– Пусть так. Мак-Квин может безбоязненно пересечь границу, чтобы лично предстать передо мной. Амадина, ты на время будешь гостьей лорда Аллена.
Я решилась испытать удачу в последний раз:
– Мой король, могу ли я написать отцу письмо? Чтобы он знал, что может пересечь канал? – В этом письме я хотела использовать две фразы. Одну – чтобы открыть, как сильно разозлила Ланнона его просьба. Вторую – чтобы дать понять, что я отправляюсь в Дамэн. В столь опасный момент я не решилась отправить письмо без ведома короля.
– Конечно, можешь, – усмехнулся Ланнон, жестом велев писцу вынести стол, чернильницу и пергамент ко мне, на середину прохода. – Давай сделаем это вместе.
Король подождал, пока я обмакну перо в чернила, и остановил меня, прежде чем я вывела хоть слово.
– Я продиктую тебе письмо. Как ты на это смотришь?
Я не могла отказаться:
– Да, мой король.
– Пиши. Моему дорогому, трусливому отцу… – оживленно начал Ланнон. Я замерла, капля чернил расплылась по пергаменту пятном темной крови, и король зарычал: – Пиши, Амадина.
Я написала. К горлу подступила желчь. Моя рука дрожала – весь двор видел, что я тряслась как осиновый лист. Мне не стало легче, когда рядом со мной встал лорд Аллена, чтобы убедиться, что я пишу все, что диктует король.
– Моему дорогому, трусливому отцу, – повторил Ланнон. – Его светлость король Мэваны позволил вашим предательским костям пересечь канал. Я отважно этого добилась, осознав великодушие короля и то, как вы мне лгали, рассказывая истории о минувших бедах. Нам нужно будет поговорить, конечно, после того как с вами побеседует король. Покорная вам Амадина.
Со слезами на глазах я подписала его, в то время как двор шептался и хихикал над злой и умной шуткой короля. Я сдержала слезы: сейчас нельзя было проявлять слабость или страх. Я не смела представить, как Журден будет читать мое письмо, как исказится его лицо, когда он прочтет эти слова и поймет, что его дочь принудили и оскорбили на глазах мэванской знати.
Я адресовала письмо в винный порт Изоты, откуда Журден следил за почтой, и отступила от стола, чувствуя, что вот-вот упаду. Сильная рука поддержала меня, подхватив под локоть.
– Письмо отправят на рассвете, – сообщил Аллена, вглядываясь в мое бледное лицо.
Вокруг его глаз лучились морщинки, словно он часто смеялся и улыбался. Он пах гвоздикой и дымом от сосны.
– Благодарю вас, – выдохнула я, не в силах подавить дрожь.
Лорд Аллена почувствовал это и осторожно повел меня прочь из зала.
– Вы проявили огромную храбрость, придя сюда ради Мак-Квина. – Он изучал меня, словно я была головоломкой, которую предстояло решить. – Зачем?
– Зачем? – резко ответила я. – Он – мой отец, и он тоскует по родине.
Мы вышли во двор, на солнце. От яркого света и прохладного ветра мои колени чуть не подогнулись вновь. Облегчение разлилось по телу. Затем я увидела старика, которого все еще бичевали, растянув между двумя столбами в нескольких футах от нас. Его спина была разодрана, кровь струилась на мостовую. Рядом стоял лорд Берк, наблюдая за наказанием, бесстрастный и безмолвный, словно статуя.
Я отвела глаза, вздрагивая даже от звука кнута. «Не теперь, – одернула я себя. – Подожди, пока останешься одна…»
– Я должна поблагодарить вас, – обратилась я к Аллена, – за то, что пригласили в ваш дом.
– Хотя королевский замок прекрасен, – ответил он, – думаю, Дамэн понравится вам больше.
– Почему? – словно я и правда не знала.
Лорд снова подал мне руку, и я приняла ее. Наши пальцы осторожно сплелись, словно он понимал традиции Валении. Касание должно быть столь же легким, сколь и изящным. Он повел меня прочь, оставив бичуемого позади.
– Сейчас в моем замке гостят сорок валенийцев, приехавших из-за охоты на оленя. Среди них вы будете чувствовать себя как дома.
– Я слышала о белом олене, – кивнула я. Мы неторопливо прогуливались бок о бок. Я знала о мече, висевшем у его бедра, он – о зыби моих многочисленных юбок. – В ваших лесах их много?
Он игриво ухмыльнулся:
– Почему, как вы думаете, я каждую осень приглашаю валенийцев?
– Ясно.
– Так вы прибыли одна, без сопровождения?
– Да, милорд. Но у ворот меня ждет карета. – Я провела его к ней. Кучер чуть не упал в обморок, увидев рядом со мной лорда Аллена.
– Милорд. – Он поспешно поклонился. Я заметила, что он носил зеленый плащ, значит, служил Ланнону.
– Отвези Амадину в Дамэн, – велел Аллена, помогая мне сесть в карету. – Полагаю, ты знаешь дорогу.
Пока лорд говорил с кучером, я успела опуститься на скамью и, когда Аллена заглянул в карету, выглядела вполне непринужденно.
– До Дамэна несколько часов пути, я поеду следом и встречу вас во дворе замка.
Я поблагодарила его. Аллена закрыл дверь, и карета тронулась. Задрожав, я опустилась на подушки, чувствуя, как последняя искра смелости превращается в пепел.
Часть 3. Аллена
Глава 21. Мадемуазель с серебряной розой
Земли лорда Аллена, замок Дамэн.
Я прибыла в Дамэн, когда сгустились сумерки. Во дворе замка кипела жизнь: сновали слуги в ливреях, держа в руках фонари, другие носили еду из кладовых, воду из колодца и поленья, готовясь к вечернему пиру. Кучер открыл мне дверь, но именно Аллена помог выйти из кареты.
– Боюсь, сейчас слишком поздно для осмотра замка, – заметил он. Я медлила, с наслаждением вдыхая воздух, пахнувший горящими листьями, деревом и дымом, поднимавшимся из кухонных очагов.
– Возможно, вы покажете мне его завтра? – предложила я. К нам подбежала чудовищных размеров собака и принялась обнюхивать мои юбки. Я замерла – она выглядела как волк: зловещая, со спутанной шерстью.
– Это… волк?
Аллена свистнул, и волкопес отошел от меня, подняв на хозяина блестящие карие глаза. Аллена нахмурился.
– Странно, Несси ненавидит чужих. Она – волчья гончая, эта порода выведена специально для охоты на волков.
– О. – Меня все еще трясло, хотя Несси смотрела на меня, высунув язык, словно мы были лучшими друзьями. – Она кажется… милой.
– Не всегда. Но вы ей понравились.
Я проследила за Несси, которая тяжелыми прыжками приблизилась к трем гончим, трусившим за слугой, который нес коровью ногу.
Потом посмотрела на замок.
Я узнала его.
Тристан сравнивал свое родовое гнездо с тучей, пятнающей землю, и я согласилась с ним. Замок был построен из темных камней и возвышался над нами как грозовой фронт, хотя выглядел простым и древним. Большинство окон представляло собой узкие прорези, прорубленные в жестокое время постоянных войн, задолго до королевы Лиадан. И все же он казался приветливым, словно радушный великан, раскрывший объятия.
