— Привет! — бодро произнёс я, и Аня с Машей вздрогнули и вытянулись как по струнке.
Маша всегда мне улыбалась, когда меня видела. Я уже безгранично привязался к ребёнку за эти дни, пока Ани не было с нами, и девочка, кажется, тоже приняла меня и относилась очень тепло и дружелюбно. Омрачало лишь одно, я почти каждый раз видел в ней Асю. Понимал все, но сделать ничего не мог.
— Дядя Игорь мы приготовили еду. Я сама замесила тесто и жарила блины! Аня мне только подсказывала что делать, — я улыбнулся непоседе и взглянул на Аню, та показала руки в бинтах в подтверждение слов сестры и пожала плечами.
В девушке была какая-то скрытая сила и в то же время безграничная нежность. То с какой лаской она относилась к ребёнку… Бывало и собственная мать не всегда так трепетала над любимым чадом. Что уж говорить про Машу, которая смотрела на сестру как на волшебницу. Я часто задавался последние дни вопросом, как Ане удалось сохранить в себе доброту и искренность с такими родителями? Откуда в ней было столько сострадания? Ведь она рисковала в тот день своей жизнью ради людей, которые не заботились о них. Маша столько мне всего рассказала, что мое каменное сердце не выдержало и раскрошилось в пыль от этих рассказов. Разве возможно заставлять так страдать своих детей?
— Надеюсь на меня рассчитано? — спросил я, потрепав Кукленыша по мягкой щечке.
— Да, да! — Маша радостно прыгала на месте, и я снова улыбнулся.
Не знаю почему, но в голове промелькнула мысль, что моя мать придёт в восторг от девочки. И вероятно от старшей не меньше…
Мы позавтракали и я, оставив сестер одних, поехал в город, чтобы докупить продуктов на вечер и заодно заехать в органы опеки и забрать все необходимые документы, потому что на днях я собирался уезжать в Москву.
Вопреки своим обещаниям не включать телефон и не звонить на работу, мне необходимо было снова связаться с юристами, чтобы подключить тех к муторному процессу. И едва телефон успел загрузиться и войти в сеть, как посыпался шквал сообщений о не принятых звонках. Рекорд побила Света. После нее самым настойчивым и почётное второе место занял мой зам, и только родители скромно позвонили всего два раза. Я конечно же начал именно с них. Свете я не собирался перезванивать, лишь набрал короткое сообщение, что со мной все в порядке, и я какое-то время хочу побыть один. У зама выяснил, что за срочный вопрос и зачем я ему понадобился. Когда с формальностями было покончено, я вернулся в машину и направился в магазин. Мне хотелось побаловать девочек чем-нибудь вкусным. Аня хоть и настороженно ко мне относилась, зато Маша оправдывала мои ожидания на все двести процентов. И кто действительно будет рад их появлению в моей жизни и доме наравне со мной, так это мама. Она никак не могла пережить смерть Аси. Никто не мог и я ничего не забыл… А эта девочка… они обе станут для неё отдушиной.
— Аня! — я занёс пакеты в дом.
Девочки сидели на диване и чем-то увлечённо занимались. Окинул беглым взглядом сестёр и направился прямиком на кухню.
— Игорь? — она подняла на меня вопросительный взгляд, будто почувствовала скорые перемены, и нечто не читаемое сверкнуло в ее взгляде.
— Маша посиди, я сейчас, — она поднялась и направилась на кухню следом за мной.
Умная девочка. Молодец.
— Столько всего… — она окинула взглядом мои покупки.
— Что ты решила? — повернулся к ней лицом, смотря в ее чистое и бледное лицо.
