Наташа ушла.
Через час Дениса Евгеньевича на «скорой» отвезли в больницу.
Две недели ему пришлось провести прикованным к постели; две долгих недели, чтобы не сойти с ума от боли телесной и боли душевной, он постоянно думал о Друже. Мысли о Друже помогали отвлечься, забыться; мысли о Друже помогли выжить!
Глава восемнадцатая
Здравствуй, Друж!
Странная, однако, закономерность: стараешься прийти на работу вовремя — спешишь, бежишь, торопишься — и все равно опаздываешь. Не иначе, действует закон подлости. Зина полтора года работала в ветеринарной клинике, полтора года опаздывала на дежурство без уважительной причины, и вдруг сегодня (первого апреля) эта самая причина появилась.
— Николай Николаевич, — сказала она, ворвавшись в кабинет. — Я не проспала. Вот доказательство!
На стол Зина положила лист с распечатанным объявлением и фотографией немецкой овчарки.
— Какое это имеет отношение к твоему, — молодой ветеринар посмотрел на часы, — сорокаминутному опозданию?
— Николай Николаевич, взгляните на снимок. Вы узнаете собаку?
Врач сощурил глаза.
— Собака как собака.
— Ну что вы, — произнесла Зина с укоризной в голосе. — Вы же врач, вы обязаны помнить в лицо всех своих пациентов.
— А это моя бывшая пациентка?
— Пациент.
— Хм… ты что-то путаешь. — Николай Николаевич пробежался глазами по тексту: — «Пропал друг! Пропал Друж!» Не помню кобеля с такой кличкой.
— Его зовут Флинт. Тот молодой кобелек, которому вы делали операцию в середине февраля. Помните, его сбила машина? А через две недели хозяева снова привезли Флинта к нам, его изрядно порвала бродячая собака. Кажется, восемь швов пришлось наложить.
Николай Николаевич, считавший медсестру Зиночку особой легкомысленной, имеющей склонность к безграничному фантазированию, пожал плечами.
— Флинта помню, но при чем здесь этот… как его там… Друг.
— Друж. Пса зовут Друж, и его ищут хозяева. Прочитайте объявление еще раз, все же совпадает. Хозяин Дружа попал в аварию пятнадцатого февраля, его увезли в больницу в бессознательном состоянии, Друж остался один. А уже семнадцатого ночью вы оперировали Флинта, тоже немца, сбитого в пяти километрах от места аварии. Все ясно: Флинт и Друж — это один пес.
Николай Николаевич посмотрел на черно-белый снимок Дружа.
— У Флинта разве был красный поводок? Не помню.
— Красный, красный! И нос… Там сказано про небольшой шрамик на носу.
— Шрам у Флинта был, — закивал врач.
— Я же говорю! — обрадовалась Зина.
— И все-таки, — голос Николая Николаевича сделался язвительным. — Почему ты опоздала?
— Пока кофе пила, решила зайти на сайт собачников, посмотреть, пристроили в семью трехлапую болонку или все еще на передержке держат. Я вам рассказывала про болонку. Ей заднюю лапу отняли, и теперь…
— Я помню. Не отвлекайся.
— Короче, болонка все еще на передержке, но вроде на днях за ней собираются приехать. Так за собачку переживаю. К себе бы взяла, честное слово, но вы ж знаете, целый день на работе пропадаю.
— Зина, к чему столько отступлений, ты про объявление рассказывала.
— На сайте и наткнулась на него. Объявление свежее, вчера разместили. Я сразу Флинта узнала. Телефончик теперь нынешних хозяев переписать надо. Я посмотрю в карте, вы не против?
— Что ты собираешься им сообщить?
— Как что? Правду. Так, мол, и так, ваш Флинт совсем не Флинт. Он Друж! Его ищут настоящие хозяева. Почему вы так на меня смотрите, Николай Николаевич?
— Потому что звонить хозяевам Флинта ты не будешь.
— Но ведь… ищут же.
— Перепиши телефон, позвони хозяевам Дружа, продиктуй им номер. Они сами между собой разберутся. Так будет правильней.
Зина просияла.
— Николай Николаевич, вы гений! Согласитесь, повезло собаке.
— Спорный вопрос. Учитывая, сколько передряг он перенес за последние полтора месяца, это трудно назвать везением.
— Я имела в виду совсем другое.
— Знаю, — улыбнулся врач. — А скажи, что ты делаешь сегодня вечером после работы?
— Сегодня? Ничего, по-моему.
— Сходим куда-нибудь вдвоем?
Щеки Зины запылали.
— Вы приглашаете?
— Уже пригласил. Ответ за тобой.
— Если это не первоапрельская шутка, я… я согласна. — Зина опустила глаза и направилась к выходу.
— Зина, — позвал врач.
— Да?
— Ты хотела переписать телефон.
— A-а… Точно. Да, конечно… Сейчас.
* * *
Бориска до последнего надеялся, что произошла ошибка и тот мужчина, с которым по телефону разговаривал отец, не признает в Флинте своего пропавшего пса Дружа. Он приедет, увидит Флинта, вздохнет (обязательно тяжело и громко) и грустно улыбнется. И тогда Бориска поймет, он был прав, Флинт — это Флинт, а не неизвестный ему Друж.
Но ровно в десять утра в квартире раздался звонок. Друж навострил уши. Бориска замер в напряженном ожидании.
Когда Роман Вячеславович открыл дверь, а Денис Евгеньевич прошел в коридор, Друж издал звук, похожий на сдавленный смех.
— Друж… — прошептал Денис Евгеньевич. — Здравствуй, Друж!
Квартиру оглушил радостный лай.
Бориска всхлипнул; именно в это мгновение мальчик понял — Флинта больше не существует. Теперь есть только Друж.
…Два часа спустя Бориска знал о Друже абсолютно все; в свою очередь Денис Евгеньевич узнал много интересного о Флинте.
Расставание вышло тягостным, но оно было неизбежно. Бориска стоял у окна, когда из подъезда вышли двое: счастливый человек и счастливая собака. Денис Евгеньевич обернулся, поднял голову, махнул Бориске рукой. Бориска махнул в ответ.
— Не переживай, сын, — сказал Роман Вячеславович. — Будет у тебя собака. Будет Флинт!
— Немецкая овчарка?
— Немецкая овчарка.
— Щенок?
— Щенок.
Бориска вздохнул. Что ж, если родители готовы купить щенка немецкой овчарки, это меняет дело. А Флинта он все равно никогда не забудет, Флинт навсегда останется в его памяти добрым, отважным псом. Псом без страха и упрека!
Глава девятнадцатая
Время близилось к полудню…
Счастье заключено в простых вещах. Иметь свой дом — счастье. Знать, что ты не одинок и рядом есть верные друзья, — счастье. И даже прогулка по скверу с любимым хозяином является для собаки счастьем.
