Сталин поднёс ко рту трубку и затянулся. Да, не так уж долго у него получилось не курить. «Ничего, даст Бог, всё равно проживу подольше. Пусть и меньше, чем мог бы…» На этот раз ведь обошлось без инфаркта в июне сорок первого, да и, кроме того, во время пребывания в будущем удалось неплохо подлечиться.
Что ещё можно записать в плюс? Потери немцев. Похоже, на этот раз, общий итог кампании сорок первого – начала сорок второго года впервые за историю всех предыдущих тактов оказался в пользу Советского Союза. Только пленными к маю сорок второго советскими войсками было захвачено около двухсот восьмидесяти тысяч человек. И это против двухсот тысяч потерянных по данному пункту РККА. Да, общий счёт сорок первого, скорее всего, вышел в пользу немцев, поскольку две трети этого числа – результат разгрома армии «Норвегия» и группы армий «Север», то есть окончательно уже начала зимы сорок второго, но всё равно это радует. Тем более что, хотя по остальным видам безвозвратных потерь превышение потерь вермахта над РККА не столь явное, но, по подсчётам Шапошникова, оно всё равно есть. Причём, по реальным подсчётам, то есть не тем, которые озвучиваются в сводках Совинформбюро, а тем, которые ложатся на стол ему и отражают действительную картину. Ибо самообман на таком уровне ой как чреват… Сталин вздохнул. Эх, устроить бы сейчас «Парад побеждённых» в виде прохождения колонны пленных немецких солдат и офицеров по Садовому кольцу. Пленных для этого уже вполне хватает. Но нельзя, нельзя… Наоборот, пока необходимо максимально преуменьшать собственные успехи. А то, как докладывает Меркулов, в немецких высших кругах начались очень неприятные телодвижения в сторону англичан. Нет, пока у власти находятся Гитлер и Черчилль, это ничем не окончится, но ведь и в первоначальной истории Алекса, и практически во всех остальных получившихся реальностях против Гитлера каждый раз образовывались заговоры, ставившие своей целью его убийство и скорейшее заключение сепаратного мира с англичанами и американцами, дабы сосредоточить все силы против СССР. Правда, как правило, это случалось заметно позже. В изначальной реальности Алекса аж в сорок четвёртом. Но ведь в той истории в сорок первом – сорок втором годах у них всех ещё имелась полная уверенность, что они вот-вот додавят-таки Советский Союз. А в этой у них такой уверенности больше нет. Зато есть страх. Страх перед неминуемой расплатой за авантюру, в которую они ввязались вместе с Гитлером. И это не столько нападение на Советский Cоюз, сколько вся эта война в целом. Вот они и пытались добыть себе прощение подобным образом. То есть – вернувшись к изначальному плану англичан и французов. Потому как по этим планам Гитлер «выкармливался» против именно СССР. Он же прямо об этом писал в своей «Майн кампф»! Вот в него и стали вкладываться и продвигать к власти… Это американцам было изначально наплевать, кто и с кем будет воевать. Им просто нужна была «большая европейская война». А кого с кем не важно.
На столе зазвонил телефон Поскрёбышева. Сталин вздохнул, бросил прощальный взгляд в окно и, подойдя к столу, снял трубку.
– Да?
– Товарищ Сталин, к вам Молотов. По записи.
– Хорошо, пусть заходит…
– Значит, англичане категорически не согласны признать наши приобретения в Норвегии? – задумчиво произнёс Сталин, после того как нарком иностранных дел закончил доклад.
– Да, – Молотов мгновение поколебался, но потом всё-таки добавил: – У меня сложилось впечатление, что они ещё могут как-то согласиться на Шпицберген, но всё остальное – нет.
– Это ничего, – усмехнулся хозяин кабинета. – Пока идёт война, сильно гадить они нам не осмелятся, а после… у нас найдутся аргументы, способные их убедить.
Вячеслав Молотов молча склонил голову. Он совершенно не понимал непременного желания Иосифа Виссарионовича обязательно оставить за Советским Союзом не слишком-то и нужные, на его взгляд, территории. Ну ладно Шпицберген – там хоть есть уголь. Или Финнмарк, где имеются неплохие запасы ценных полезных ископаемых, но всё остальное… Вот на хрена СССР расположенный за Северным полярным кругом совершенно безлюдный остров, ближайшими территориями к которому являются Исландия и Гренландия? Или такой же, но ещё и на девяносто процентов покрытый снегом и льдом неподалёку от Антарктиды? У нас у самих таких обледенелых и безлюдных островков в Северном Ледовитом океане до хрена и больше… Увы, старый соратник Сталина не знал и не мог ничего знать о будущих базах стратегических бомбардировщиков США в Гренландии, о скором возрастании значения Антарктиды, о передовом противолодочном рубеже NATO, протянувшемся от мыса Нордкап до острова Медвежий… Нет, сейчас пока были шансы на то, что никакого NATO в этом варианте истории не случится. Но, как говорится, бережёного Бог бережёт. Так что и острова, и весь Тромс и Финнмарк должны остаться за Советским Союзом. Тем более что особенных проблем с контролем этих территорий не предвидится. Они и так были заселены весьма скудно, в обоих бывших норвежских провинциях общая численность населения даже до войны не превышала ста пятидесяти тысяч человек, а уж после того, как там «порезвились» оголодавшие гитлеровцы из армии «Норвегия», их, похоже, наново заселять придётся…
– Кстати, удалось разузнать, кто нам так сильно помог с Норвегией, – оживился Молотов.
– И кто же?
– Геббельс, – усмехнулся нарком иностранных дел.
– Англичане поделились информацией, – понимающе усмехнулся Сталин. Это было объяснимо. У англичан всегда было куда лучше с агентами в высших кругах немецкого руководства. Достаточно вспомнить того же Канариса… К тому же советской агентуре в Германии и других оккупированных странах ещё в конце ноября был отдан приказ прекратить всякую деятельность и залечь на дно. Дабы сохранить её до весны. Потому как самым основным вопросом, на который должна была ответить разведка, был вопрос с направлением летнего немецкого наступления. Почти во всех предыдущих реальностях немцы выбирали южный вариант, но быть уверенными в том, что они и сейчас примут такое же решение, было нельзя. Могут попытаться ударить и на Москву. Или попытаться снова вернуть себе Прибалтику. Уж больно близко советские войска оказались от Кёнигсберга… А на последнем совещании Ставки было принято решение в сорок втором году снова действовать от обороны. То есть дождаться удара немцев, выбить технику и личный состав и уж потом ударить самим, при удаче попытавшись устроить немцам нечто вроде того Сталинграда, о котором рассказывал Алекс. Ну, если получится и сложится удачная конфигурация фронта. Тем более что вследствие столь сильных собственных потерь Гитлер надавил на своих союзников и заставил их выделить на «совместный фронт борьбы против коммунизма» куда большие силы, чем когда-либо ранее. Так что «слабые фланги» у немцев точно будут…
– И что же они тебе поведали?
И Молотов рассказал…
Втянуть норвежцев в войну против СССР предложил именно Геббельс. И клятвенно пообещал Гитлеру лично добиться этого. После чего весьма истово взялся за воплощение своего обещания. Ибо разбрасываться подобными заявлениями перед Гитлером было весьма чревато… Так что, когда первая попытка с «национальным правительством» не привела к желаемому результату, Геббельс развил бурную деятельность, сочиняя речи, редактируя статьи для норвежских газет и устраивая пышные «парады добровольцев». Но, увы, те приёмы, которые отлично срабатывали на территории рейха, в Норвегии отчего-то не дали привычного эффекта.
