– Ну надо же, как скоро мы снова увиделись. – На его губах появилась легкая, почти невидимая улыбка. – Когда вы уходили в прошлый раз, дорогая Мадленхен, нельзя было сказать, что вы провели тут время с удовольствием. Я поражен, что вы решили еще раз взять быка за рога, извините за выражение. Тогда как заключенный, которого вы намереваетесь посетить, напоминает скорее осла. Упрямого осла. Или своенравного. Выбирайте сами.
– Можно мне к нему? – Мадлен с робостью рассматривала фасад башни. – Я хочу еще раз попытаться образумить Лукаса.
– Конечно-конечно, дорогая девочка, следуйте за мной. Еще одна попытка не навредит, хотя, боюсь, вы будете биться головой о стену. – Айк звенел своей связкой ключей, пока, шагая перед ней, сначала поднимался по ступенькам вверх к входу, а затем, уже внутри башни, опускался по узким каменным ступенькам вниз к тюремным камерам. – Пытайтесь сделать все, что возможно, но не стесняйтесь покинуть негодяя, если он не проявит благоразумия. – Стражник быстро и без труда открыл дверь камеры. – Кученхайм, к вам посетитель. Красивая девушка, расположения которой вы, конечно, не заслуживаете. Так что ведите себя достойно. – Он кивнул Мадлен. – Позовете меня, когда захотите выйти.
Дверь за Мадлен с грохотом закрылась, да так, что девушка, как и в свой предыдущий визит, испуганно сжалась. В этом звуке было что-то угрожающее. Что-то бесповоротное.
В этот раз Лукас не сидел на нарах, а стоял перед крошечным зарешеченным окном и смотрел наружу.
– Забудь об этом. – Произнося эти слова, он не повернулся к ней. – Не важно, что ты собираешься мне предложить. Тебе с самого начала не стоило принимать все близко к сердцу.
Мадлен сделала пару шагов вглубь камеры, на миг замешкалась, а затем решительно стала рядом с ним.
– Меня никто не посылал сюда, чтобы тебе что-то предложить.
– О, нет? – Он медленно повернул к ней голову.
– Нет. – Она нервно оглаживала свою юбку. – Это была только моя идея. Мой отец даже не знает, что я здесь.
В ответ он лишь удивленно поднял брови.
Девушка прочистила горло.
– Я хочу предложить тебе кое-что. – Она едва осмеливалась смотреть ему в глаза, которые хоть и отливали той его прежней яркой синью, но одновременно в них плескалось море боли и беспомощности. Светлая борода делала его старше и брутальнее, чем обычно.
– И что такого ты могла бы мне предложить, чтобы я изменил свое мнение?
Его насмешливый тон обидел ее, но она не подала виду.
– Я совсем не хочу, чтобы ты менял свое мнение. Я не выдам имя той женщины, и ты не должен делать этого.
– Не должен? – Наконец-то он начал воспринимать ее всерьез. Он развернулся к ней и скрестил руки на груди.
– Да, я… – Она спешно огляделась. Ее сердце колотилось слишком быстро, ей стало страшно от своего собственного куража. Не осмеливаясь смотреть ему в глаза, она пристально рассматривала нары, на которых в ногах лежала стопка льняных полотенец и одежды. Кто-то, видимо, принес ему вещи на смену. – Есть еще один способ вытащить тебя отсюда.
Лукас покачал головой.
– Если бы был хоть один, он бы уже пришел мне в голову.
– Ты мог бы сказать… – Она тяжело сглотнула. – Ты мог бы им сказать, что это я была с тобой в тот вечер на старом кирпичном заводе. – Теперь, когда эти слова были произнесены, ее сердце билось быстрее, и кровь шумела в ушах.
На мгновение Лукас уставился на нее озадаченно, затем схватил ее за плечи и сердито потряс.
– Ты сошла с ума?
Она хотела отступить, но он придержал ее. Его пальцы сильно впились в ее плечи.
– Это очень просто. Ты рассказываешь им, что мы там были вместе, и я скажу то же самое. И ничего… ну, ты понимаешь, там не было. – Вдобавок ко всему, девушка еще и покраснела, она чувствовала, как горят ее щеки. – Мы просто были там, чтобы…
– Ты хочешь поставить на кон свою репутацию, чтобы помочь мне? – Его голос практически срывался от гнева.
– Не будет ничего страшного. Отец придет в бешенство, и люди в городе посплетничают немного…
– Немного посплетничают? Да они свои глотки разорвут, обсуждая тебя. А когда холостяцкое братство об этом узнает, они устроят охоту на тебя и опозорят на весь город.
– Все равно, это лучше, чем ты сгниешь в тюрьме.
– Ты говоришь глупости, Мадлен. – Он резко развернулся и стал ходить взад-вперед по камере. – И я не допущу этого, ни при каком раскладе, ты меня поняла?
– Но это помогло бы тебе. А люди со временем успокоятся.
– Нет, не в таких случаях. Мадлен, это безумие, слышишь меня? – Лукас остановился прямо перед ней и снова схватил ее за плечи. – Не смей даже думать о чем-то подобном. Ты не представляешь, что такая ложь будет значить для тебя и для твоей семьи. Замечательно, что ты хочешь мне помочь, но не таким образом. – Он еще сильнее сжал ее плечи. – Не так, ты меня поняла?
Она молча смотрела вниз.
– Ты вообще о чем думала? Ты представляешь, как отреагирует фон Вердт?
– Он бы понял это. Если бы я ему все объяснила…
– Нет, Мадлен, он бы не понял. О господи, да если бы ты была моей девушкой, я бы в своих мыслях сошел с ума, надумай ты жертвовать своей репутацией из-за другого мужчины. А что будет с его семьей? Даже если допустить, что он простил бы тебе твою дурость, его родителям не осталось бы ничего другого, кроме как отвергнуть тебя.
– Нет, фон Вердты не такие. – Мадлен сжала ладони в кулаки. Даже ей были понятны все противоречия в ее доводах. Потому что Лукас прав. Естественно, он прав. Ее идея была слишком опасной. Но… но, она была единственной из того, что Мадлен могла предложить. – Наверное, мне лучше уйти.
– Да, уходи. – Лукас наконец отпустил ее плечи и отошел назад к окну. По его высоко поднятым плечам она видела, насколько напряженным и взволнованным он был. – Почему ты это делаешь, Мадлен? Ты не должна даже думать о том, что со мной будет.
Ей снова пришлось бороться с болью, его слова жалили ее, как горячие иголки.
– Ты мой друг, Лукас. Ты не заслужил отправляться в тюрьму за то, чего не совершал. И никто такого не заслуживает.
– Разрушение твоей репутации никак не поможет созданию хорошего мнения обо мне.
– Я не знаю, как еще могу помочь тебе.
– Никак, это не твоя задача. – Помрачнев лицом, он снова повернулся к ней. – Я должен выяснить, почему Вероника Клетцген указала на меня. Кто-то же подтолкнул ее к этому.
– Ее больше нет в городе.
– Что? – Ошеломленный, он поднял голову.
– Она покинула город, чтобы избежать позора, говорит ее отец. Она, вероятно, у родственников.
– Конечно-конечно, из-за стыда. – Он не сводил с нее глаз. – Из-за того позора, который ты хочешь навлечь на себя.