Да, я пускался в чудовищные авантюры и толком не понимал зачем все это делал, конечно же в большей степени ради Маши. Представлял, как Ане будет тяжело тащить эту ношу или даже идти на крайние меры, чтобы обеспечить им хоть какое-то подобие нормальной жизни и на сердце становилось тяжело. Ведь я был совершено один и помочь им… Наверно это сама судьба. Хотя до этого дня я никогда в нее не верил. А после того как она отняла у меня двух дорогих людей я и вовсе потерял всякую веру и надежду. И просто не хотел, чтобы Аню жизнь себе сломала и тоже потеряла эту веру. Она видная девушка, и охочих мужиков, чтобы купить ее чувства и внимание будет очень много. Она еще наверно даже сама толком этого не осознавала, но еще буквально пару лет и ее красота расцветет и заиграет новыми бликами нежности и женственности…
— Да… — она подняла лицо и посмотрела на меня в упор своими светлыми глазами. — Мне некуда идти, а лишиться сестры из-за каких-то принципов… Единственное я… не готова быть вашей содержанкой! И если вы рассчитываете, — она мельком глянула в сторону Маши. — Если думаете, что можешь как-то влиять на это моё решение, то я лучше буду… в общем, я не буду с вами спать и любовницей вашей не буду. Если решили помочь, хорошо… Но хочу, чтобы все было по-честному.
Я опустил пакеты на пол, точнее выронил, и их содержимое вывалилось на пол. Я обескуражено смотрел в лицо девушки, но не видел и тени веселья на том. Она сжимала кулаки и бегала по моему лицу решительным и тяжёлым взглядом.
— Откуда такие мысли? — удивился я, все еще не веря в то, что только что услышал.
— Мне… Нам, — она поправила себя. — Нам с Машей ещё никогда и никто не помогал. Может быть, у вас много денег и для вас такого рода помощь капля в море, но не для меня. Не для нас. Я знаю цену деньгам и… бесплатный сыр, он только в мышеловках. Жизнь и не такому научила… — говорила она твёрдо и решительно.
Впервые в этот момент я посмотрел на девушку не как на наивного и глупого несмышленыша, а как… на девушку? Рассудительную и взрослую девушку! А может быть и вовсе женщину? С чего вдруг она решила, что я буду принуждать ее к сексу?
— У меня много денег и много возможностей, — подтвердил я. — Это не говорит, что я не знаю реальную цену человечком благам, но я думаю, если у тебя есть возможность принять мою помощь, не вижу смысла отказываться и заставлять Машу страдать и самой бросаться в крайности. Моя помощь не обязывает тебя абсолютно ни к чему.
— Хорошо если это так, но если вдруг… — она осеклась и впилась в меня цепким взглядом. — Имейте в виду, что для этих целей вам лучше найти других девочек. Ни себя, ни Машу я в обиду не дам, — а вот это уже было несколько обиднее, она таким образом намекала, что я мог под человеческим обличьем скрывать личину педофила?
— Разве я дал тебе усомниться в своих намерениях? — жёстко произнёс я.
— Пока нет, но… есть притча… об отчаянных обещаниях. Знаете?
Я заинтересованно на нее смотрел, ожидая продолжения. Покачал головой из стороны в сторону.
— Я дословно не помню, но суть в том, что человек сорвался с обрыва, ухватился за выпирающий сук и молил Бога, чтобы тот спас его. Говорил, что сделает все, что он скажет лишь бы тот спас ему жизнь. Долго просил и, наконец, Бог смилостивился, сказал, что спасёт его, но для этого ему нужно… отпустить этот сук…
Аня все это время неотрывно смотрела мне в лицо.
— Я, как и этот человек, вишу сейчас на самом обрыве. Но я не одна, за моей спиной Маша, а ваши заверения о помощи ничто иное как просьбы Бога отпустить этот сук, за который я так усердно держусь. И если мы окажемся в самом низу, знайте, что это благодаря только вашим заверениям. Даже родители и те никогда не предлагали своей помощи. Это не мне нужно думать обо всех предложениях, а вам. Я никогда и ни за что не позволю обидеть мою сестру. Она мой единственный родной человек, который толком даже не видел родительской любви и ласки, и если вы рассчитываете взять нас к себе как бездомных зверушек ради забавы, то лучше нам распрощаться сразу же. Маша привязалась к вам и мне важно ее мнение, ее чувства… Можно сказать ради неё я решаюсь на этот отчаянный шаг…
