Бах-Залевски не подвёл. Аресты участников заговора начались уже через двое суток после того, как ему на стол попали первые документы. То есть две недели назад. Именно поэтому эти две недели Меркулов и спал по три-четыре часа. Нужно было держать руку на пульсе, дабы вовремя подпитывать «контрагента» новой порцией компромата, направляя его действия в нужное русло. Ибо СССР требовалось, чтобы рейх сопротивлялся до конца. До последнего дня. Потому что только это позволит РККА взять под контроль максимум территории Германии. Ну и, попутно, это была хорошая возможность изрядно проредить проанглийских и проамериканских агентов влияния, в которых превратились все поголовно участвующие в заговоре лица. Ибо чем меньше таковых останется в Германии после капитуляции – тем легче СССР будет работать там после окончания войны. Нет, элита там вся, конечно, в той или иной мере проанглийская и проамериканская – ну не просоветская же… но разгром заговора давал возможность «выбить» наиболее, так сказать, аффилированных. Тех, что уже вступили в контакт и договорились с англичанами и американцами. Тех, что уже получили от них некие гарантии и даже указания о том, что и как делать. Короче, тех, которые продались англосаксам с потрохами. С остальными же, теоретически, всё-таки можно было как-то работать.
И вот сегодня, наконец, появились основания для того, чтобы с уверенностью утверждать, что заговор окончательно провалился и все планы заговорщиков потерпели полный и окончательный крах… А эти планы были чрезвычайно опасными и способными буквально обнулить большинство побед, оплаченных кровью миллионов советских солдат.
Сразу после убийства Гитлера заговорщики собирались истребовать у англичан и американцев немедленно сбросить десанты на Берлин и все остальные крупные города и промышленные центры Германии, которые пока ещё не были захвачены русскими. Причём десанты могли быть какие угодно. Даже численностью в одну роту. Главное было обеспечить появление в данных точках хоть какого-то подразделения, возглавляемого союзным офицером. Ибо драться никто не собирался. И после появления любого британского или американского офицера, пусть даже и в чине лейтенанта, гарнизоны этих городов должны были немедленно сложить оружие, вследствие чего эти города автоматически становились британской или американской зоной оккупации. Более того, немцы настаивали на том, что сразу после появления в Берлине первого же высокопоставленного военного союзников необходимо будет немедленно и без участия русских подписать договор о капитуляции, после которого англичане и американцы должны будут потребовать немедленной остановки продвижения советских войск по территории Германии… Если честно – всё висело на волоске. Потому что в этом такте заговор оказался куда обширнее и охватил намного больше народа, чем в любом из предыдущих. Но сегодня, наконец, пришла информация, что всё закончилось достаточно благополучно. Вследствие чего Всеволод Николаевич позволил себе облегчённо выдохнуть. И наконец-то напроситься на доклад к Сталину.
Машина остановилась. Меркулов открыл глаза и покосился в окно. За окном виднелась тускло освещённая арка Боровицких ворот. Нарком госбезопасности поднял руку и потёр ладонью глаза. Умыться бы, потому что короткий сон отнюдь не добавил бодрости. Но, скорее всего, его сразу же пригласят к Верховному. Иосиф Виссарионович придавал огромное значение всей операции и держал руку на пульсе, требуя постоянно информировать его о развитии ситуации. Так что, скорее всего, Сталин его уже ждёт…
Однако умыться удалось. Когда он добрался до приёмной, у Сталина уже находились Киров, Ванников и Курчатов. Вследствие чего Поскрёбышев попросил Меркулова немного подождать. Так что времени, чтобы дойти до туалета и умыть лицо холодной водой, вполне хватило. Вследствие чего в кабинет Сталина, в котором кроме Верховного находился и ещё один из «соратников по тайне» – Киров, Меркулов вошёл уже достаточно бодрым.
