Фаина покраснела ещё сильнее и молча кивнула, так и не осмелившись поднять взгляд аж на трижды Героя Советского Союза! И живую легенду дальнебомбардировочной авиации СССР. А также настоящего красавца, в которого она влюбилась сразу же, как в первый раз увидела его фотографию в газете. Ещё когда училась в школе. А потом вечерами лежала в кровати, зажмурив глаза и мечтая о том, как они встретятся иии… И что с того, что он – муж её подруги. Сердцу-то ведь не прикажешь…
Занятия шли весьма интенсивно, но до полётов пока было далеко. Уж очень много нового соединилось в этой машине, вследствие чего и управлялась она так же совершенно по-другому. Начать с того, что реактивный «Ту» был оснащён шасси совершенно нового типа. Так называемым велосипедным. Поэтому как взлёт, так и посадку сначала нужно было до автоматизма отработать на тренажёре. Иначе гробануться на новой машине можно было очень запросто. Свою лепту вносили и совершенно новые двигатели, у которых были свои особенности. Ну кто, скажите, до сего момента слышал о такой проблеме, как «помпаж»? Свою лепту вносил и увеличившийся почти два раза взлётный вес, и иная центровка, и подскочивший в несколько раз объём дополнительного оборудования, серьёзно расширявший возможности машины, но также требовавший времени на освоение…
Кстати, инженер-двигателист обмолвился, что кроме бомбардировщиков в стране разрабатываются и реактивные истребители. Произошло это случайно. Рассказывая о двигателе и показывая его конструкцию на реальном моторе со снятым капотом, он обмолвился, что, мол, на бомбардировщиках-то их обслуживать удобно, со всех сторон доступ нормальный, а вот на истребителях… Виталий, начинавший истребителем, тут же сделал стойку. Но не стал сразу задавать вопросы, а, дождавшись окончания занятия, отозвал преподавателя в сторону и уж тогда принялся его пытать. Инженер краснел, бледнел, отнекивался, клял себя за несдержанный язык, отбивался, рассказывая о данных подписках, но под напором Виталия, заявившего, что у него подписок куда как больше, чем у самого инженера, всё-таки сдался и немного рассказал.
Истребитель делал Поликарпов. В первую очередь как перехватчик. Он был оснащён двумя двигателями, установленными в средней и задней части фюзеляжа, воздух к которым поступал через два боковых воздухозаборника. В носу же был установлен радиолокатор, радиолокационный прицел и батарея из четырёх новых авиационных пушек калибра тридцать миллиметров. Точных технических характеристик этой машины инженер не знал, но рассказал, что воздухозаборники и сами двигатели рассчитывались на работу до скорости в тысячу сто километров. Впрочем, скорее всего, это была не штатная максимальная, а допустимая скорость на пикировании. Но всё равно цифра была очень вкусная… Сколько этих машин уже было изготовлено – инженер не знал, но по его прикидкам, пара-тройка эскадрилий уже были. Потому что двигатель доводили именно на истребителях. Ибо в серию эти машины пошли раньше.
Немного поностальгировав и погоревав о своей потерянной истребительной молодости, гвардии майор и трижды Герой Советского Союза, а также живая легенда дальнебомбардировочной авиации снова впрягся в процесс освоения принципиально новой машины. Она действительно оказалось прямо-таки сгустком новейших технологий. Очень многое в ней было сделано впервые. Например, электробустерное управление. Или использование в приводной системе рулей высоты, направления, а также в приводах закрылок и предкрылок металлических трубчатых тяг вместо привычных тросов. Что заметно повысило точность управления, потому что трубчатые тяги практически не имели выбираемой слабины, но зато увеличили нагрузку на штурвал. Потому что трубчатые тяги были заметно тяжелее тросов. Вследствие чего и пришлось широко использовать электрические бустеры. Кроме того, машина обладала чрезвычайно развитым электронным оборудованием. Чего стоит только система кругового радиолокационного обзора, позволяющая засекать вражеские истребители даже ночью и в условиях облачности. Да, на расстоянии всего пяти километров, но это при скорости сближения на догонных курсах до ста километров в час (что, как прикинул Виталя, исходя из услышанной от двигателиста информации, было максимумом) увеличивало время реакции на угрозу до лишних пары, а то и тройки минут. Ну если считать, что противник откроет огонь с расстояния не менее трёхсот метров. А приводы пушечных установок обеспечивали скорости горизонтального и вертикального наведения в двадцать пять градусов в секунду. То есть даже если в момент подлёта вражеского истребителя их стволы были направлены в противоположную сторону – на то, чтобы развернуть их, требовалось не более шести или, даже с учётом возможной задержки реакции самого стрелка-оператора стрелковой станции, восьми-девяти секунд. То есть в момент выхода вражеского самолёта на дальность действительного огня стрелок будет давно готов начать его расстрел, а не вертеть головой по сторонам, лихорадочно пытаясь понять в темноте, откуда летят очереди вражеских пушек и пулемётов…
Теоретические занятия, а также наземная подготовка затянулись на три месяца. За это время наши войска успели прорваться в Италию, Австрию и на юг Франции. А Балтийский и Северный флоты высадили десанты в Дании, Голландии и Бельгии. Кроме того, в Бельгии и Франции десантировались англичане с американцами. Причём во Франции – сразу в нескольких местах: в Нормандии, Бретани и Дюнкерке. И сейчас союзные войска бодро двигались вперёд, почти не встречая сопротивления. В то время как советским частям, двинувшимся на север по Австрии и из Южной Франции, немцы сопротивлялись отчаянно. Но задержать продвижение армий Второго и Первого Украинских фронтов не могли. «Красная машина», как теперь стали именовать РККА и немцы, и союзники, неудержимо накатывалась на Тысячелетний рейх… Так что у личного состава эскадрильи появилось опасение, что им, а также и их новым замечательным машинам так и не удастся принять участие в окончательном уничтожении «нацистской гидры в её логове», как об этом заявлялось в газетных передовицах. Просто не успеют. Войска эвон куда уже дошли, а они ещё ни одного полёта не успели сделать. Притом, что реактивные истребители за это время успели уже засветиться на фронте. А они всё по классам сидят. Ну сколько можно-то?
Первый полёт на новой машине Виталий совершил утром в понедельник, девятнадцатого июля сорок четвёртого года. Конечно, это был не первый полёт этой машины. Но это был первый полёт «Ту-5» с настоящим боевым экипажем! То есть под управлением тех людей, которые будут выполнять на нём боевые задачи. Так что, как ни крути, это было знаковое событие. Вследствие чего на аэродром прибыло много гостей, среди которых оказались и главный, и ведущий конструкторы, а также нарком обороны товарищ Фрунзе и начальник Генерального штаба РККА маршал Триандафилов. Так что в кабину гвардии майор Чалый поднялся, осенённый рукопожатиями и похлопываниями по плечу весьма высокопоставленных личностей…
Двигатели запустились штатно. С пока ещё непривычным, но уже знакомым лёгким посвистом. Рулёжка-то по аэродрому у них уже была… Виталя подвигал штурвалом, проверяя рули, после чего закосил глазом на планшет и забормотал карту контрольных проверок, которую авиационные остряки обозвали «молитвой»:
– Заглушки, чехлы?
– Сняты, – тут отозвался звонкий голос жены.
