчин с длинными бородами и косами, женщин в доспехах, детей в лохмотьях, босиком сновавших вокруг.
Казалось, каждый носил эмблему своего дома на камзоле или плаще, чтобы показать, какому лорду или леди он служит, кому хранит верность. Множество людей носили цвета Ланнона и его рысь. Другие были в оранжевом и красном – цветах Берка, бордовом с серебром – Аллена.
Я вновь закрыла глаза, вдыхая запах лошадей, месивших копытами землю, дым кузниц, аромат свежего хлеба. Я слушала, как дети пели песенки, внимала женскому смеху и стуку молота по наковальне. Карета тряслась подо мной, взбираясь все выше и выше на холм, где, словно выжидая, лежал замок.
Когда лошади остановились и кучер распахнул дверь кареты, я открыла глаза.
– Миледи!
Я оперлась на его руку и спустилась, пытаясь привыкнуть к колыханию своих юбок. Подняв глаза, я увидела отрубленные головы и части тел, выставленные на пиках на стене замка, разлагавшиеся, черневшие на солнце. Я замерла, заметив голову девушки чуть старше меня на ближайшей пике, вместо глаз зияли дыры, рот раскрылся в крике, каштановые волосы трепал ветер. Я отшатнулась, едва сдерживая тошноту, прислонившись к карете, попыталась отвести взгляд, сдержать ужас, который грозил пробить брешь в моей броне.
– Это предатели, миледи, – объяснил кучер, видя мое потрясение. – Мужчины и женщины, оскорбившие короля Ланнона.
Я взглянула на мужчину. Его глаза были бесстрастны. Наверное, он к такому привык. Я отвернулась, прислонилась лбом к двери кареты.
– Что… она сделала… что оскорбило короля?
– Ваша ровесница? Я слышал, она отвергла его пару ночей назад.
Святые угодники, помогите мне… Я не смогу это сделать. Было глупо думать, что мне удастся получить прощение для Мак-Квина. Мой отец-покровитель оказался прав. Он пытался донести это до меня. Я могла войти в тронный зал – и выйти, скорее всего, рассеченной на части.
– Отвезти вас обратно в гостиницу?
Я прерывисто вздохнула, чувствуя, как холодный пот струится по спине. Посмотрела на кучера и прочла скрытую насмешку в его лице. «Маленькая валенийская кокетка, – казалось, говорили его глаза, – возвращайся к своим подушечкам и праздникам. Тебе здесь не место».
Он ошибался. Отчасти это место было моим. Сбеги я – и головы новых девушек окажутся на пиках. Я дала себе минуту, чтобы выровнять дыхание и успокоиться, и отошла от кареты, ступив в тень крепостной стены.
– Подождете меня тут?
Кивнув, он подошел к лошадям и огрубевшей рукой стал гладить их гривы.
Содрогнувшись, я прошла в главные ворота, которые охраняли два стражника в сияющих доспехах, вооруженные до зубов.
– Я здесь, чтобы ходатайствовать перед королем, – на превосходном дайринском объявила я, протягивая им свои бумаги.
Стражники пялились на мою осиную талию, сверкающую синеву моего платья, осанку и изящество валенийки, из-за которого я казалась хорошенькой куклой, не представлявшей угрозы. Ветер играл моими волосами, словно окружив меня золотисто-каштановым облаком.
– Он в тронном зале, – наконец проговорил один из стражников, задержавшись взглядом на моем декольте. – Я провожу вас.
Я прошла за ним сквозь арки, украшенные блестящими рогами и лозами, через пустынный двор, к ступеням, ведущим во дворец. Массивные двери были украшены переплетением причудливых узлов, крестов и изображениями удивительных зверей. Мне хотелось остановиться и лучше рассмотреть потрясающую резьбу, узнать тихую историю, которую она рассказывала, но два других стражника, завидев мое приближение, безмолвно распахнули двери. Древнее дерево и железо застонали, встречая меня.
Я оказалась среди теней. Мое платье тихо шелестело по узорным плитам, пока глаза привыкали к сумраку.
Я ощутила тяжесть древней пыли, войдя в похожий на пещеру зал. До меня долетели голоса. Один – полный мольбы, другой – гневный, они отражались от высоких сводов, поддерживаемых перекрестными деревянными балками. Я встала на цыпочки, пытаясь посмотреть через головы собравшихся. Мне едва удалось различить помост, где король сидел на украшенном рогами железном троне, но, что было важнее… здесь присутствовал и лорд Аллена. Я увидела его темно-каштановую голову и бордовый камзол. Он стоял рядом с троном.
Меня охватило облегчение: ждать не придется. Прежде чем я смогла войти в зал, пришлось остановиться перед седовласым мужчиной, одетым в зелень Ланнона. Его глаза изумленно расширились при виде меня.
– Могу я спросить, зачем вы здесь, леди из Валении? – прошептал он мне на среднешантальском, языке моей матери, с сильным акцентом. В жилистых руках он держал свиток и перо, на пергаменте чернел список имен и причин визита.
– Да, – ответила я по-дайрински, – я пришла, чтобы ходатайствовать перед королем Ланноном.
– О чем же? – спросил управляющий, обмакивая перо в чернила.
– Об этом я скажу только ему, сэр, – ответила я так вежливо, как только могла.
– Миледи, таков протокол: мы должны назвать ваше имя и цель визита к королю.
