Друж обнюхал фотографию и посмотрел в глаза хозяину.
— Правильно. Маша!
Фотографию жены Денис Евгеньевич рассматривал долго. О чем он думал, Друж не догадывался, но по глазам видел, думы эти тяжелые, колючие, тягостные.
— Наташка, — улыбнулся Денис Евгеньевич, перелистнув страницу. — Семь лет ей, это она в лагере. А это, Друж, смотри, Натка в пятый класс идет. Первое сентября.
В старом альбоме было много старых фотографий, много воспоминаний — больших глав и маленьких эпизодов прожитой жизни.
Глава шестая
Суета сует
Прошло несколько дней, в течение которых Друж не раз слышал от хозяина новое слово «операция». Друж так понял, что эту самую «операцию» должны сделать Марии Тихоновне и именно из-за «операции» Денис Евгеньевич потерял покой и сон.
В среду днем, после продолжительной прогулки, хозяин сказал:
— Друж, остаешься за главного. Я вернусь завтра… Может быть, утром, а может… — тут Денис Евгеньевич сглотнул, отвернулся и быстро добавил: — Я приеду утром. Не скучай.
Когда он ушел, Друж заметался по квартире. Ничто не доставляло радости, ни к чему не лежала душа, хотелось выть в голос от тоски.
К миске с едой Друж не притронулся, полакал немного воду, обнюхал лежащий рядом хрящик и отошел к окну. Запрыгнув на угловой диванчик, он поставил передние лапы на подоконник, впившись взглядом в горящие в сумерках окна высившейся напротив жилой башни. Сколько окон — и почти в каждом горит свет; за каждым окном своя жизнь, своя длинная, интересная история. Одно окошко погасло, через мгновение погасло второе, и внезапно вспыхнуло несколько окон в соседнем подъезде. Снова погасли, снова вспыхнули. Там люди, там голоса, там непрерывно что-то происходит. Нескончаемая людская суета. Собаке этого не понять, животные не так суетливы, они более степенны и спокойны. Люди слишком часто совершают лишние телодвижения, понапрасну растрачивая драгоценную энергию.
О-хо-хо, люди, хозяева. Дружу не хватало хозяев, он скучал.
Ночью пустая квартира заполнилась образами, по стенам бегали нетерпеливые тени, находиться одному стало невмоготу. Друж остановился у входной двери и заскулил. Заскулил так, как может скулить только несчастная собака.
Чуть погодя на лестничной площадке послышались шаги. Друж умолк и коснулся носом дверной ручки. В квартире раздался звонок. Друж загавкал.
— Денис Евгеньевич, — послышался высокий нервный голосок, и ручка заходила ходуном.
Друж продолжал лаять.
— Денис Евгеньевич, это Алла.
На площадке щелкнул замок, открылась дверь напротив. Друж услышал приглушенные голоса. О чем говорили, разобрать не удалось, до него долетали лишь обрывки фраз.
— Так громко скулит, — сказала Алла. — Митьку моего разбудил.
— Я сам проснулся, — ответил сосед.
— Дверь никто не открывает, может, случилось чего.
Друж вновь подал голос. Люди на площадке притихли, а потом раздался голос соседа:
— Ей операцию должны сделать.
— А-а, — протянула Алла.
— Я так думаю… — фраза соседа.
— Да-да, — торопливо ответила Алла.
— Наверное, остался в больнице… — снова сосед.
— Будем надеяться… — это было последнее, что услышал Друж, прежде чем соседи разошлись по своим квартирам.
До утра Друж без сна пролежал на подстилке, а когда пришло время первой прогулки, проковылял к двери. Вот сейчас она откроется, в коридоре появится хозяин (обязательно с черточками-смешинками вокруг глаз), попросит Дружа принести поводок, и они отправятся на улицу.
Время шло.
Вот сейчас, думал Друж, неотрывно глядя на дверь.
Ничего не происходило.
Сейчас, не терял надежду Друж. Он придет, он не может бросить своего друга.
Светало. Друж лежал у двери, реагируя на малейшие шорохи. Вскоре новый день разогнал последние клочья ночного мрака, в квартире сделалось светло. Денис Евгеньевич все не приходил.
На лестничной клетке появлялись люди: хлопали дверьми, щелкали замками, цокали каблуками по полу, переговаривались. Соседи подходили к створкам лифта, нажимали на кнопку вызова, и лифт начинал нехотя подниматься на этаж. Как и старик Бадди, лифт покашливал и похрюкивал и, прежде чем распахнуть дверцы, делал глубокий вдох, позволяя людям ступить в свою крошечную конуру.
Одних людей лифт опускал вниз, других развозил по этажам, но среди пассажиров не было того единственного, по которому у щенка немецкой овчарки болело сердце. Куда подевался хозяин, он же обещал Дружу прийти домой утром? Друж очень хорошо запомнил его слова, а утро давно наступило — не за горами полдень.
На вопрос, чем кошка отличается от собаки, большинство ответят: тем, что первых, в отличие от вторых, нет необходимости выгуливать. Чистая правда. Кошки в этом плане менее проблемные животные. Собаки же так устроены, для нормального функционирования им необходима прогулка — такая физиология.
Видит Бог, Друж терпел из последних сил. Он бегал по коридору, забегал в гостиную, носился вокруг стола, а оттуда опрометью несся на кухню. И все скулил, звал, ждал…
Но и собачьему терпению пришел конец. Оставив на паркете лужицу, Друж, чувствуя за собой вину, улегся на подстилке. Закрыл глаза, затих, лишь изредка морща нос и подергивая ушами.
…Денис Евгеньевич вернулся домой в хорошем настроении. Не обратив внимания на лужу (не заметил, что ли, подумал Друж), хозяин с порога крикнул:
— Друж, гулять! Гулять, мальчик.
О, как он обрадовался! Вскочил, подбежал к хозяину, стал перебирать лапами, повизгивать от восторга. А хвост ходуном, а чувства бьют фонтаном.
На улице Друж не отходил от Дениса Евгеньевича ни на шаг. Даже когда тот в сквере спустил его с поводка, предпочел остаться возле скамьи.
— Иди, побегай.
Друж положил морду на колено хозяина. Не хочу я бегать, читалось в его счастливых глазах. Я лучше с тобой посижу, а ты меня погладишь. Я соскучился.
Через минуту в сквере появился Марсель с хозяином. Уже не испытывая страха перед мастифом и считая в какой-то мере его своим другом, Друж подбежал и обменялся со старшим товарищем порцией обнюхиваний. После завершения приветственного ритуала завязался собачий разговор.
— Привет, — гавкнул Марсель.
— Здравствуй.
— Чему ты так радуешься?
— Хозяин вернулся, — гавкал Друж, поглядывая в сторону скамьи.
— Куда он уходил?
— Не знаю. Но он вернулся.
— Чудак, — прорычал Марсель и потопал к скамейке.
Друж бежал за ним. Сев возле фонарного столба, он услышал фразу Дениса Евгеньевича, обращенную к хозяину Марселя:
