Остальные участки тела она тщательно протерла сухим льняным полотенцем, не касаясь своего интимного места. Всего три дня тому назад она купалась в сидячей ванне, что регулярно делала дважды в неделю, а после месячных мылась дополнительно и с особой тщательностью. Мать научила ее уходу за тайным интимным местом. Так, объясняла она, можно избежать многих женских болезней. И действительно, Мадлен еще ни разу в своей жизни не мучилась от воспаления мочевого пузыря или зудящей сыпи в тех точках – в отличие от некоторых своих подруг, которые с большей или меньшей регулярностью страдали этим.
И вообще, задавалась вопросом Мадлен, что такого опасного может быть в воде? Заболевали ведь и те люди, которые ходили грязными, может быть, даже еще чаще, чем если бы они смывали с себя грязь и вонь. Однако такую ее позицию не разделял практически никто. Большинство людей предпочитало использовать духи и пудру вместо воды и мыла. Единственными, кто мог этому радоваться, были прачки, которым то и дело доставляли для стирки горы нижнего белья, потому что некоторые – особенно летом – в течение дня неоднократно меняли белье и вытирались всухую, считая себя чистыми.
Пока Мадлен одевалась, ее глаза украдкой опустились вниз на покрытый волосами интимный треугольник. Считалось неприличным рассматривать или касаться себя там, однако во время мытья это не всегда удавалось. После всего, что она вчера испытала в присутствии Петера, девушка спрашивала себя, что конкретно может происходить на супружеском ложе. Естественно, ее мать, сама при этом стесняясь и теряясь, пыталась ей объяснить, чего мог желать мужчина своей мужской силой, однако Мадлен так и не могла себе представить реальную картину происходящего. И слова матери о том, что она как супруга ни в коем случае не должна противиться желанию мужа, потому что это божья воля, тоже звучали совсем не успокаивающе.
Мадлен, вспоминая о намеках, которые делал Петер, понимала, что в этом всем наверняка есть что-то большее, чем просто акт размножения. Ей вдруг стали любопытны все те лукавые нашептывания на ушко, которые она раньше слышала от других девушек и женщин, но не задумывалась тогда над ними. Если сложить все это вместе, то выходило, что не только мужчины получали удовольствие от таких контактов.
Вновь смутившись, осознав, куда зашли ее мысли, Мадлен отвела взгляд от запретного местечка на своем теле и мигом оделась. После завтрака вся семья вместе со слугами направилась к приходской церкви Божьей Матери и святого Георгия на воскресную мессу. Менее важные службы и молебны проводили викарий Йоханнес Штоцхайм или пастор Хелленталь в приходской церкви Святого Мартина перед городскими вратами, однако по воскресеньям там не хватало места для всех верующих.
Они как раз сворачивали с улицы Вайерштрассе на центральную улицу Райнбаха Хауптштрассе, когда увидели несущийся на них рысью со стороны ворот Фойхтстор отряд конных солдат на тяжелых боевых конях. По высушенной твердой земле копыта стучали так громко, что предупреждающие крики некоторых прихожан были излишни.
– Отойди в сторону! – Мать схватила маленького Маттиса за руку и оттащила его к краю дороги. Мадлен тоже отступила и автоматически потянула за собой младшую сестру Янни, которая шла следом за ней.
Копыта коней не только создали адский шум, они же подняли такие клубы пыли, что вызвали громкое недовольство прохожих. Солдаты – судя по униформе, они принадлежали к войску Мюнстерского епископа – никак, однако, не отреагировали на это. Глядя прямо перед собой, они пронеслись мимо Мадлен и ее семьи.
Девушка откашливала пыль и испуганно смотрела вслед отряду из двадцати всадников. Она готова была поклясться… Нет, это было невозможно. Ей привиделся призрак.
– Пойдем, нужно идти дальше, – Мадлен потянула за рукав Янни, которая таким же любопытным взором провожала солдат. – Иначе нам не достанутся хорошие места в церкви.
– Да, я уже иду. – Двенадцатилетняя девочка послушно последовала за сестрой. – А что здесь делают солдаты? Это что, война?
– Будем надеяться, что нет.
В последнее время все чаще велись разговоры о стычках и даже битвах между французами и их врагами, но до сегодняшнего дня это все происходило не здесь, а где-то там, далеко. И то, что солдаты епископа появились здесь, да еще в святое воскресенье, не сулило ничего хорошего.
– Может быть, они здесь проездом. – Мадлен взяла нейтральный тон, хотя ее сердце неприятно громко колотилось меж ребер. – Возможно, они заехали к нам по пути в Ахен, или еще куда. Ведь всадники проезжают здесь время от времени и чаще всего без каких-либо последствий.
– Да, может быть. Но этих, однако, было много. Человек тридцать или около того.
Мадлен покачала головой.
– Нет, не больше двадцати. Может, авангард. Правда, отец? – Она слегка повысила голос, чтобы привлечь к себе внимание главы семейства. – Авангард часто состоит из десяти-двадцати человек на конях.
Отец на мгновение повернулся к ней.
– Точно так же их может быть и пять, и пятьдесят, в зависимости от того, какие у них задачи и насколько велико войско, следующее за ними. С каких это пор вас заинтересовали армейские дела?
– И совсем нам это не интересно, – хихикнула в ответ Янни. – Я просто так сильно испугалась! Такие огромные кони! Я таких больших вообще еще никогда не видела. Обычно они намного меньше.
– Боевые скакуны, – объяснил отец. – Их разводят и обучают специально для армии. Просто будьте всегда осторожны и никогда не подходите к ним близко. Они коварны и опасны.
– Правда? – Глаза девчушки расширились. – Я тогда точно буду всегда держаться подальше от них, если когда-нибудь еще встречу.
Герлах коротко кивнул своей младшей дочери и снова устремил взгляд вперед. Они уже дошли до церкви, и, пока пробирались сквозь празднично одетую по случаю воскресенья толпу, Мадлен продолжала бороться со своим сердцебиением. Она ошиблась, наверняка ошиблась. Есть сотни или, может быть, даже тысячи мужчин с длинными светлыми волосами, собранными на затылке в хвост. Предводитель отряда солдат просто был похож на него. И больше ничего. Наверняка больше ничего.
– Доброе утро, Мадлен. У тебя все хорошо? Ты выглядишь немного бледной. – Дружелюбный взволнованный голос Петера вернул девушку из ее дум, она даже немного вздрогнула от неожиданности.
– Извини, я тебя совсем не видела. – Она смущенно улыбнулась ему. – Доброе утро, Петер. Я в полном порядке. У меня просто до сих пор еще дрожь в коленках от страха, потому что эти солдаты так быстро пронеслись мимо нас. Их боевые кони впечатляют.
– Солдаты? – Он удивленно поднял брови. – Я ничего не знаю об этом. Правда, мы с родителями давно уже здесь внутри, в церкви. – Он подбородком указал в сторону алтаря, где Мадлен увидела его отца и мать, которые были увлечены беседой со своими знакомыми.
– Хочешь с ними поздороваться?
– Да, очень. – Радуясь, что присутствие Петера отвлекло ее, Мадлен вопросительно взглянула в сторону своей матери, стоявшей за ними, а затем направилась в сопровождении Петера к его родителям.