– Ну, чем порадуете, Всеволод Николаевич? – весело спросил его хозяин кабинета. Похоже, он был весьма доволен результатами только что окончившегося разговора. Да и не только он. Киров также сидел вовсю «давя лыбу». Похоже, дела у Бори наконец-то наладились…
– Сегодня в тюрьме Плётцензее были повешены первые участники заговора против Гитлера, – начал доклад Меркулов, – фельдмаршал фон Вицлебен, адмирал Канарис, а также ещё около сорока человек. Кроме того, по пришедшей сегодня из Берлина информации, на завтра назначена казнь уже семидесяти человек. Все они будут не гильотинированы, как гражданские лица, и не расстреляны, как военные преступники, а повешены на рояльных струнах. Всего же к смертной казни за участие в заговоре против Гитлера к настоящему моменту приговорено двести восемьдесят шесть человек. Но следствие ещё полностью не закончено. Так что число жертв, скорее всего, увеличится.
– То есть Гитлер выжил и удержался, а заговор полностью разгромлен?
– Полученная информация позволяет сделать именно такой вывод, – Меркулов согласно наклонил голову.
– Это хорошо! Его надо судить, а потом повесить. У вас есть возможность сохранить ему жизнь при штурме Берлина?
– Эээ… мы работаем над этим.
– Уж постарайтесь, – усмехнулся хозяин кабинета. – Ладно – здесь уж как получится… А по «Манхэттенскому проекту» новой информации нет?
– По последним данным, они отстают от графика прошлого такта месяца на три.
– То есть первый образец заряда США получат не ранее весны сорок шестого? – с выражением крайнего удовольствия на лице уточнил Сталин.
– В лучшем случае. Причём это будет ещё устройство лабораторного типа. То есть не предназначенное для боевого использования. Полноценный ядерный боеприпас они сделают минимум к концу лета сорок шестого, – кивнул нарком госбезопасности. И не удержался: – Если бы вы разрешили…
– Мы уже это обсуждали, Всеволод, – Сталин поморщился. – Пока у власти Рузвельт и США не предпринимают серьёзных враждебных действий против Советского Союза – никаких акций! Только информационное противодействие.
Меркулов вздохнул. Ему было непонятно, почему Иосиф Виссарионович, прекрасно зная, как будет развиваться ситуация после окончания Второй мировой войны, категорически запретил какие бы то ни было активные действия против американцев. Никаких ликвидаций. Никаких диверсий. Никаких иных активных акций. Только работа с информацией… Но это было не его дело. Сталин лучше знает, что и как делать. Вон, даже Александр, при всём его первоначальном негативном отношении в Верховному, всё равно, в конце концов, пошёл на контакт именно с ним. Так что, если Сталин приказал делать так – значит, будем делать так. Тем более что даже с этим ограничением удалось сделать довольно много. Скажем, тот же подрыв японцами Панамского канала с помощью парохода, загруженного аммиачной селитрой, выработанной из добываемой в Чили натриевой, не был бы возможен, не натолкни его агенты на эту идею парочку молодых японских офицеров… Нет, саму операцию японцы разработали и осуществили полностью самостоятельно! Они всегда были мастерами в доведении хороших идей до полного блеска. Но для этого эти хорошие идеи должны были у них появиться… Вот и с Манхэттенским проектом. На взгляд Меркулова, из-за подобного подхода было упущено много хороших возможностей затормозить проект. И ведь ничего особенно делать-то и не надо было. Максимум испортить пару датчиков или подсыпать снотворного дежурному инженеру – и готова авария, сильно затормозившая проект. А то и вообще отбросившая его на полгода-год назад. Или устроить ликвидации парочки-тройки ключевых фигур, которые вполне можно было представить как последствие автомобильной аварии или, там, нападение уличных грабителей. На парочку-тройку сил, имеющихся у НКГБ в Америке, вполне хватило бы! Но увы – на это действовал категорический запрет… А с другой стороны, американцы, вследствие этого, до сих пор были полностью уверены в своём абсолютном приоритете и в том, что им удалось обеспечить полную секретность Манхэттенского проекта. Вследствие чего работа над атомным оружием у них шла вполне себе неспешно. Так что, когда Верховный обнародует новость о том, что СССР уже владеет атомным оружием, «союзничков» точно ждёт немалый шок. А вот начни НКГБ действовать активно – совершенно не факт, что американцы не насторожились бы…
