Книга Если у вас нет собаки…, страница 11. Автор книги Юрий Ситников

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Если у вас нет собаки…»

Cтраница 11

Денис Евгеньевич сел на стул и выжидательно посмотрел на дочь.

— Стенку уже продали, на днях за диваном Никиткиным приехать должны.

— Подожди, а Никита на чем спать будет?

— Пока новую мебель не купим, на надувном матрасе поспит.

— Неудобно.

— Не в удобстве дело, папка. Мишка третий месяц без работы.

Брови Дениса Евгеньевича поползли вверх.

— Я не хотела говорить, чтобы не расстраивать. Ну, в общем, суть не в том… Пап, ты бы помог нам. Много не прошу, сколько не жалко. Разумеется, с возвратом.

Денис Евгеньевич вышел. Когда он вернулся, то положил на стол деньги. У Наташи загорелись глаза. Друж видел, как Наташа схватила бумажки и заулыбалась улыбкой довольной куницы.

— Спасибо, папка. Мы вернем.

— Наташ, привези Никиту, Маша увидеть его хочет.

— Ой, папка, как-нибудь заброшу. — Наташа прошла в коридор, села на стул, подняла сапог. — У них сейчас в школе нагрузка колоссальная. Уроков задают не как второклашкам, а как студентам-пятикурсникам, плюс у Ника три кружка, бассейн. Он домой не приходит, а приползает. И сразу к компьютеру.

— Приезжайте в субботу.

— В субботу не можем: мы к Ленке на день рождения идем. Ой, пап, совсем сказать забыла. У Ленки дед умер, квартирка им перешла. Однушка, но зато улучшенной планировки. Пап, кухня двенадцать метров, представляешь? А! Ленка с детства везучая была, в отличие от меня. Ладно, побежала. Мамульку целуй за меня.

— В воскресенье не получится приехать?

— Пап, не забывай, у нас ремонт. Увидимся.

Закрыв дверь, Денис Евгеньевич посмотрел на Дружа.

— Гулять пойдем?

Друж подал голос и бросился за поводком. Денис Евгеньевич взглянул на свое отражение в зеркале. На душе было муторно, неспокойно.

Затяжные осенние дожди смывали последние следы былой радости. В середине октября Марию Тихоновну положили в больницу. Квартира осиротела. Денис Евгеньевич как привидение бродил ночами из комнаты в комнату, вздыхал тревожно, взирая с немой тревогой в ночную мглу, расстелившуюся за окном серым мрачным саваном.

Спать он не мог — боялся. Боялся закрыть глаза и провалиться в черную пропасть; боялся остаться там навсегда — среди химер и призраков прошлого.

Под утро, когда темнота тяжелела и похожая тяжесть ложилась на сердце, Денис Евгеньевич варил крепкий кофе, садился у окна и погружался в пучину неясных воспоминаний. Ему не удавалось сосредоточить внимание на чем-то конкретном, пугливые мысли прозрачной вереницей тянулись из загадочного ниоткуда и, словно минуя сознание, стремились в загадочное никуда.

Друж подходил к хозяину, клацал зубами, не решаясь подать голос.

Денис Евгеньевич гладил подросшего щенка по голове.

— Одни, Друж. Совсем одни, — говорил он, пристально глядя на взмывшую ввысь ночную птицу. Стремительной тенью птица мелькнула перед окном и затерялась в сумерках.

Друж начинал скулить. Почему одни, хотелось ему спросить, но гавкать он по-прежнему не решался. Есть же еще хозяйка. Сейчас она в больнице, но пройдет время, и Мария Тихоновна обязательно вернется, и снова они заживут прежней веселой жизнью. Ведь заживут же, верно?

Денис Евгеньевич молчал. Его молчание нависало над Дружем грозной осенней тучей. Не молчи, хозяин, не надо так громко и выразительно молчать. Скажи мне что-нибудь, успокой, или погладь по спине. Только не отворачивайся и не молчи.

Молчание вкупе с ожиданием — настоящая пытка. Друж уходил в коридор, устраивался на подстилке, опуская голову на вытянутые лапы. Уши держал домиком, на всякий случай, чтобы лучше слышать хозяина, если тот вдруг решит позвать и приласкать.

В квартире воцарялась невыносимая тишина. Друж ждал.

В семь часов — первая прогулка. Теперь быстрая, торопливая, не приносящая ни толики радости. Что за прогулка, когда хозяин идет, будто робот, смотрит сквозь пространство, не реагируя на рядом идущего понурого щенка-подростка.

И дождь, вступив в сговор с апатией, моросит не переставая. Вот уже и шерсть покрыта капельками, и нос то и дело приходится морщить, а хозяин все идет и идет по мокрой дороге. В лужах отражается свет фонарей, совсем близко гудят машины, на пути встречаются редкие прохожие, скрывающие свои лица под большими темными зонтами.

Дома Денис Евгеньевич кормил Дружа, менял в миске воду и начинал собираться в больницу к Марии Тихоновне. Утренние часы приема — с десяти до одиннадцати. А еще надо успеть зайти в магазин, купить сока, вишневого, ее любимого.

— Друж, не скучай, — так Денис Евгеньевич говорит всякий раз, когда собирается уходить.

Друж несется к двери. В глазах мольба. Не уходи, не оставляй одного, я боюсь одиночества.

Входная дверь закрывается, поскрипывает замок, и шаги хозяина поглощает пустота. Время тянется бесконечно долго, терзая Дружа мучительной неизвестностью.

Денис Евгеньевич возвращался из больницы днем, выгуливал Дружа и, не в силах больше сопротивляться усталости, ложился на диван. Засыпал хозяин быстро, Друж лежал рядом, охранял его сон.

Вскоре наступала новая ночь, принося с собой новые страдания человеку и его собаке. Денис Евгеньевич опять сидел у окна, пил кофе, Друж слонялся по квартире, лежал на подстилке или, сидя у ног хозяина, тыкался носом в теплую ладонь.

— Надо подождать, Друж. Врачи дают обнадеживающие прогнозы. Будем надеяться, будем ждать.

Гав, — не выдержал Друж и позволил себе прорвать плотную тишину ночи.

— Тише, Друж, тише.

Гав-гав. Нет уж, с него хватит, он долго хранил молчание, долго боялся безмолвия, пришло время разогнать его громким лаем. Пусть тишина поймет, что с собакой ей не тягаться; ради хозяина Друж готов сразиться с самим чертом, и сразится, если понадобится. А сперва он разберется с надоедливой липкой тишиной, что прочно обосновалась в квартире, ощутив себя полноправной хозяйкой.

Так вот — не бывать этому!

Гав — прочь тишина. Гав — долой страхи. Гав — я бросаю вам вызов.

И действительно, услышав голос Дружа, тишина начала рассеиваться, Денис Евгеньевич стал более разговорчив. Вскоре он прошел в гостиную, достал с полки толстый альбом.

— Иди-ка сюда. Посмотрим с тобой фотографии.

От альбома пахнет старой бумагой, Дружу не нравится этот запах, но хозяин так трепетно перелистывает страницы, так пристально вглядывается в цветные и чернобелые фотографии, что приходится сидеть рядом, изображая глубокую заинтересованность.

— Узнаешь? — Денис Евгеньевич показал Дружу маленькую фотографию.

Друж отвернулся.

— Не узнал хозяина?! Это я, мне здесь двадцать лет. Только из армии вернулся. Отец фотографировал во дворе дома. Мы ведь тогда в деревне жили. Да-а… Были времена и прошли. А это кто, Друж? Ну?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация